Видео
В мире
Соображают на троих
– В ЕС новая «тройка» председательствующих стран. Что означает для Евросоюза и Латвии смена караула, состоявшаяся 1 июля?
– Для Евросоюза это регулярная процедура, которая производится каждые полгода. 28 стран-членов Европейского союза берут на себя почетную обязанность и хлопоты по председательству в Совете ЕС. Это не означает, что страна-председатель будет своевольно формировать повестку дня всего Евросоюза. Это означает, что полгода своего председательства, а также полгода до и полгода после председательства, страна будет инвестировать время, ресурсы и усилия в то, чтобы общие дела и интересы ЕС были продвинуты вперед. Идет процесс координации, переговоров, проходят важные встречи – рутинная работа, которую кто-то должен организовать. Конечно, в Брюсселе имеются учреждения, поддерживающие страну-председателя, но и должностным лицам этой страны приходится прилагать немало усилий для координации повседневной работы Евросоюза.
В случае Латвии это происходит впервые. Основная часть рутинной работы и большинство встреч – до полутора тысяч – будет происходить в Брюсселе, поскольку Латвия не самая большая страна с точки зрения инфраструктуры. Но порядка 200 встреч на самом разном уровне и по самым разным темам будет проведено в Риге. Среди них будут и те, что имеют символическую, сигнальную ценность. Таким знаковым мероприятием, которое Латвия организует в рамках своего председательства в ЕС, станет саммит Восточного партнерства 21 мая 2015 года. Помимо встречи на высшем уровне планируются и отдельные мероприятия для гражданского общества, для бизнеса, по теме свободы средств массовой информации. Из этого можно понять, каковы внешнеполитические интересы и приоритеты страны.
В «тройку» входят страна, завершившая президентуру в ЕС, страна председательствующая в ЕС и страна, которая будет председательствовать следом. Это позволяет обеспечить преемственность в делах. Нам будет легче разобраться, если рядом, по правую и по левую руку сидят коллеги, которые с этими делами уже работали. Мы уже заранее входим в курс дела. По всем вопросам внутри «тройки» происходит координация каких-то процессов. Это президентура, но не сольное выступление какой-то страны.
– Италия и Люксембург будут держать под руки и за руки Латвию?
– Нас не надо держать под руки. Мы достаточно неплохо стоим на своих ногах. Видя, как происходит процесс подготовки, как работает секретариат, думаю, что мы очень эффективно готовимся к президентуре. Она будет очень достойной, но без излишеств, без ненужных трат. При этом она оставит благоприятное впечатление о Латвии. К нам приедут тысячи людей, которые смогут составить свое представление о Латвии. Тот опыт, который мы получим в период своего председательства в ЕС на уровне государства и негосударственного сектора, позволит нам понять до конца все детали и нюансы работы этого механизма. Это громадный плюс для наших возможностей отстаивать свои интересы в Брюсселе.
– Ваши литовские коллеги тоже, наверное, рассуждали о хорошем впечатлении, которое оставит Литва. В итоге впечатление осталось не очень хорошим с учетом провала Вильнюсского саммита Восточного партнерства.
– Позволю себе не согласиться. С точки зрения организации президентуры, по моим наблюдениям, литовцы справились с задачей отлично. Страна с не очень большими ресурсами была весьма эффективна. Помимо саммита Восточного партнерства, была проведена масса других мероприятий, и нам есть чему поучиться у литовцев, что мы и делаем. Да и саммит Восточного восточного партнерства в Вильнюсе... Не думаю, что он был провальным. Конечно, событие, которое планировалось на ноябрь прошлого года – подписание Украиной договора об ассоциации с ЕС, в ноябре прошлого года не состоялось. В остальных аспектах и этот саммит тоже был полезным. Все-таки процесс заключения договора об ассоциации между ЕС и Украиной недавно завершился, и это во многом связано со стараниями литовской президентуры. Это большая работа, а поставленная цель была очень амбициозна. Не нужно винить литовцев. Такова природа событий. То что происходило в Украине последние полгода – события исторические по своей значимости, как бы мы их не оценивали. С этими событиями и связано то, что план литовской президентуры не сработал.
