При первоначальном рассмотрении уголовное дело, которое в середине 70–х годов прошлого века было поручено расследовать тогдашнему следователю прокуратуры, а ныне пенсионеру МВД Виктору Д., казалось несложным. В бригаде шабашников, трудившихся на строительстве свинарника в одном из колхозов Огрского района, возникла ссора. Бригадир по имени Михаил ударил одного из своих подчиненных ножом в грудь. Доставленный в больницу раненый скончался, а нападавший исчез.
Прикарманил деньги
Первоначально в папке, которая была передана Виктору, находилось лишь несколько документов, составленных дежурным следователем: протокол осмотра места происшествия, постановление о назначении судебно–медицинской экспертизы, протокол допроса одного из очевидцев. Но даже на основании этой скудной информации картина преступления вырисовывалась достаточно ясно. Уже на следующий день местонахождение сбежавшего бригадира было установлено. Вскоре его задержали в Риге, на квартире сожительницы. И вот в кабинет следователя ввели высокого мужчину с окладистой черной бородой. Он прихрамывал на левую ногу. Задержанный назвался Бачинским Михаилом Георгиевичем, уроженцем города Грозного. На допросе он держался спокойно, факт убийства признавал. Но никаких документов, удостоверяющих личность, при себе у него не было. Подозреваемый сообщил, что они находятся в Даугавпилсе, и тут же написал хозяину квартиры, где он снимал комнату, записку с просьбой передать его паспорт местному следователю.
Все, казалось бы, укладывалось в схему расследования раскрытого убийства: проверка показаний обвиняемого в совершении преступления, запрос материалов, характеризующих его личность. Но уже первые допросы членов бригады шабашников, прибывших в Латвию на заработки из Западной Украины, которыми руководил Михаил, показали, что все не так просто. Бригадира охарактеризовали как человека скрытного, что называется, "себе на уме". То ли он родом с Украины, то ли приехал в Ивано–Франковск с Кавказа, где сколотил бригаду из местных жителей. Никто не видел его документов, знали лишь его имя. Бригаду он держал в страхе, нередко под разными предлогами присваивал зарплату рабочих. В день совершения преступления Михаил объявил им, что они все пропьют, и потребовал наличные деньги отдать ему "на сохранение". Только Николай, который дольше всех работал с этим начальником, знал, что эти слова не более чем повод прибрать к рукам их заработок. Что и высказал ему в глаза. Тогда бригадир ударил его ножом.
Не тот, за кого себя выдает
Виктор догадывался, что его подопечный что–то скрывает и вообще он не тот человек, за кого себя выдает. Подозрения его начали подтверждаться. Из Даугавпилса сообщили: хозяин квартиры, указанной Бачинским, заявил, что тот жил у него некоторое время, но никаких документов не оставлял. В то же время, по сведениям из Грозного, гражданин с такой фамилией в их городе не проживает.
Однако задержанный после ознакомления со всей этой информацией не смутился. Казалось, что он был готов к такому повороту событий. "Я Бачинский, — утверждал он, — личные документы зарыл в землю. Место не укажу". Отказался он назвать и своих родственников. А время шло, истекали установленные законом сроки следствия. Материалы дела уже надо было передавать в суд.
В базе данных Латвийской ССР отпечатков пальцев мнимого Бачинского не было. А отсылать запросы во все регионы тогдашнего СССР было делом малоперспективным. Ведь компьютеров тогда не было, и надо было вручную сверять данные. Тогда Виктор решил установить личность по особым приметам. А они у задержанного были. В первую очередь это протез. Его временно изъяли и стали изучать. Беглый осмотр разочаровал — на протезе не было никаких опознавательных знаков. Лишь отогнув мягкую прокладку, удалось разглядеть написанные шариковой ручкой цифры 3608. Это уже было кое–что.
