Видео
В мире
В Музее современного искусства Даугавпилса среди стендов выдающимся землякам один посвящен Оскару СТРОКУ. Короля танго своим считают и даугавпилсцы, и рижане: родился он в Двинске, но большую часть жизни провел в Риге.
Отец будущего автора "Черных глаз" был музыкантом — играл в оркестре местного театра. (Кстати, театр в конце XIX века открыл тогдашний городской голова Двинска Николай Иванович ГАГЕЛЬСТРОМ, который и был среди самых щедрых спонсоров.) Стремясь дать детям — а в семье их было восемь — хорошее образование, Давид СТРОК добился разрешения покинуть еврейскую черту оседлости, в которую входил Двинск, и переехать в Петербург. Там Оскар поступил в консерваторию по классу фортепиано. Он стал самым юным абитуриентом — 13–летним. Но как можно было не принять подростка, на счету которого уже были десятки собственных сочинений!
Впрочем, и сам юноша был не робкого десятка. "Мне не было еще четырнадцати лет, когда я набрался храбрости и решил показать свои песни первой звезде дореволюционной эстрады Анастасии Вяльцевой, — вспоминал Оскар Давидович. — Она была кумиром публики, однако эта добродушная полная женщина встретила меня приветливо, закормила конфетами и, что самое главное, благосклонно отнеслась к моему творчеству…"
Нужда заставляла юного студента подрабатывать тапером в кинематографе. На одном из сеансов он и познакомился с очаровательной Луизой ФАРДАНЕЛЛИ–ШУСТЛЕР — австрийкой по национальности. В 1921 году молодая семья переехала в Ригу. Строк открыл издательство, магазин, выпускал нотные сборники, журналы. Но через некоторое время у него случилось новое увлечение — красавицей из Валмиеры Лени ЛИБМАН, ставшей кассиршей в его нотном магазине. Строк оставил жену с двумя детьми и переехал в Париж. Там же возобновил работу издательства. Но потерпел фиаско: издательство прогорело, любимая ушла. (Биографы полагают, что именно ей он посвятил позднее свое бессмертное танго: "Ах, эти черные глаза".)
Оскар Давидович вернулся на берега Даугавы к семье. Попытался найти счастье в бизнесе — открыл кабачок "Барберина" на улице Бривибас недалеко от Александро–Невской церкви. "Завтра, во вторник, в доме генерала Сникера (улица Свободы, 15) открывается впервые в Риге по заграничному образцу фешенебельное кафе–дансинг Barberina с оригинальным американским баром и восточно–турецким уголком", — писала газета "Сегодня" 14 сентября 1931 года.
Но не прошло и двух месяцев, как "Барберину" закрыли, а маэстро угодил в кутузку — за долги. Известный композитор оказался плохим бизнесменом. Многое не учел. В том числе и то, что напротив храма (по тогдашним законам — в радиусе 500 метров от него) запрещена торговля алкоголем…
Другой бы застрелился, спился, а Строк не унывал. В тюрьме он сочинил танго. Какое? "Банкрот"!
В те годы сочинительством он занимался попутно, не рассчитывал, что на эти деньги можно жить. Вышло наоборот. Слава короля танго приходит к нему в 1930–е. "Черные глаза", "Скажите, почему", "Синяя рапсодия" быстро становятся шлягерами. Пластинки с песнями Строка выпускали крупнейшие студии грамзаписи Европы. А в Риге их первый исполнитель — Константин Тарасович СОКОЛЬСКИЙ, уроженец Латгалии, друг композитора. Аккомпанировал Сокольскому сам автор. Строк был блестящим аккомпаниатором. Только один пример. В 1920–е годы в Ригу приехала на гастроли известная исполнительница русских романсов Надежда ПЛЕВИЦКАЯ. Ей представили несколько десятков аккомпаниаторов, но выбрала она только одного — Оскара Строка. Позднее они много гастролировали.
В 1930–е годы в разгар популярности Строк познакомился с Федором Ивановичем ШАЛЯПИНЫМ. "Приехав как–то в Ригу, Шаляпин разыскал меня, пригласил в гостиницу "Метрополь" и после угощения, лукаво посмотрев, начал, аккомпанируя себе на рояле, напевать мои песни, — вспоминал Строк. — Он понимал, как приятно мне, что он, великий русский артист, знает мои скромные произведения. Потом он попросил сыграть что–либо из моих инструментальных вещей, известных тогда по записям на пластинках английского хора…"
Слава пришла, а денег по–прежнему не хватало. Точнее, они у маэстро не задерживались. Строк любил красиво жить. Еще в середине 1930–х композитор, которого приглашали выступать не только в Европу, но и в Японию, ютился с семьей в небольшой коммуналке на окраине Риги. Кстати, сам композитор, еврей по происхождению, по духу был русским. Не случайно и дочь — Валю СТРОК — он отдал в рижскую русскую гимназию. Для довоенной еврейской общины Риги это была редкость.
Но, останься Строк летом 1941 года в Риге, это не спасло бы его от Румбулы. Семья композитора уехала в одном из последних эшелонов, уходивших на восток. На несколько лет родным городом Строков стала Алма–Ата. Правда, не для самого Оскара Давидовича. В составе фронтовых концертных бригад он — на передовой. Часто гастролировал вместе с Клавдией ШУЛЬЖЕНКО.
В годы войны Строка пригласили участвовать в конкурсе по созданию гимна СССР. Мелодия не подошла, и все же в 1944–м композитор получил благодарность правительства и денежную премию. А через четыре года его… исключили из Союза композиторов Латвии как "дельца от музыки" и проводника "идеологической диверсии империализма". По композитору проехались в печально знаменитом постановлении ЦК ВКП(б) "О формализме в музыке". На долгие годы его музыка стала клише "грязной антисоветчины" — в кино под нее кутили белогвардейцы или заключали сделки враги народа.
Деньги Строк зарабатывал, как и в молодости: аккомпанировал в кафе, ресторанах, когда приглашали — в санаториях и домах отдыха. И не унывал. Даже на склоне лет не любил разговоров о возрасте. "Мне не 80, а два раза по 40", — говорил он.
Из небытия имя Строка советским слушателям возвратили лишь в начале 1970–х. Фирма "Мелодия" выпустила две пластинки с его мелодиями.
22 июня 1975 года к композитору вызвали "скорую". Он, как всегда, шутил, играл для врача на рояле, подписал на память пластинку. А через несколько минут его не стало.
Пресса ни словом не обмолвилась о его смерти. Хоронили Строка в Шмерли в присутствии немногих друзей и близких. "Была полная тишина, — вспоминал Константин Сокольский. — Ни официальных речей, ни телеграмм соболезнования. И вдруг, словно тонким серебристым ручейком, полилась мелодия — зазвучали "Черные глаза". Это заиграла скрипка… Потом скрипка на мгновение умолкла и вновь запела — "Спи, мое бедное сердце". Слезы выступили на глазах у провожавших в последний путь своего друга…"
Будете на улице Тербатас в Риге, остановитесь возле дома под номером 50. Его легко найти — несколько лет назад на доме установили мемориальную доску, посвященную знаменитому земляку. Тут Оскар Строк прожил все послевоенные годы — 30 лет, отсюда его провожали в последний путь…
10 декабря 2015. "Латвийские вести" №49
