Видео
В мире
И этот человек — почти наверняка — в ближайшее время станет президентом США.
Избирательная кампания 2020 года в США удивительно напоминает российскую президентскую кампанию 1996-го.
Помните? Тогда все СМИ единодушно топили за Ельцина, пугая Зюгановым, как сейчас американского избирателя пугают Трампом. Организаторов избирательной кампании 1996 года можно понять. Они ставили перед собой благие цели: спасали Россию от коммунистов. Проблема в том, что они при этом показали, что народу можно и нужно промывать мозги. И потом созданный инструмент влияния был замечательным образом модернизирован.
США — страна, в которой, в отличие от России, выборы происходят по-настоящему. Но в этой избирательной кампании было несколько деталей, отличающих ее от полноценных демократических выборов и сближающих ее с выборами типа российских.
Для начала: оба кандидата, Байден и Трамп, были поставлены истеблишментом и СМИ в неравноценные условия. Крупнейшие медиа США рассказывали о Трампе примерно так, как пригожинские помойки — о Навальном.
Возьмем, к примеру, сына Джо Байдена Хантера, который тратил по 11 тыс. долл. в стрип-клубах и по 21 тыс. долл. на порносайтах. Все это, разумеется, никак не касается Джо Байдена: мало ли у кого какое несчастье с сыном? Но вот что касается Джо Байдена, так это то, что именно через Хантера, с его кокаином и порносайтами, окешивался административный ресурс семьи.
Хантер Байден и его фирма получали миллионы долларов, например, от «семьи» Януковича, и когда Хантер Байден прилетел в Китай на самолете вместе со своим отцом, то подписал с китайской компанией сделку на 1,5 млрд долл., и 10 процентов акций по этой сделке некто N (т.е. Хантер) должен был держать для «Большого Парня» — так, по свидетельству его делового партнера Тони Бобулински, Хантер называл отца.
А потом Хантер — с его порносайтами, и проститутками, и миллионами — расслабился так, что принес в починку три безнадежно залитых компьютера, и один из них — с явками, паролями, с мобильными телефонами Обамы и Пелоси и всего вашингтонского бомонда, с home video, на котором были запечатлены подвиги самого Хантера, с имейлами про «10 процентов для Большого Парня» — попросту забыл.
Вопрос: как освещалась вся эта история в СМИ? Ответ: ровно так же, как российские госканалы освещают расследования Навального. То есть никак.
Мы услышали, что это «российская дезинформация» (тоже знакомый прием, у нас обычно говорят «заказ Госдепа»), а большая часть избирателей вообще ничего не услышала, потому что твиттер и фейсбук забанили ссылки на это расследование как непроверенное (у нас «Яндекс» тоже не любит ссылаться на ресурсы Навального и Ходорковского).
Что же тут непроверенного? Компьютер Хантера лежит в ФБР. Даже Байдены не смеют отрицать, что имейлы подлинные. Да и вообще, дело же не в имейлах! Дело в том, что Байден-старший взял с собой сына в судьбоносную поездку, где шли тяжелые переговоры с китайцами, и сын вернулся оттуда с контрактом на 1,5 млрд долл. Это что — дезинформация? Подделка? Неправда?
Кто всерьез думает, что китайцы платили Хантеру Байдену ради его необыкновенных деловых качеств? Чем карьера Байдена-младшего отличается от карьеры бесчисленных российских отпрысков членов Совбеза и бывших главных силовиков?
Посмотрим теперь на отношение медийного истеблишмента к другой истории, которая как раз и была стопроцентной и грубой фальшивкой, — я имею в виду досье «золотого дождя».
Это была липа, заказанная избирательной кампанией Хиллари Клинтон и состряпанная Кристофером Стилом за 168 тыс. долл. без каких-либо оснований. Мы теперь знаем «источники» этого досье. Главным из них был Игорь Данченко (с теми же самыми алкогольными проблемами), который выступал с пропутинскими докладами в Brookings, а главным источником Данченко была пиарщица Ольга Галкина, которая работала в Ростехнадзоре и получила премию за лучшее освещение деятельности Госдумы за 2004 год. «Размещение материалов в электронных и печатных СМИ», — гласит СV этой Мата Хари.
Иначе говоря, досье Стила выглядело как грубая фальшивка с compromat.ru, состряпанная выпускником усть-затютинского педвуза за 13 с половиной копеек.
И все главы американских спецслужб это знали, потому что еще в январе 2016 года ФБР допросило Игоря Данченко. Это, однако, не помешало им продвигать это досье. «Все больше и больше утверждений досье подтверждается, — заявлял бывший директор Национальной разведки Джеймс Клаппер в мае 2018 г. «Я не знаю, развлекался ли Дональд Трамп с проститутками в Москве», — заявлял экс-глава ФБР Джеймс Коми в апреле 2018 года.
Если г-н Коми не знал этого в апреле 2018 года, через два года после того, как его подчиненные опросили Данченко, то что он вообще знал?
Досье Стила стало для американских левых тем же, что для верующих Пояс Богородицы. Не важно, сколько искусствоведов напишет, что это — средневековая византийская бижутерия. Очереди к поясу будут выстраиваться все равно. Не важно, что комиссия прокурора Мюллера ничего не нашла, а досье Стила оказалось грубой подделкой. Джо Байден все равно будет называть историю про лэптоп своего сына «русской подделкой».
