Видео
В мире
Прусская военная школа относилась к идее партизанщины с плохо скрываемым презрением. В партизанах отвратительно мало орднунга и дисциплины. Но немецкий национализм коренился в романтических мифах. А там были и варвары Тевтобургского леса, и крестьяне-повстанцы феодальных веков, и в буквальном смысле поэтический вольный корпус фон Лютцова.
Само нацистское движение поначалу тоже было почти партизанским. Оно родилось в ополченческих отрядах фрайкоров и уличных драках с коммунистами и социалистами. А к 1944-му тылы нацистов с каждым днём всё более лихо громили партизанские отряды, подпольщики и бойцы Сопротивления.
Неудивительно, что первыми задумались о создании собственных партизан именно в СС. Обергруппенфюрер Готтлоб Бергер, начальник главного управления СС и заместитель Гиммлера, ещё весной 1944 года создал сверхсекретную группу для изучения опыта советских партизан и польской Армии Крайовой.
Игры в оборотней
Летом 1944 года перспективы краха стали очевидны даже самому уехавшему нацисту. Американцы с англичанами высадились в Нормандии и взяли Рим. Сразу после этого Красная армия продемонстрировала в Белоруссии, что уроки блицкрига усвоены и творчески развиты. Пока механизированные части увлечённо творили с группой армий «Центр» то, что она проделала в этих самых местах тремя годами ранее, — в её тылах сработала сугубо советская инновация.
Там к тому времени действовали 200 тысяч партизан. В ночь перед ударом они установили на дорогах и мостах 10,5 тысяч взрывных устройств. Две трети из них немцы не смогли найти и обезвредить. Затем партизаны «оседлали» оставшиеся коммуникации и погрузили их в фееричного размаха бардак и хаос. Без серьёзного вооружённого конвоя перевозка чего бы то ни было по белорусским дорогам превращалась в прекрасные подарки советским партизанам.
Нацисты взирали на это с ужасом и завистью.
В их головах немедленно возникли заманчивые картины того, как такие же отряды, но со свастиками и зигами, начнут хулиганить в советских и американских тылах. В сентябре 1944 года обергруппенфюрер Рихард Гильдебрандт — опытный каратель и знаток контрпартизанской войны — подал в руководство СС записку о необходимости создания эсэсовских отрядов для действий за линией фронта.
Идея витала в воздухе, и за осень 1944 года концепция оформилась — сначала в виде рабочих групп и совещаний. А затем появилась «организация Прютцмана». Этот не менее опытный каратель был беспощаден к врагам рейха, верен Гиммлеру, но несколько туповат и очень самонадеян. Он немедленно объявил, что под его чутким руководством «вервольфы» приведут рейх к победе.
Гиммлер и Прютцман
Почему «вервольфы»? Чуть ли не второй по популярности книгой в третьем рейхе после «Майн кампф» был роман Германа Лёнса «Вервольф». Этот прообраз постапокалиптики рассказывал о немецких крестьянах Люнебургской пустоши, которые отбивались от рейдеров-мародёров в годы Тридцатилетней войны. В нацистской «оптике» этот «Безумный Макс» превратился в повесть о борьбе расовых германцев против мультикультурных орд — и название само «прилипло» к идее создания «наци-партизан».
Впрочем, изначально даже эсэсовские «романтики» не могли пересилить в себе прусской традиции. В первой итерации «вервольфы» должны были быть не партизанами, а дешёвыми эрзац-коммандос для диверсионной войны по строгим приказам командования. Ведь сомнения в том, что доблестные солдаты и офицеры фюрера не смогут остановить большевистские орды и растленных американцев на подходах к расово германским землям, были чреваты концлагерем или расстрелом на месте. А значит, готовить население к оккупации ни в коем случае нельзя.
Клубок зигующих единомышленников
Рейх с самого начала представлял собой не стройное тоталитарное здание из британских антиутопий, а сказочный организационный бардак под покосившейся вывеской «немецкий орднунг».
Бесчисленные ведомства и подведомства были «государствами в государстве» не хуже княжеств и епископств «первого рейха», то есть Священной Римской империи германской нации феодальной эпохи. Они отчаянно дрались между собой за влияние и ресурсы и устраивали соревнования по распилу и играм в «подставь конкурента перед фюрером». По сравнению с ними даже японская холодная война между армией и флотом кажется образчиком безупречно стройной вертикали власти.
