Виктор Авотиньш: Послевкусие истории успеха — полное отторжение власти от народа

"Дискуссия политиков и экономистов Рижского университета Страдиня (RSU), посвящённая монографии “Экономический кризис в Латвии: послевкусие истории успеха”, состоялась 9 июня, - пишет обозреватель "Неаткариги" Виктор Авотиньш.

Исследователи выдвинули предположение — так как кризис затронул большинство населения (в исследовании это признали 80% респондентов), следует ожидать, что общество в трудные времена консолидируется, что этот опыт задействует людей, и общие проблемы будут решаться в активном взаимодействии с согражданами. Это предположение не подтвердилось.

«Если сравнивать с пингвинами, то люди во время кризиса не прижались друг к другу все вместе, а собрались маленькими группками». (Декан факультета Коммуникаций Таня Ласе). Людей не не консолидировала общая идея — мы, жители Латвии, их объединило признание — мы, наша семья ... наш танцевальный коллектив.» (Эксперт социальных исследований Диана Калниня.) «Люди избрали путь к обособлению, к индивидуализму. "(Профессор RSU Сергей Крук.)

Мне нечего возразить относительно выводов монографии. Тем не менее, я считаю, что в проявлениях общественного поведения кризис имеет вторичную роль. Ожидать, что кризис, обострение ситуации, станут переломным моментом, чтобы избавиться от того, что в обществе и отношениях с ним прежде целенаправленно, намеренно (!) культивировала власть, конечно, можно.

Но все же общество ведёт себя в соответствии с тем опытом, который приобрело в отношениях с властью после Атмоды. Общество знало, чего ожидать от власти. Власть уже заверила общество, что на неё нельзя полагаться, что не следует надеяться на достаточную, адекватную обязанностям власти отдачу.

По-моему, поведение общества во время кризиса при наличии честной самооценки власти было предсказуемо. Если этого не произошло, если власть даже в условиях кризиса ленилась переоценить эти отношения, то это свидетельствует о том, что не была продумана модель антикризисного управления (Глава кафедры Региональной экономики и бизнеса факультета европейских исследований RSU Инна Довлатбекова).

Она отметила, ещё два, на мой взгляд, благоприятных аспекта: «Независимо от того, насколько срочные и непопулярные решения надо было принимать, общество имеет право знать, почему все делается так, а не иначе. И - каковы будут последствия. Связь с общественностью была слабой. Очень слабой.» ; точку зрения самой власти можно описать как метание. Но как ориентироваться обществу, если власть даже в кризисной ситуации не способна прийти к единому надпартийному мнению? Здесь действительно уместно выразить соболезнование тем, кто многое потерял во время кризиса, а не говорить об истории успеха».

Не удивительно, что индивидуальные тактики выживания являются основными, если со стороны власти не заметно желание ни поддерживать социально ответственное государство, ни строить гражданское общество. Было зафиксировано, что Латвия является самой неравноправной страной в Европе.

"Валовой национальный продукт растёт, но самые богатые становятся ещё богаче, а бедные - беднее" (Декан факультета социальных наук Юрис Розенвалдс.) Было сказано, что «вместе с Грецией и Кипром находимся в последней тройке, если смотреть на то, в какой мере чей голос берётся в учёт» (бывший премьер-министр Иварс Годманис).

Но если уровень и противоречивость нормативных актов (С. Крук) таков, что даже подавляет активность бизнеса, если власти нужны поправки в Уголовном кодексе с послевкусием советской эпохи, то она все больше начинает воспринимать управление, руководство как командование. А не как политику. Политическую импотенцию в отношениях с обществом, по-моему, подтверждают и такие вещи, как чрезмерно затянувшееся существование весьма большой массы неграждан; преобладание влияния российских СМИ в Латгалии …

Кризис мог бы стать хорошим уроком, хорошим поводом для переоценки взаимоотношений, отношения к своей стране со стороны власти и со стороны общества. Но общество либо не надеется на «хорошего отца, который подскажет и возьмёт на себя ответственность» (Д. Калниня), либо реализует «историю успеха», покидая страну.

Власть, в свою очередь, и пальцем не пошевелила, чтобы доказать изменение отношения (политики) к обществу. Да, в кризисные времена она не позволяла прийти в полное отчаяние, например, пенсионерам, но заставить себя считаться с народом как с народом, а не с массой, стадом, она очевидно не способна. "Люди по-прежнему не могут рассчитывать на защиту со стороны государства" (И.Довлатбекова). "Если мы говорим о кризисе в обществе, преодолели ли мы его?" - задавался вопросом Янис Розенвалдс. Как вам кажется?"