Принципиальные и защищенные
– Министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич в интервью газете Latvijas avīze заявил: «Мы не можем поддерживать политические контакты высокого уровня. Есть моменты, когда надо быть принципиальными». Возникает вопрос, что значит «быть принципиальными»?
– Когда мы видим, что одно большое и сильное государство пользуется слабостью в кризисной ситуации соседней страны и вопреки всему международному праву с использованием военной силы аннексирует часть его территории, было бы неправильно не обратить на это внимание или, легко пожурив, забыть, сославшись на экономические интересы. Такие действия государства – очень опасный прецедент. Тем более, если это происходит в близком к нам регионе. Нам приходится отвечать на это, несмотря на то, что в принципе мы заинтересованы со всеми соседними странами строить хорошие отношения. Максимальным ограничением политических контактов мы демонстрируем, что не можем продолжать «бизнес по обычному» в ситуации, когда наши партнеры поступают таким образом.
– А почему другие страны, такие как Австрия и Финляндия, могут поддерживать эти контакты?
– Согласно решению стран ЕС такие контакты не заморожены полностью. О тотальной заморозке всех контактов речь не идет. Это было бы непродуктивно. Но объем этих контактов сильно уменьшен и те из них, что происходят, производятся по согласованию всех стран-участниц ЕС. В том числе, и с целью поиска решений украинского кризиса с Россией приходится об этом говорить.
– То есть, при распределении ролей Латвия вытащила спичку на «принципиальность»?
– Нет, все что мы делаем, мы делаем как одна из стран ЕС. У Евросоюза совершенно единая позиция в оценке действий России в Украине.
– Почему одним странам это не мешает осуществлять контакты...
– Речь идет не о том. Все эти страны с Россией говорят от лица всего Евросоюза, придерживаясь единой европейской линии. Мы никакую спичку не вытягивали. Принципиальный подход проявили все страны ЕС. Дискуссии о том, как далеко идти, когда и какие следующие шаги предпринимать, внутри ЕС происходят. Это естественно. Мы договариваемся об общем знаменателе. Но позиция абсолютно единая. Латвия не застрельшик конфронтации с Россией или какой-либо другой страной. Мы, как и все в ЕС, заинтересованы, чтобы украинский кризис был каким-то образом решен. Для нас, как и для многих других стран ЕС, Россия очень важный экономический партнер. Не думаю, что отдельные визиты президента Путина, которые имели место, можно считать неким отклонением от той линии, которую Евросоюз проводит. Контакты на политическом уровне очень сильно сокращены. Россия по прежнему остается вне клуба бывшей Большой восьмерки. Но при этом по согласованию всех стран ЕС в каких-то случаях встречи с высшим российским руководством проходят, поскольку это нужно, в том числе, для решения существующих проблем и кризиса на Украине.
– Не применимы ли к Латвии ставшие недавно достоянием гласности слова министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского? Разве нельзя сказать, что латвийско-американский союз создает чувство ложной безопасности и идет только во вред Латвии, поскольку ссорит ее с рядом стран, в частности, с Россией, что, выступая с нападками на Россию, Латвия полностью подчинила себя воле американцев?