Первым делом Гиммлер загрёб проект «Вервольф» полностью под себя. Он и сам обожал всё «народное» и романтическое. Здесь же ещё и почуял возможность выгрызть дополнительные бюджеты и ресурсы, а заодно получить в распоряжение не совсем официальных боевиков, которые могут пригодиться в разных тёмных делах. Посему проект действовал сугубо по линии Общих СС и полиции.
К «вервольфам» не подпускали ни ваффен СС, ни СД и РСХА с гестапо. Те обиделись, узрели в этом подкопы под себя и заход на «свою поляну». Кальтенбруннер, Шелленберг и прочие проверенные партайгеноссен немедленно принялись интриговать и ставить герру рейхсфюреру с его новой игрушкой палки в колёса.
Не переваривал идею главный мастер диверсионной войны Отто Скорцени. По приказу рейхсфюрера он помогал проекту откровенно через силу и сквозь зубы, нередко доходя до откровенного саботажа.
Сам он работал с высокопрофессиональными «коммандос», и идея расходования средств на едва подготовленных ополченцев в тылу врага представлялась ему сказочным сумасбродством и дурью.
В вермахте, тихо проклинавшем эсэсовцев за репрессии после покушения на Гитлера и презирающем мысль о партизанщине по определению, плевались почти открыто. С неприкрытым бешенством к идее отнёсся министр вооружений Шпеер, который считал выделение тающих ресурсов на этот бардак вопиющим бредом. Ему даже пришлось обзавестись вооружённой охраной от «вервольфов», жаждущих его крови.
Партийные бонзы НСДАП тоже не жаждали поддерживать гиммлеровских «волков». Гауляйтеры в Вене и Аугсбурге просто послали прибывших к ним «вервольфов» далече, а в Лейпциге за ними и вовсе установили полицейскую слежку как за опасными элементами. Гауляйтер Дюссельдорфа раздал рабочим рурских заводов и шахт пулемёты, чтобы те отбивались от «вервольфов» — те жаждали уничтожать промышленные объекты, дабы они не достались американцам. Там дело дошло до уличных боёв отрядов пролетариев и менеджеров против ушибленных нацистов.
Проект «вервольф» с самого начала саботировала бо́льшая часть структур рейха. «Оборотням» не давали оружия и снабжения, «оборотням» мешали, «оборотней» презирали и посылали подальше при первой возможности. Те платили той же монетой.
Вервольф — птица гордая, не пнёшь — не полетит
Последней военной зимой неизбежность финала рейха стала очевидна любому круглому идиоту кроме самых идейных и ушибленных нацистов.
Прямо «на бегу» «вервольфов» принялись переориентировать на некое подобие настоящей партизанской войны. Теперь уже расцвели идеи о вовлечении местных жителей и опоре на мирное население, о привлечении «окруженцев», о широкой автономности и «идеологической борьбе» от расклеивания листовок до убийств «предателей германской расы». Для обучения «вервольфов» на основе советских пособий для партизан напечатали брошюрки. Само обучение по мере схлопывания рейха сократилось с пяти недель до пяти дней.
Сеть «вервольфов» теперь должна была состоять из ячеек по пять человек и использовать обширную сеть схронов — убежищ и складов с оружием и взрывчаткой. Правда, из-за тотального саботажа проекта схронов успели сделать мало, а в суматохе конца войны многие склады попросту остались неизвестными для самих же «вервольфов».
Но в целом со всей очевидностью проект буксовал и не взлетал. Ещё недавно обещавший перелом в войне обергруппенфюрер Прютцман к марту отчаянно запил. В таком виде он бродил по коридорам и орал, что убьёт себя, но врагу не сдастся.
Гиммлер тоже разочаровался в проекте и в работе Прютцмана. Даже на пике, в последний военный месяц, численность отрядов «оборотней» достигнет ничтожных шести тысяч человек — не дубина народной войны, а очень сомнительный прутик. Рейхсфюрер заявил, что германской расе не подобает заниматься такими пошлостями и собирался прикрыть лавочку Прютцмана, но руки на фоне краха рейха не дошли.