На предприятии, где изготавливали подобные предметы, следователю объяснили, что цифры означали порядковый номер выдачи продукции. А дату изготовления можно было установить по одной из деталей. Она была сделана из синтетической смолы, которая в 1976 год поступала на все подобные предприятия. Но в Латвии такие протезы не изготовлялись. К тому же директор завода объяснил, что гарантированно установить таким путем личность арестованного надежды мало. По заведенному порядку у инвалида даже не требуют документа, если протез ему выдают за деньги.
Сожительница предала
Тогда Виктор решил получить максимальную информацию о Бачинском от лиц, знавших его. И первой в списке была сожительница подозреваемого, некто Голембиовская, в квартире которой мужчину и задержали. Женщина хорошо отзывалась о своем ухажере, но чувствовалось, что она многое недоговаривает. "Я тогда припугнул ее возможными последствиями, которые ей грозили за сокрытие фактов, связанных с убийством, и квартировладелица согласилась сотрудничать со следствием", — рассказывал Виктор. Она сообщила, что на имя ухажера пришла посылка из Карагандинской области Казахстана. В извещении, изъятом в почтовом отделении, был и адрес отправителя: cтанция Карабасы, улица Парковая, 2, Клименко Т. Г.
Вскоре начали поступать ответы и с протезно–ортопедических предприятий. В 1976 году протезов, зарегистрированных под номером 3608, было несколько. Но следователя заинтересовало лишь сообщение из Омска, в котором говорилось, что протез под указанным номером получил Клименко Михаил Григорьевич, проживающий в Карагандинской области, станция Карабасы, ул. Парковая, 2. Совпадение адреса и фамилии не могло быть случайным. Однако мнимый Бачинский заявил, что раньше жил в Карабасах на квартире у Клименко. У нее якобы есть сын Михаил. Он–то и ездил за протезом в Омск.
Фотография задержанного была направлена в Омск для опознания работниками протезно–ортопедического предприятия. Самому же Виктору пришлось лететь в Казахстан для выяснения личности подозреваемого на месте. В местной прокуратуре объяснили, что на привезенной фотографии изображен Михаил Клименко. Он подался в бега после того, как его обвинили в убийстве, совершенном два года назад в Карабасах. Стала понятна причина упорного молчания мнимого Бачинского.
А Клименко Т. С., адрес которой был указан в почтовом извещении, узнала на предъявленных снимках своего сына Михаила. На допросе женщина сказала, что сын вот уже два года где–то скрывается. Лишь однажды он написал ей из Ивано–Франковска, попросив выслать на имя Терещенко шубу, что мать и сделала. Письмо сына она передала следователю. Узнала своего мужа и жена, Клименко Лариса, проживавшая в том же поселке с двумя детьми. Она также вот уже два года не получала никаких сведений о муже. Опознали его и врачи Омского протезно–ортопедического предприятия. Они рассказали, что он четыре месяца лежал у них в стационаре и они его хорошо помнят. Вот только тогда он был без бороды.
Послал Виктор и запрос в Ивано–Франковск. Ответ был неожиданным. Михаил Бачинский разыскивался по обвинению в причинении тяжких телесных повреждений. Фотографии совпадали. Под тяжестью улик пришлось задержанному признаваться в том, кем он был на самом деле…
Теперь на повестке дня встал вопрос: где судить Михаила Клименко — в Казахстане, на Украине или в Латвии? По Уголовно–процессуальному кодексу всех тогдашних союзных республик судить обвиняемого полагалось там, где он совершил самое тяжкое преступление. Именно в Казахстане Клименко убил человека с особой жестокостью. Поэтому его этапировали в Карабасы. Туда же Виктор передал все материалы уголовного дела. Уже потом пришла справка, что по совокупности всех совершенных преступлений тамошний суд приговорил Михаила Клименко к 14 годам лишения свободы.
Александр ВАЛЬТЕР.
16 октября 2014. №42
Загрузка
Видео
В мире