– Нет никакого подчинения. Соединенные Штаты традиционно очень осторожно берут на себя обязательства в отношении безопасности других стран. То что США стали для Латвии настолько важным партнером в сфере нашей безопасности – это наш выбор. Это не американцы нас просили вступить в НАТО. Это Латвия и другие страны Восточной Европы в свое время сочли, что Соединенные Штаты – это страна, с которой у нас общие ценности и представления о демократии, рыночной экономике и т. д., что США могут гарантировать нашу безопасность. Можно с этим соглашаться или не соглашаться, но США только ответили на стремление стран Восточной Европы иметь гарантию НАТО. Это наш выбор. Я думаю, этот выбор был правильным. США тратят огромные усилия и ресурсы для обеспечения безопасности в Европе в рамках НАТО. США несут львиную долю этого бремени. Латвия тратит на оборону 0,91% ВВП при стандарте 2%. Мы имеем очень серьезные гарантии безопасности и нам только предстоит достигнуть уровня, когда можно будет сказать, что мы честно платим за это. Речь идет не только об угрозе со стороны России, а о множестве вызовов с Россией никак не связанных. На свою безопасность должно тратиться любое государство. Мы это делаем коллективно, участвуя в системе коллективной безопасности. Это вместо того, чтобы тратиться еще больше, поддерживая свою армию со всеми ее единицами и элементами. То, что происходит сейчас на Украине, заставило нас в еще большей степени пересмотреть отношение к приоритетам в сфере коллективной обороны. Видя агрессивные действия со стороны соседнего государства по отношению к третьей стороне, мы не можем не думать в определенном направлении. Задействование всех необходимых механизмов НАТО с тем, чтобы сделать еще более явным и ясным то, что границы НАТО защищаются, что у нас невозможны никакие мероприятия, подобные тем, что происходят сейчас на востоке Украины, что наши границы контролируются в воздухе, на земле и на море, очень хорошо для поддержания безопасности, поскольку снимает у кого-либо желание пытаться потестировать, насколько прочны наши границы. Есть полная ясность, что границы охраняются, что это границы не просто Латвии, а всего НАТО, нравится это кому-то или не нравится. Само по себе это очень успокаивает обстановку. Есть вещи, которые мы вынуждены делать. Не надо воспринимать их как агрессивные, как действия, направленные против России. Они направлены на пресечение соблазнов в нашем регионе с помощью военных инструментов пытаться решать какие-то вопросы в разрез с международным правом. С другой стороны, эти действия дают ощущение большей безопасности латвийскому обществу. Это очень важно, поскольку не секрет, что обсуждение всего, что связано с Украиной, у нас происходит при повышенной эмоциональной температуре, и, безусловно, действия России вызывают очень серьезные опасения у очень многих жителей Латвии. Осознание того, что мы не одни, что существуют серьезные механизмы НАТО и партнерство с США, успокаивает ситуацию внутри латвийского общества, снижает уровень опасений.
Ответственность, что дышло...
– Руководство Латвии не чувствует ответственности за то, что произошло на Украине в результате активной и, по вашим словам, единой внешней политики Евросоюза, когда латвийские политики и официальные должностные лица ездили в Киев и выражали там поддержку процессам, которые привели, между прочим, к государственному перевороту в этой стране?
– Мы немного по-разному видим суть процессов, которые происходили в Украине. Мне кажется, что то, что в Украине происходило и происходит, это, прежде всего, внутриукраинские политические процессы. Достаточно комичны предположения, что приехали эмиссары Евросоюза и раздули огонь революции, совершили или подстрекали к смене власти. Невозможно запустить такие процессы извне, даже если кому-то этого хотелось бы. Какова роль Евросоюза? ЕС, конечно, важный элемент в происходящем, но не такой, как Вы предполагаете. Запрос на проевропейскую ориентацию в Украине был, есть и, по моим наблюдениям, весьма силён, его поддерживало и поддерживает большинство народа Украины. Процесс подготовки к подписанию договора об ассоциации с ЕС до определенного момента вел сам президент Янукович. Проевропейский выбор, курс на более тесное сотрудничество и интеграцию с ЕС – выбор самого украинского народа, подтвержденный тогдашним правительством Украины. После бурных событий в Украине конца прошлого и начала этого года этот курс был снова подтвержден. Президент Порошенко, избранный подавляющим большинством голосов...
– Скажем, относительным большинством...
– ОК. Ясным большинством.
– Думаю, не более ясным, чем референдум в Крыму или на Донбассе...
– То безобразие, которое происходило в Крыму, я бы не называл референдумом. В Украине прошли действительно свободные, честные выборы президента...