Еще одна удивительная особенность этой избирательной кампании заключается в том, что Байден ее не вел. Он сидел в подвале,
под любыми предлогами избегая встреч и дебатов, что для избирательной кампании в США — беспрецедентно.
Причин, по которым Байден избегал встреч и дебатов, было несколько. Одна из них, очевидно, заключается в том, что Байден находится не в той физической и когнитивной форме, которая позволяла бы ему это делать. Вторая причина была та, что ему было нечего ответить на вопросы о коррупции, кроме того как заявлять, что вопросы — провокация, а сами документы — подделка. Это плохой ответ для демократического конкурентного политика, и все старания Google и Twitter не могут этот ответ исправить.
Наконец, еще одна причина, по которой Байден не хотел отвечать на много вопросов, заключается в том, что в современной американской демпартии — два крыла. Одно — классические столичные господа, живущие за счет административного ресурса, типичным представителем которых и является Байден.
Другое — это молодые «социально ориентированные» господа, что хотят разрушить весь мир насилия, сексизма и расизма, который представляет собой, по их мнению, США, и построить прекрасный новый мир. В этом прекрасном новом мире газ и нефть будут запрещены, прохожие будут каяться на улицах в том, что они белые, расистский пережиток свободы слова будет ликвидирован и в каждую публичную компанию и государственное агентство будет назначен комиссар по проведению семинаров по критической расовой теории.
Для этого крыла было бы естественней выдвинуть в кандидаты Берни Сандерса; но Сандерс пролетел бы с массовым избирателем. Поэтому выдвинули Байдена. И так как Байден вынужден своей программой угождать обоим крыльям, он, вместо того чтобы давать четкие ответы по основным пунктам своей программы, уходит от ответа. Поддерживает Байден Green New Deal или нет? «Набьет» он Верховный суд или нет?
На все эти вопросы две разновидности его потенциальных избирателей хотели бы слышать диаметрально противоположные ответы, и
Байден вертится как уж на сковородке и в результате представляет собой чрезвычайно неаппетитное зрелище «консервативного демократа»,
при этом обещающего покончить с «институциональным расизмом» и «полицейским произволом». Это как если бы папа Александр Борджиа пытался понравиться электорату Савонаролы.
Нельзя не обратить внимание на то, что все эти три причины, по которым Байден отказался от ведения активной избирательной кампании, обычно характерны для престарелых авторитарных правителей. Это они путают внучек с сыновьями. Это они избегают отвечать на вопросы о коррупции. Это они не знают, какая у них программа, кроме программы иметь власть.
Призрак висел над этой кампанией — призрак политического насилия. Накануне выборов в Вашингтоне и Нью-Йорке владельцы магазинов спешно заколачивали окна в ожидании погромов и грабежей. Все последнее время левые и ультралевые рассказывали нам, что Трамп не отдаст власть, но все это время именно ультралевые терроризировали улицы американских городов, требовали от посетителей ресторанов немедленного расового покаяния на камеру и вообще вели себя точно так же, как исламистские радикалы в Европе — а именно занимались системным насилием и объявляли себя при этом обиженными.
Если кто-то надеется, что с победой Байдена насилие уйдет, то, увы, исторический опыт показывает — произойдет ровно обратное. Чем больше молчаливое большинство уступает агрессивному и организованному меньшинству — тем агрессивнее это меньшинство становится.
Сенатор Линдси Грэм с докладом о «досье Стила». Комиссия спецпрокурора Мюлера не нашла ему подтверждения. Фото: Reuters
Самым шокирующим обстоятельством этой кампании, вероятно, было то, что значительная часть избирателей Трампа, как выяснилось, боялась признаваться социологам, что она голосует за него.
Боязнь ответить на вопрос социолога прямо — это классическая примета несвободного общества. Избиратели Трампа боятся признаваться, что они голосуют за Трампа, так же как в России, если бы Навального допустили на выборы, избиратели боялись бы признаться, что проголосуют за него.
Все вышеописанное, строго говоря, не является приметой несвободного общества. В конце концов, в России Навального никто не допустит к выборам, а в США Трамп — президент. Но все вышеописанное — манипуляции медиа, «русский агент», досье Стила, погромы и протесты, неослабевающее давление левого истеблишмента и даже вполне серьезные обещания со стороны левых активистов послать всех республиканцев в лагеря перевоспитания — стоило Трампу десятков миллионов голосов.
США на сегодняшний момент — самая свободная и самая правильно устроенная страна на свете. Но, как сказал Рональд Рейган, «свобода никогда не находится дальше, чем в одном поколении от вымирания». (The freedom is never more than one generation from extinction.)
Именно это мы и наблюдаем на американских выборах. Все те особенности нынешней избирательной кампании, которые мы видели, — политическая цензура, объявление своих противников русскими агентами, оскорбительные отказы отвечать на вопросы, подавление информации, неприкрытое давление со стороны организованного меньшинства, угроза потерять работу и репутацию и вполне недвусмысленная угроза насилия — это приметы несвободного общества. Во многом это приметы российских выборов 1996 года.
А за 1996-м всегда следует следующая стадия. Политическая машина такого рода, один раз будучи создана, никогда не останавливается на полдороги.
И если тридцать лет назад нам, жителям развалившегося совка, выборы в западном открытом обществе казались неколебимым идеалом, то теперь мы все отчетливее видим, что всеобщее избирательное право может привести к разрушающим последствиям.
Юлия Латынина, "Новая газета".