Тем временем 23 марта Геббельс выдал по радио яростную речь о том, как «вервольфы» обрушат расовую ярость на проклятых русско-еврейских большевиков и не менее проклятых англосаксов. Он призвал всех немцев драться до смерти за фюрера и рейх. Первого апреля начало работать «радио „Вервольф“», которое под волчьи завывания истерично требовало всех расовых германцев сложить головы в священной расовой войне. «А то зарежем».
Немцы к тому времени большей частью видели и то и другое в гробу, ожидая неизбежной развязки. Но наступающие армии СССР и союзников речь к сведению приняли. Тем более, что с «вервольфами» они уже столкнулись, и это им не понравилось.
Ночь нацистских оборотней
Активные действия «вервольфов» начались только в 1945 году. За линией фронта всё было вполне традиционно: нападения на часовых и колонны, подрывы мостов и дорог, перерезание связи. Но… редко и мало. И не везде.
Дело в том, что Германия в смысле поддержки нацистов была очень неодинаковой. В одних районах Гитлера и наци не более чем терпели из страха, а в других — порой соседних — доходило до массового фанатизма. В последних вервольфов деятельно и массово поддерживали, а в первых фанатиков нацизма сдавали оккупационным войскам при первой возможности, а порой приканчивали самостоятельно.
В Эльзас и Лотарингию «вервольфы» даже не совались, зато в соседних Сааре и Пфальце местные жители помнили обиды от французской оккупации и им активно помогали. К западу от Рейна американцев встречали чуть ли не хлебом-солью и «вервольфов» сдавали пачками, а сразу за рекой уже смотрели хмуро и прятали «подпольщиков».
А во Франконии, главном оплоте нацизма, бои за города достигли накала штурма Берлина. В американцев стреляли из каждого окна,
и немало городов в окрестностях Нюрнберга пришлось почти сравнять с землёй тяжёлой артиллерией и ковровыми бомбёжками. Естественно, здесь для «вервольфов» был натуральный рай.
На востоке больше всего «вервольфов» поддержали немцы Силезии и Судет, не первый год и век жившие в условиях межнационального конфликта с поляками и чехами. В Силезии стрельба продолжалась вплоть до почти полного выселения немцев на запад. Зато от жителей Берлина особой поддержки «вервольфы» так и не дождались.
Число желающих вступить в ряды «вервольфов» было таким ничтожным, что заманивать «добровольцев» в отряды приходилось банальным обманом.
Самыми «верными бойцами» стали эсэсовцы и гестаповцы со слишком большим количеством грехов за плечами — за что их после падения рейха ждала очевидная петля. Несколько лучше дело обстояло в среде гитлерюгенда, где на промывку мозгов накладывался юношеский максимализм и желание отомстить за «убитых большевиками и америкашками» отцов. Но и там реально отшибленных было совсем не так много, как хотелось бы нацистскому руководству. Хотя эти группы, пожалуй, были самым неприятным явлением: в нападениях участвовали даже девятилетние дети.
Четверо мальчишек возрастом от 8 до 14 лет, захваченные американскими войсками под Ахеном по подозрению в участии в «Вервольфе»
Реальный масштаб деятельности «вервольфов» можно оценить по докладу начальника СМЕРШ 2-го Белорусского фронта Якова Едунова Абакумову:
«С начала наступления войск 2-го Белорусского фронта, то есть с 23 января 1945 года по 10 июня 1945 года, органами „Смерш“ фронта на территории Германии разоблачены 17 диверсионно-террористических групп, созданных по линии немецкого органа „Вервольф“. Общее количество арестованных — 116 человек и шесть убиты при задержании. За это же время обнаружено 35 складов с взрывчатыми веществами, вооружением и продовольствием».
На фоне огромных армий партизан и подпольщиков, сражавшихся с рейхом, масштабы воистину смехотворны. Нападения и диверсии происходили и на востоке, и на западе — но их эффект терялся на фоне банального военного бардака и разгильдяйства.
Чуть ли не самой успешной операцией «вервольфов» стал план отравить крепкие напитки метиловым спиртом и оставить его врагам. За первые полгода 1945 года почти 200 американских солдат отравились метиловым спиртом, содержавшимся в на вид солидных бутылках. С той же проблемой столкнулись и советские войска.