– Не понимаю, как вы можете называть эти выборы свободными и честными?
– Это не моя личная оценка. Вы можете взять оценку практически всех международных организаций, включая ОБСЕ. Хотел бы знать, на каком основании этот факт можно оспорить? Порошенко действительно был избран большинством украинцев и был избран с платформой, предполагавшей однозначный курс на интеграцию с Евросоюзом вплоть до подписания договора об ассоциации с ЕС. Это опять таки четкий и ясный выбор самих украинцев. И это причина, по которой представители европейских стран, включая министра иностранных дел Латвии, приезжали в Киев. Они были туда приглашены. Речь не идет о навязывании. Сама Украина была инициатором интеграции в ЕС.
– Речь не идет о европейском выборе Украины. Речь идет о поощрении погромных настроений и действий на Майдане, когда лидеры стран ЕС в один голос требовали от властей Украины не применять силу в отношении нарушителей правопорядка, что и привело в конечном счете к перевороту.
– Мы, наверное, очень по-разному видим то, что происходило. Я не соглашусь с применением термина «переворот». В данном случае на Украине оставался легитимно избранный парламент, который никуда не делся, который и назначил правительство и исполняющего обязанности президента после того, как самоустранился – а это клинический факт – президент Янукович. Евросоюз не подстегивал Киев к принятию конкретных решений. Это всегда считалось и считается внутренним делом каждого государства. Но Евросоюз, безусловно, призывал, как он всегда это делает, правительство соблюдать элементарные права людей на мирный протест, и ЕС поддерживал мирные устремления людей. ЕС всего-лишь реагировал на процессы, которые происходили в украинском обществе и на Майдане, но не был их зачинщиком. Мы всегда осуждали насилие со всех сторон. Эти вещи универсальны. Мы действительно не можем сказать, что вот эти могут стрелять из-за угла в спину, а этим не позволено. Мы так никогда не делаем. В этом отношении позиция ЕС, как и собственно позиция Латвии, состояла в том, что это вопрос, который должен был решать сам украинский народ, но без применения насилия.
– Какой видится сейчас ситуация на Украине из окон МИДа Латвии?
– Ситуация крайне драматическая на востоке Украины. Прежде всего, мы признаем территориальную целостность Украины в международно признанных границах. Мы естественно не признаём и никогда не признаем претензии России на Крым, хотя понятно, что по факту Россия эту территорию контролирует. Мы видим серьезные проблемы и вызовы для всей Европы на востоке Украины, где, к сожалению, действия России сильно способствовали созданию этого конфликта. Мы считаем очень важным делать все возможное, чтобы этот конфликт урегулировать мирным способом. Думаю, то, что делали власти Украины – перемирие, которое было объявлено, а потом продлено – демонстрирует их стремление к мирному решению вопросов. Это был четкий знак, но, к сожалению, мы видим, что противная сторона не воспользовалась этой возможностью. И, к сожалению, мы не видим пока достаточно конструктивных действий со стороны России для того, чтобы способствовать разрешению ситуации. Положительное событие для Украины – подписание экономической части договора об ассоциации. Мы прекрасно представляем себе, что это начало очень сложного процесса, но я думаю, что, в конечном счете, это для Украины совершенно необходимо. Реформа госсектора и экономики создаст для Украины лучшие возможности для развития. При том, что это нельзя делать сразу и часто это достаточно болезненный процесс. Поэтому, кстати, ЕС и разработал целый ряд мер поддержки. Украина уже пользуется торговыми преференциями – убраны тарифы на сумму 500 млн евро ежегодно. Плюс целый ряд других мер поддержки украинской экономики, суммарно на 11 млрд евро. ЕС будет партнером Украины по экономической стабилизации и реформированию. Здесь простых решений нет.
