Видео
В мире
В историю авиации навсегда вошло имя нашего земляка, эстонца по национальности Теодора Калепа — он изготовил первый авиационный мотор в России и был близок к созданию первого самолета. Калеп был директором и совладельцем машиностроительного завода "Мотор", который располагался в Зассенгофе — на территории нынешнего Засулаукса.
Федора Федоровича Калепа, как называли его на русский манер, многие считали везунчиком. Сын почтмейстера, в детстве служивший посыльным на почтовой станции, сумел дорасти до совладельца завода! Но так считали только те, кто его не знал. Калеп всего добивался сам — своей энергией, талантом. С блеском окончил Рижский политехнический институт. В тридцать лет возглавил завод "Мотор". Свой пай в предприятие Федор Федорович внес не купюрами — партнеры сочли достаточной ценностью его ум.
Машиностроительный завод жил бы припеваючи, выпуская оборудование для предприятий. Но Калеп мечтал о другой нише, тогда малоизвестной в Европе, — самолетостроении. В 1908 году в Рижском политехническом институте было создано общество воздухоплавания. Калеп — среди учредителей. Ведь, чтобы идти вперед, нужны единомышленники.
"Общество ставит целью организацию и поощрение опытов с полетами и с воздухоплаванием и поддержку их. Уже в ближайшем будущем предполагается приобретение аэропланов и публичные полеты", — сообщала газета Rigassche Rundschau.
Первого аэроплана пришлось ждать недолго — весной 1910 года Калеп привез его из Германии. Купил на собственные средства. Это был аппарат системы "Райт". "Приобретение тем более ценно, что на машине могут летать сразу две персоны, поэтому любителям этого трудного искусства будет дана возможность научиться летать", — писала Rigassche Rundschau. В марте 1910 года в Летнем театре Калеп устроил демонстрацию диковинной машины, а через два месяца на ипподроме в Золитуде прошел первый показательный полет. "Опыты" директора "Мотора" на долгое время затмили все прочие сенсации городской жизни. Газеты сообщали, что "рижане даже потеряли интерес к бегу на коньках с роликами в театре "Казино" (впоследствии Театр оперетты. — Прим. авт.), к гастролям театра–буфф, к новому займу и к нашумевшему делу об убийстве миллионера–истязателя графа Комаровского. У всех на устах единственное имя — Теодора Калепа".
Для первого полета пригласили шведскую знаменитость — 26–летнего аристократа барона Орла. Билеты стоили дорого: современники отмечали, что на эти деньги можно было месяц обедать в ресторанах. Но это не остановило желающих увидеть "ероплан" в небе — золитудский ипподром был переполнен. Полет продолжался пару минут — из–за сильного ветра барон решил не рисковать. Однако публика была довольна. Для Калепа это был лишь первый шаг к мечте. Вторым должно было стать создание собственного аэроплана — первого в России.
За границей летательные аппараты выпускались полукустарным способом, в маленьких мастерских. Калеп решил создать солидное производство — все детали и агрегаты должны были изготавливаться в одном месте. Началось переоборудование машиностроительного завода "Мотор". Появились новые цеха по точной обработке высокосортных пород дерева, которые использовались при изготовлении аэропланов. Приглашенные на завод деревообделочники и краснодеревщики поначалу не могли понять, что они будут делать на машиностроительном предприятии. Вскоре на территории завода поднялся первый куполообразный ангар — "парковка" для самолетов. Это было не просто сооружение — Калеп получил патент на первый в мире ангар для самолетов!
К осуществлению мечты энергичный эстонец привлек лучшие инженерные силы города, талантливых студентов. Среди его помощников — Фридрих Цандер, впоследствии один из пионеров ракетостроения, а тогда студент РПИ, профессора Пфуль и Кларк, инженер Лейтнер, механик Эдуард Смильгис. Кстати, это тот самый Смильгис, который вошел в историю как основоположник латышского театра, один из выдающихся латышских режиссеров. А начинал он свою карьеру, представьте, на авиационном заводе. И ведь взлетел. Да еще как!
Уже в 1910 году в российской прессе появились сообщения: Калеп произвел первый в России аэроплан, который летал на заводском аэродроме. Увы, в историю российской авиации суждено было войти другому аппарату — созданному в Петербурге. Предприимчивые петербуржцы первыми организовали показательный полет своего детища. Им достались и слава, и премии.
Но Калеп решил доказать, что и Рига чего–то стоит. Он стал разрабатывать первый отечественный авиационный мотор. И доказал! Правда, фактически ценой собственной жизни.
Авиационные двигатели были созданы на "Моторе " в 1911 году. Это были ротативные воздухоплавательные моторы в 60, 70 и 80 лошадиных сил системы "Калеп". Российское военное ведомство испытания назначило под Петербургом — в Гатчине. И как будто все завершилось хорошо: моторы "Калеп" превзошли конкурентов — французских "Гномов". Калеп получил долгожданный патент, а французы… новые заказы. Вы спросите: почему? Да потому, что сто лет назад, как и сегодня, в России ценили не своих кулибиных, а забугорных. Связи и высоких покровителей. И в этом французы превзошли рижанина.
Федор Федорович не сдался и, говоря современным языком, проявил качества незаурядного менеджера: выпустил несколько десятков моделей двигателей и отправил их русским авиаконструкторам, владельцам аэропланных заводов, известным авиаторам. Пусть сами решают: ведь его моторы не только превосходят французские по качественным характеристикам, но и стоят дешевле. Первыми откликнулись известные летчики — на "Мотор" пошли заказы. Штучные, но для Калепа и это была маленькая победа.
Прошло еще два года, прежде чем военное ведомство назначило "переигровку": новые официальные испытания рижских и французских моторов. На сей раз они должны были проходить в Риге на самом заводе–изготовителе. Калепу удалось настоять на том, чтобы продолжительность испытаний была максимальной по времени, но не меньше трех часов непрерывной работы. Французы предлагали час. Из Петербурга прибыли члены испытательной комиссии: полковники Балдин и Прутченко, штабс–капитан Вегенер, профессор Лебедев. Дождливая погода отодвигала день завершения испытаний. Они то откладывались, то прерывались из–за дождя. "Калеп недомогал, и каждый день испытаний забирал у него силы, — вспоминал один из старейших рабочих "Мотора" Артур Алеиньш. — Я помню, как он радовался ходу сравнительных испытаний. Радовался и таял. Таял прямо–таки у всех на глазах. Радуясь успеху, он слег и, недолго проболев, умер. А ведь ему было всего 47".
Калепа не стало 26 апреля 1913 года. А спустя шесть дней на "Мотор" пришла депеша из Петербурга — завод получил первый крупный военный заказ.
После смерти Калепа на "Моторе" построили еще одну уникальную конструкцию — моноплан "Дельфин". Авторами были конструкторы братья Дыбовские, приглашенные Калепом с берегов Черного моря.
…В рижское небо сегодня ежедневно взмывают десятки современных самолетов. Ничего общего с теми "деревяшками", которые когда–то конструировал Калеп. И все же, глядя иногда в небо, давайте вспомним и его. Нашего выдающегося земляка, отдавшего свой талант, чтобы сделать человечество крылатым.
19 ноября 2015. "7 секретов" №46