«Вервольфы» в германских лесах
«Вервольфы» вообще явно тяготели к отравам и химии. Однажды они даже попытались добыть с армейских складов химические боеприпасы, но вермахт их послал подальше. Именно ради них наладили массовое производство ампул с ядом для самоубийства.
Современный канадский исследователь Перри Биддискомб указывает, что общие жертвы проекта «Вервольф» составляют от трёх до пяти тысяч человек. Это включая самих «вервольфов», убитых ими солдат СССР и союзников, а также мирное население «за сотрудничество с врагом». Причём самый большой ущерб и жертвы «вервольфы» нанесли самому же немецкому народу. В обстановке паники конца войны их отряды нередко прибегали к бессудным казням и террору в отношении всех, кто казался им недостаточно лояльным фюреру и рейху. Они убили даже нескольких бургомистров, священников и партийных лидеров НСДАП.
Заодно эти «хунвейбины» громили музеи, «чтобы сокровища германской расы не достались варварским ордам с востока и растленным западным плутократам». Рейды «вервольфов» на берлинские музеи по оценке историков из университета Торонто нанесли им существенно больший ущерб, чем бои в городе при его штурме Красной армией и Войском Польским.
Крах вервольфов
Ещё до конца войны немало групп «вервольфов» предпочли сдаться по собственной инициативе и тем закрыть вопрос.
После падения Берлина и смерти Гитлера руководство «Вервольфа» стало попросту разбегаться в разные стороны. Гиммлер и Прютцман поехали к Дёницу, но Дёниц их послал далеко и приказал «вервольфам» сложить оружие. Потом их обоих поймали, и они отравились теми самыми ампулами, которые делали для «оборотней».
Группа самых фанатичных и идейных командиров «вервольфов» пошла в Альпы, чтобы оттуда управлять «войной не сдающейся германской расы», но при попытке угнать баржу их всех перебили американцы.
Как ни странно, но наиболее грамотно действовала гитлерюгендовская часть «вервольфов».
Под руководством бывшего школьного учителя Вильгельма Хайдеманна они сумели сохранить и укрепить подпольную сеть в американской и британской оккупационных зонах. Деньги на её деятельность Хайдеманн обеспечивал, купив на средства организации несколько компаний и успешно управляя их деятельностью.
В рядах «борцов» как раз нарастала дискуссия о «справедливом» разделе денег и переходе от диверсий к политической борьбе «обновлённого национал-социализма», когда американские и британские контрразведчики к весне 1946 года сумели вскрыть и разгромить эту сеть. Её оставшиеся осколки влились в ультраправые политические движения послевоенной ФРГ.
В целом к 1946 году активность «вервольфов» сошла на нет. После разгрома сети Хайдеманна их деятельность окончательно свелась к атакам разрозненных групп и одиночек из числа непримиримых фанатиков. Ну а на территории, занятой СССР, такой сети попросту не дали сформироваться: органы СМЕРШ и НКВД действовали брутально, но эффективно.
Для успеха партизанской войны нужна не только воля к сопротивлению и обиды мирного населения, но и грамотная, солидная поддержка извне.
Советские партизаны были частью огромной и хорошо налаженной машины войны за линией фронта, управляемой из Москвы. Европейские движения Сопротивления активно поддерживались и направлялись из Лондона и Вашингтона.
Послевоенные коммунистические и антикоммунистические повстанцы холодной войны тоже или пользовались поддержкой заинтересованных великих держав — или быстро затухали.
В случае «вервольфов» поддерживать нацистскую борьбу против всего мира не собирался никто. При всей готовности великих держав использовать «проверенные кадры» с сомнительным прошлым в своих целях, это было слишком одиозно. Ну а сами немцы, даже в самых пронацистски настроенных землях, в большинстве своём мечтали о мире, а не реванше.
Уж очень впечатляющим и убедительным оказался разгром немецкого реваншистского проекта в 1945 году — раз уж 1918-го было недостаточно.
Ну а немногочисленные фанатики довольно скоро попросту физически кончились.
Алексей Костенков, warhead.ru