– Российские эксперты оценивают масштаб вероятных потерь Украины из-за снижения уровня торгово-экономических отношений с Россией и Таможенным союзом в результате усиления политической напряженности и подписания экономической части соглашения об ассоциации с ЕС в 33 млрд долларов в год. В худшем случае, по мнению российских экспертов, украинская экономика может недосчитаться 100 млрд долларов. А вы говорите 500 млн, 11 млрд евро...
– Реформы и стабилизация украинской экономики необходимы прежде всего самой Украине. ЕС будет делать все, чтобы поддержать Украину, но в конечном счете это задача, которую предстоит самим украинцам решать. Это не одномоментный процесс, но все страны, которые сейчас развиваются успешно, в свое время проходили через достаточно тяжелые процессы экономических реформ.
– Описывая ситуацию на востоке Украины, вы акцентируете негативную роль России, в то время как роль Евросоюза преуменьшаете. Но разве не внутренние причины привели к взрыву, который мы наблюдаем на Донбассе? Разве не действия киевских властей их спровоцировали? Какие действия украинских властей, по вашему, спровоцировали то, что на востоке Украины происходит?
– Из того, что лежит на поверхности, можно назвать два момента. Первый недружественный шаг в сторону жителей Юго-Востока Украины совершила Верховная рада, отменив закон о региональном статусе русского языка. Вторым и еще более серьезным шагом, после которого и началась вооруженная фаза противостояния на Донбассе, явились события в Одессе 2 мая, которые были осуществлены, если и не прямо киевскими властями, то людьми, имеющими к ним отношение. А самое главное, эти события не были киевскими властями осуждены и расследованы. Это показало, что в определенных обстоятельствах подобные события могут произойти и на востоке Украине. На мой взгляд, это дает достаточные основания для того, чтобы взяться за оружие.
То, что происходило в Одессе – ужасно. Это понятно любому нормальному человеку. Но я не вижу здесь руки киевских властей. На мой взгляд, эти события связаны с той волной дестабилизации, которая к тому времени уже поднялась на востоке Украины. Здесь очень важно помнить последовательность событий. Что касается закона, то первоначальное решение рады было отменено через неделю или через десять дней после вступления в силу. Считать, что это основание для появления на востоке Украины массы вооруженных людей... Это несерьезно. Думаю, там активно действовали как местные элементы, так и люди, пользующиеся прямой поддержкой соседнего государства, и это, собственно, большая проблема. Я не отрицаю тех проблем и сложностей, которые имеются в самой Украине. Я думаю, что любое урегулирование кризиса возможно только на основе включающего подхода, на основе уважения прав человека, на основе этнического и языкового разнообразия. По моим наблюдениям, правительство Украины достаточно четко и ясно выразило готовность по всем этим вопросам действовать конструктивно.
– Здесь пройдена точка невозврата. Думаю, население Донбасса не верит в добрые намерения киевских властей. И у них есть для этого основания.
– Я могу понять опасения людей с той и другой стороны, но было бы наивным полагать, что какие-то действия новой украинской власти привели к той достаточно организованной и быстро развернутой сепаратистской деятельности, которая на востоке Украины имела место. Это вещи, которые просто так, от искреннего недовольства правительством не появляются, и здесь, к сожалению, я думаю, большую роль сыграла позиция соседнего государства.
– А вот Госдепартамент США, по его официальным заявлениям, не располагает доказательствами участия России в событиях на востоке Украины.
– Есть достаточная ясность, хотя и не во всех деталях, в отношении сути происходящего. Все то замечательное по своим характеристикам оружие, которое там внезапно появилось, и все те люди, которые на территории Украины зарегистрированы в последнее время, это все не из местного военторга и не из местного футбольного клуба. Не будем наивными.
– Откуда МИД Латвии черпает информацию для формирования представления и картины происходящих событий?
