Видео
В мире
То, что наличных сил совершенно недостаточно для проведения полномасштабных боевых действий, секретом не являлось — все сколь-либо смыслящие военные аналитики еще до 24 февраля указывали на это обстоятельство, полагая его ключевым с точки зрения невозможности ввода войск на Украину. И оказались неправы, так как Кремль вообще не учитывал именно военный аспект предстоящего мероприятия. Расчет был сделан на психологическую неустойчивость высшего украинского руководства, которое было обязано сбежать в первые же дни, после чего, лишенные управления, ВСУ оказали бы разрозненное и несистемное сопротивление, оставив идейные подразделения, являющиеся артефактами 14 года, перед многократно превосходящими их по возможностям силами российской армии. Ну, и однозначно не учитывался фактор стихийной, но быстро организованной в реальности территориальной обороны. Ее вообще не брали в расчет.
Причина просчетов в целом понятна: Кремль проецировал на нынешнее украинское руководство свои собственные представления. В случае нападения на Россию кремлевские, безусловно, попрыгали бы в самолеты и разбежались как тараканы по схронам и убежищам. И полагают это нормальной реакцией, перенося ее на всех остальных. Собственно, поведение российского президента и без войны где-то очень близко к такой реакции. Неприятным сюрпризом для Путина в таком случае стала реакция украинского руководства, не «смазавшего лыжи». Это, кстати, не героизм, а вполне нормальное поведение, так что тут нечем гордиться и некого хвалить — Зеленский всего лишь поступил, как нормальный человек, нормальный руководитель и просто мужчина. Что для кремлевских есть нонсенс.
Второй просчет, связанный с территориальной обороной, стал системным фактором, так как противостоять вооруженному народу — задача в принципе нетривиальная, а когда ты к этому вообще не готов, то и невыполнимая. Кремль не рассматривает народ в качестве субъекта, полагая его неблагоприятным природным явлением и не более того. Презрение к народу в данном случае сыграло злую шутку — этот фактор не был учтен никак.
Ну, и третий фактор — реакция Запада. Такой набор санкций вряд ли предусматривался, и явная паника среди «не-военной» части российского высшего чиновного сословия лучше всего говорит о том, что такой сюжет не предполагался. Собственно, на днях Лавров сказал об этом прямее некуда.
Логично, что к исходу месяца «спец-операции» ресурс был исчерпан (хотя уже на исходе первой декады стало ясно, что всё идёт совсем не так). Нормальный человек в случае, когда его планы полностью перестают соответствовать реальности, фиксирует ситуацию. Но мы в данном случае имеем дело не с совсем нормальными людьми, к тому же находящимися в практически безвыходной ситуации.
Поэтому смысл стамбульских переговоров — это попытка маневра имеющимся ресурсом и корректировка планов «спец-операции», но не ее завершение. По всей видимости, прекращение наступления на Киев и Чернигов будет означать перегруппировку сил на юг и восток в попытке добиться хотя бы там результата, который можно будет продать в качестве победы. Если и такая корректировка не поможет — будут снова корректировать, опять «ужимая» масштаб операции. В ходу тот же самый лозунг, которым размахивали сто лет назад: «До победного конца!» Чем всё закончилось, напоминать, наверное, нет смысла".
