Видео
В мире
«Рисовать умеют все, - считает художник Гаяна Агаджанян. - Просто не все об этом знают».
...Студия Гаяны Агаджанян в Задвинье. Белые листы, тишина и много-много света. Над столами склонились люди разных возрастов с кисточками в руках. Нет, они не художники - их каждодневные занятия весьма далеки от творческих профессий. Но вот проходит час, другой, третий... И назло промозглому ноябрю на рисунках распускаются яркие цветы, клонятся к земле хрупкие стебли, и кажется, что за окном снова бушует лето или по крайней мере весна.
Ёжик на дне тарелки
Гаяна Агаджанян из семьи потомственных художников. Ее дед был известным в Армении скульптором, а отец Левон Агаджанян - не менее известным художником в Латвии. В 60-е годы, окончив художественное училище им. Веры Мухиной в Ленинграде, он приехал по распределению на Рижский фарфоровый завод и стал ведущим художником по керамике.
Память о Левоне Агаджаняне жива и сегодня. По его творчеству защищаются диссертации, о нем пишутся книги, его работы выставляются в самых престижных музеях Латвии.
- Отец с детства брал меня на свой завод, - вспоминает Гаяна Агаджанян. - Для меня это был параллельный мир, где пахло краской и горели печи, из которых выплывала посуда невиданной красоты. В этом царстве жили волшебники-художники, в руках которых оживали, становясь цветными и яркими, самые обычные предметы: чашки, тарелки, вазы, сервизы. Все это чудо создавалось по папиным эскизам.
Папа работал с глиной, фаянсом, фарфором, был членом Союза художников СССР и вел очень активную творческую жизнь. У него была своя мастерская на улице Энгельса, теперешней Стабу, где он создавал скульптуры и уникальные стенные панно. Его работы можно было увидеть в любом уголке Советского Союза - от Риги до Новосибирска.
Папин фарфор окружал меня и дома. Я до сих пор помню, как за обедом старалась побыстрее расправиться с супом, чтобы увидеть, что нарисовано на дне тарелки, сделанной отцом специально для меня: зайчик или ежик?
В запасниках Эрмитажа
Рисовать Гаяна начала в три года. Знаменитый отец хвалил дочку, собирал ее рисунки, складывал в шуфлядки и бережно хранил. Еще до того как пойти в первый класс, Гаяна точно знала, что хочет стать, как папа, художником-керамистом. И после окончания школы непременно, как он, поедет учиться в Ленинград, в легендарную «Муху», выпускниками которой были Михаил Шемякин, Кузьма Петров-Водкин, Рихард Зариньш и другие известные художники.
- После десятого класса отец устроил меня к себе на фарфоровый завод, в лабораторию высокохудожественных изделий, где работали живописцы самого высшего разряда, - продолжает Гаяна. - Огромные вазы ручной росписи уходили из этой лаборатории на самый верх - в ЦК партии, где презентовались руководителям братских стран и республик, прибывших в Латвию с визитами.
Для меня это была потрясающая школа. Через полгода, сдав экзамены, я получила пятый разряд живописца. Параллельно работе много занималась рисованием - с рижскими и ленинградскими педагогами. А на следующий год поехала в Ленинград, в ЛВХПУ им. Мухиной (ныне Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица. - Прим. авт.) и без особого труда поступила.
Студенческие годы были потрясающими. Мы имели доступ ко всем оригиналам, которые только были в ленинградских музеях. Занятия по истории искусств проводились в Эрмитаже. Нас пускали в запасники - огромные подвалы, расположенные под музеем, целый подземный город, практически равный по площади самому Эрмитажу. Да и сам Ленинград с его величественными дворцами, памятниками и Невой создавал особую атмосферу, располагающую к творчеству.
Открой в себе художника!
После учебы Гаяна вернулась на Рижский фарфоровый завод полная идей, планов и энтузиазма - ей было что сказать и что воплотить в фарфоре. Но грянула перестройка. Промышленные предприятия стали закрываться один за другим. В их числе оказался и прославленный Рижский фарфоровый завод. Любимую специальность пришлось оставить...
В те годы фарфор Гаяне снился по ночам. Однако на дворе стояли 90-е - жесткие, несентиментальные. Для того чтобы выжить, пришлось переключиться на другие виды деятельности: графику и иллюстрации. Несколько лет Гаяна Агаджанян проработала художником в «Субботе». Возможно, наши самые преданные читатели до сих пор помнят ее обложки.
- В какой-то момент я почувствовала, что исчерпала себя. Захотелось двигаться дальше, - говорит художница. - Меня все чаще стали посещать мысли о том, что за моими плечами серьезная художественная школа, классическая база, я многое умею - а значит, пришло время делиться. Я сняла мастерскую и стала искать первых учеников в свою школу.
- Не страшно было? Одно дело уметь рисовать самой, и совсем другое - учить этому других.
- Признаюсь честно, поначалу меня терзали сомнения: вдруг не получится? Но я проштудировала горы литературы, подняла свои студенческие записи и разработала свою методику преподавания рисования для взрослых. Люди, которые пришли ко мне на занятия, поверили в меня, а я - в них. Мы стали вдохновлять друг друга.
- Кто эти странные взрослые, которые хотят учиться рисовать?