– Из самых разных источников, достаточно качественных. Мы не ведем какую-то изолированную аналитическую деятельность. Мы постоянно консультируемся с коллегами. Мы имеем посольство в Украине, которое очень активно работает и анализирует ситуацию, встречаются с соответствующими представителями украинской стороны. Мы сами собираем доступную нам информацию, сопоставляем ее, а также пользуемся наработками наших союзников по ЕС и НАТО. Мы не знаем всех деталей происходящего на востоке Украины. Боюсь, что там никто до конца не контролирует ситуацию, но тем не менее есть стороны и страны, имеющие определенное влияние, и даже, не имея полной картины, ясно, что, к сожалению, пока что Российская Федерация не использовала то влияние, которое у нее есть в достаточной степени, чтобы добиться деэскалации.
– А если у России уже нет никакого влияния, если идущие на Донбассе процессы уже невозможно остановить, не вводя туда российские войска?
– Это я даже комментировать не буду пока. Думаю, что влияние России и ее вовлеченность в происходящее на востоке Украины таковы, что определенное влияние у России есть. Проблема не в нехватке влияния, а в недостатке политической воли.
– Когда президент Латвии говорит, что Украина вправе делать все, чтобы сохранить государственность и независимость, то подразумевается ли под этим «все» расстрел мирного населения из «атомного оружия» или обычной артиллерии?
– Я не буду комментировать заявления вышестоящих должностных лиц. Я согласен безусловно с тем, что Украина имеет право защищать свою территориальную целостность, как и любое другое государство. По моим наблюдениям, украинские власти предпринимают максимум усилий для того, чтобы свести к минимуму жертвы среди мирного населения. Я вижу, что желание отстаивать эту территориальную целостность сочетается с желанием максимально избежать жертв среди мирного населения. Это действительно факт.
– Для меня, к сожалению, не очевидный. И не только для меня.
Третий лишний
– Что означает заявление Ангелы Меркель: «Торговая часть [соглашения об ассоциации] будет действовать не сразу. Вначале состоятся технические переговоры с участием России, Еврокомиссии и Украины, все участники заявили о своей готовности к этому»?
– Договор об ассоциации между ЕС и Украиной вступит в силу после его ратификации всеми сторонами. Я надеюсь, что в скорейшем времени произойдет ратификация таких договоров со всеми тремя странами – с Украиной, Грузией и Молдовой. Очень важно, чтобы кризис на востоке Украины был разрешен. Для этого необходимо активное участие России. Переговорные процессы проходят, и это очень правильно. В Берлине встречаются украинские и российские дипломаты. 11 июля пройдут трехсторонние консультации Украины, ЕС и России по экономическим вопросам в связи с подписанным договором об ассоциации. Это нормально. Никто никогда не отказывался говорить с Россией по вопросам ее касающимся. Россия для ЕС важный партнер. Другое дело, что Россия не диктовала и не будет диктовать другим, третьим странам, как им строить отношения с ЕС. Это совершенно понятно. Будущее Украины – это выбор Украины.
– Здесь очень много лукавства я вижу. Когда «выбор Украины» в лице президента Януковича сделал выбор не в пользу ассоциации с ЕС, начался неуправляемый, а точнее кажущийся управляемым процесс...
– Мне так не кажется. В момент, когда Янукович отказался подписать договор об ассоциации, Евросоюз сказал: «Сожалеем, но готовы продолжать разговор о том как делать дальше, в других форматах». Те процессы, которые начались в Украине в ноябре прошлого года, стали большим сюрпризом для Евросоюза. Я бы тут не искал чью-то постороннюю руку. Мы не навязывали выбор Украине, и мы неприемлем попыток России навязать Украине какой-то другой выбор. Его Украина делает сама. Не Россия будет определять модель взаимодействия между ЕС и Украиной. С Россией мы можем говорить о том, как ЕС, Украина и Россия могут строить свои экономические отношения. Вопрос достойный обсуждения. Думаю, российские страхи в отношении экономических проблем сильно преувеличены. Например, тезис о том, что договор об ассоциации с ЕС ставит экономические барьеры между Украиной и Россией, совершенно ошибочен. Таких барьеров нет. Если имеется в виду вопрос реэкспорта европейских товаров через Украину в Россию без уплаты пошлин, то он технически решаем. Это стандартная процедура, которая по силам России.
– Каким видится будущее политики Восточного партнерства?
– Политика Восточного партнерства (ВП) ЕС в целом эволюционировала за несколько лет. Каждая из шести стран ВП – Белоруссия, Молдова, Украина, Грузия, Армения и Азербайджан – по-разному видит свое взаимодействие с ЕС. Эти страны готовы двигаться разными темпами и даже в разных направлениях. Для Украины, Грузии и Молдовы – это процесс очень серьезной, тесной интеграции с ЕС и внутренних реформ на благо себе, но при поддержке Евросоюза. Другие страны Восточного партнерства по другому видят свое взаимодействие с ЕС. Мы это принимаем, мы никого никогда не заставляем, не принуждаем к более тесному сотрудничеству. Этот выбор должны делать сами страны. Молдова уже пользуется безвизовым режимом с ЕС, для Грузии и Украины это достаточно близкая перспектива. Белоруссия тоже определенный интерес к ВП проявляет, например, по вопросу облегчения визового режима. Надеюсь, что в скором времени нам удастся добиться успеха на этом направлении. С Арменией, после ее отказа от подписания договора об ассоциации, мы находимся в процессе совместных раздумий и обсуждения того, каковы другие формы взаимодействия. Отказавшись от договора об ассоциации, армяне четко и ясно заявили, что видят в ЕС важного партнера. Будущее ВП в индивидуальном подходе, что делают саму идею ВП только сильнее, поскольку позволяет каждой стране двигаться в собственном, наиболее оптимальном темпе. Здесь нет никакого принуждения. Речь идет только о нахождении общих интересов.
– Российская сторона недоумевает, почему Брюссель отказался от участия России в разработке стратегии и механизма Восточного партнерства?
– Надо прекратить путаться. Есть процессы взаимодействия ЕС с Россией. Все интересы России, связанные с ЕС, обсуждаемы. Есть у России процессы взаимодействия с ее соседями, бывшими советскими республиками. Туда ЕС не лезет ни со своими советами, ни с просьбой о включении в процесс обсуждения. Восточное партнерство касается ЕС и шести стран. У России с ЕС совершенно уникальные отношения. Многие годы Россия пользовалась статусом стратегического партнера Евросоюза. Как бы отнеслась Россия к попытке дать третьим странам влиять, решать за Россию?
– Невозможно игнорировать исторические корни происходящего. Латвия все время настаивает на том, что ее историческое прошлое должно учитываться при решении некоторых вопросов ее внутренней и внешней политики. Как можно игнорировать тот факт, что экономическая система России, Украины и Белоруссии во многом остается единой?..
– Я бы не говорил о единой экономической системе. Мы живем в условиях экономики, где взаимосвязи существуют поперек национальных границ. Я не вижу ничего уникального во взаимосвязях Украины и России. Там, где эти связи существуют, мы, безусловно, всегда готовы общаться, если для этого есть основания. Никто не отказывался говорить с Россией по вопросам, касающимся России, Евросоюза и стран Восточного партнерства там, где имеются вот эти общие вопросы. Но, очевидно, некоторые наши российские партнеры ожидали, что у России будет право принимать решения, касающиеся только ЕС и стран Восточного партнерства. Между тем, у договоров об ассоциации ЕС со странами ВП, каждой в отдельности, две договаривающиеся стороны, поэтому переговоры шли между этими двумя сторонами.
– Здесь тоже можно усмотреть некое лукавство. Евросоюз – это одна сторона, но состоящая из 28 сторон. То есть, с одной стороны 28, а с другой...
– Но эти 28 сторон договариваются об общей позиции. С юридической точки зрения это одна сторона. Соглашение об ассоциации было разработано при активном участии и координации позиции всех 28 стран. Россия – не член Евросоюза. В связи с этим соглашением она никаких обязательств на себя не берет. Обязательства по нему берут на себя 28 стран Евросоюза и, скажем, Украина. В этом контексте я никакой роли для России не усматриваю.