- Моим ученикам от 30 до 50 лет. Есть даже одна ученица, которой недавно стукнул 81 год. Очень активная и жизнерадостная, мы нежно ее любим. Всех, кто приходит ко мне на уроки, объединяет посыл - создавать своими руками что-то прекрасное. Никто из них не ставит цели научиться рисовать для коммерции - только для души.
Наши занятия давно переросли в клуб по интересам, где встречаются близкие до духу люди, делятся жизненными историями, рецептами, впечатлениями от выставок и прочитанных книг. Но главное - все мои ученики совершенно замечательно рисуют!
- Откуда же взялось столько ярких талантов?
- Каждый, кто впервые приходит в студию, произносит примерно такой монолог: «Я бездарен, ничего не умею. Никогда не рисовал. И вообще у меня не оттуда руки растут». Но проходит месяц-другой, и от былой неуверенности не остается и следа - рисовать получается абсолютно у всех. Причем с каждым занятием все лучше и лучше.
Я до сих пор поражаюсь, как люди раскрываются, какими темпами они продвигаются вперед. В этом нет никакого чуда, просто в жизни не бывает случайностей. Если человек постучался ко мне в дверь - значит, у него есть внутренняя потребность рисовать, а если есть желание, то непременно все получится.
Акварель не прощает ошибок
- Что вы обычно рисуете на занятиях?
- У нас клуб любителей ботанической иллюстрации: рисуем цветы, фрукты и другие природные элементы. Почему выбрали именно это направление? Во-первых, ботаническая иллюстрация очень популярна во всем мире. Во-вторых, это один из старейших видов живописи.
Первыми, кто начал использовать ботанические рисунки, были аптекари. Еще в I веке нашей эры врач римской армии Диоскорид составил первую книгу иллюстраций. Ее множество раз перерисовывали, снабжали комментариями и поэтическими вставками. Затем за дело взялись художники Возрождения. Придворные живописцы разных стран Европы запечатлевали красоту ботанических садов, перенося ее на полотна. Из этих иллюстраций потом создавались книги, и считалось, что чем толще книга, тем богаче государство.
В-третьих, ботаническая иллюстрация - это просто красиво. Что может быть прекраснее цветка! Рисуя природу, ты прикасаешься к ней и начинаешь замечать вокруг то, чего не замечал раньше. Мои студийцы говорят, что, начав рисовать, они стали гораздо наблюдательнее. Например, гуляя по лесу, теперь обращают внимание на то, как растут цветы, стебли, травы, листья на деревьях.
- В какой технике работают ваши ученики?
- Мы пишем акварелью. Это самая сложная, непослушная и капризная техника. Рисуя маслом или акрилом, ты можешь сверху перекрыть неудавшийся мазок новым. С акварелью такие фокусы не проходят. Она требует максимальной сосредоточенности, минимум краски и огромного терпения. Если что-то испортил - поправить практически невозможно. Акварель не прощает ошибок, зато помогает выработать новые черты характера: нетерпеливые становятся терпеливыми, неусидчивые - усидчивыми.
- Что еще дают занятия живописью?
- Помогают бороться со стрессами. Рисуя, человек отвлекается от своих проблем, расслабляется. Это отличный инструмент для работы с эмоциями, что-то вроде медитации, которая дарит покой, столь необходимый в наше нервное время.
Фарфоровые цветы
В этой истории можно было бы поставить точку, если бы несколько лет назад в судьбе художницы Гаяны Агаджанян не произошло одно значимое событие. Она снова вернулась к своему любимому фарфору, и теперь ее работы украшают дома и частные коллекции жителей не только Латвии, но и других стран мира.
На сервизах, расписанных Гаяной, зреют гранаты, цветет сиреневая лаванда, полыхают маки, порхают мотыльки и диковинные птицы... Любоваться можно до бесконечности! Не удивительно, что художнице поступают не только частные, но и государственные заказы, среди которых, например, гигантский сервиз на 68 персон, сувенирная продукция, а сюжеты о том, как работает Гаяна, выходят на Первом канале. Папа наверняка гордился бы своей дочкой.
- Все началось с того, что однажды в Сети я натолкнулась на пост итальянской художницы Светланы Конта, которая проводила в Петербурге мастер-класс по фарфору, - рассказывает Гаяна. - Я тотчас же собралась и поехала. Оказалось, руки помнят, и в душе всколыхнулось что-то давнее, забытое, но очень родное.
Роспись по фарфору - это совсем другой технологический процесс, долгоиграющий и трудоемкий. Краски в нем используются порошковые, их нужно растирать самому. Гладкая фарфоровая поверхность требует особых навыков. В промежутках между росписью изделие необходимо обжигать. Обжег - расписал, обжег - расписал... Но результат того стоит. В наш век одинаковых штампованных вещей люди тоскуют по красивой посуде, из которой приятно есть, глядя на которую, радуется глаз.
Культура фарфора сегодня востребована во всем мире. Авторские сервизы ценятся не меньше, чем уникальный антиквариат. К сожалению, в Латвии роспись по фарфору забыта, и моя мечта - воскресить ее. Хотя бы в моей маленькой мастерской. В память об отце и о замечательном Рижском фарфоровом заводе, которого в Латвии больше нет.
Елена СМЕХОВА.
