Видео
В мире
Опытные, грамотные и обстрелянные солдаты вермахта уверено прошли всю Европу. Но спустя несколько месяцев войны в России случилось неизбежное: хоть завоеватели сперва и добились успехов против Красной армии, дальше их потери начали расти.
Конечно, нельзя сказать, что на Восточном фронте вермахт сразу испытал кадровый голод — из Германии постоянно прибывало пополнение. Однако количество не означало качество. Новые солдаты (а иногда и офицеры) мало умели и знали из того, что положено знать военному. Система подготовки немецкой армии начала давать сбой — на фронт потекли неопытные военнослужащие.
Это подтверждает ситуация, сложившаяся в 32-й пехотной дивизии, также известной из-за своей эмблемы как «Львиная».
Эта дивизия была ветераном Польской и Французской кампаний и воевали на Восточном фронте с 22 июня 1941 года. Но постепенно боевые «львы» начали деградировать из-за прибывавшего неопытного пополнения, напоминавшего «котят». В результате боеспособность дивизии снизилась, чем её командование было явно недовольно.
Двадцать восьмого сентября 1941 года комдив генерал Бонштед издал приказ, требуя устранить бардак в частях.
32-я дивизия занимала оборону восточнее Демьянска, отбивая атаки советских войск. Но поскольку «львы» совершенно забили на такие азы, как разведка боем, наблюдение за противником и тому подобное, нападения русских часто заставали их врасплох — даже днём.
Другой проблемой дивизии стала противотанковая оборона. Комдив заметил, что его артиллеристы действуют неумело. Расположение орудий было для русских секретом Полишинеля, ведь они стояли на открытой местности, будучи «лишь слегка замаскированы».
Особое внимание Бонштед обратил на выросшие потери личного состава и матчасти дивизии. Он указал офицерам, что солдаты не умеют себя вести в боевой обстановке. Вместо того чтобы рассредоточиваться на позиции, они стояли кучками, не ложились на землю при артобстреле и не умели укрываться от воздушного налёта. Во время марша колонны пехоты двигались сплошняком, не соблюдая между собой нужной дистанции в 200-300 метров.
В результате пехотные подразделения 32-й дивизии напоминали стадо баранов, мечущихся под советским огнём.
Комдив требовал, чтобы офицеры учили своих подчинённых воевать, а то они даже стрелять толком не умели:
«Стрелкам необходимо вдалбливать, что они должны точно устанавливать прицел и точно целиться и на каждого русского тратить не более одного патрона».
Отдельным источником страданий для Бонштеда оказалась безобразная караульная служба в дивизии. Смену постов должны были производить начальники караула из караульного помещения. Но так как последние вместо выполнения свои обязанностей шлялись неизвестно где, солдаты часто бросали посты, чтобы найти себе смену самостоятельно.
То же самое происходило и при сопровождении пленных в тыл.
«Наши солдаты продолжают обращаться с пленными глупо и неловко. Основное положение: от пленного держаться в трёх шагах. Вопреки моим приказам я встречаю до сих пор конвоиров с необнажёнными штыками. 17.9.41 ефрейтор Хофман 1/96 ПП заявил, что он не знал о существовании подобного приказа».
Но не только это раздражало генерала. Оказалось, что у прибывавшего пополнения руки росли не из того места.
Ничего не умеют
Изначально в вермахте было заведено, что укреплениями позиций, в том числе постановкой проволочного заграждения, занималась исключительно пехота. Сапёры участвовали в этом только как консультанты, поскольку имели другие задачи. Но оказалось, что прибывшие на фронт новобранцы вообще не смыслили в фортификации и ничего не умели делать.
Немецкие сапёры по этому поводу откровенно язвили. Если у пехотинцев падал стул, то они спрашивали «царицу полей»:«Сможете вы поднять этот стул или вам нужно вызвать для этого сапёрный взвод?!»
32-я дивизия не стала исключением. Её командир требовал от своих офицеров, чтобы их солдаты сами выполняли строительство укреплений под руководством сапёров, а не наоборот. Бонштеду даже пришлось в приказе разъяснять, как строить на передовой блиндажи. Ведь молодые солдаты были дубами в военном и сапёрном деле, принося своими действиями порой вреда больше, пользы:
«Имеется случай, когда рядовые одного пехотного полка отрезали несколько сот метров проложенного провода боевой связи и употребили его на устройство палаток. Разъяснений не требуется. Люди не обучены».
Но проблема 32-й дивизии заключалась не только в солдатах. Офицеры были не лучше. Генерал Бонштед отметил случаи вопиющего безобразия при доставке пополнения на линию фронта, когда новобранцев распределяли по полкам.
Обычно новые подразделения шли из тыла на передовую в сопровождении офицеров. А последние, для ускорения процесса движения, разрешали некоторым солдатам садиться на «попутки» — танки и грузовики. В результате подразделение прибывало на место не полностью, а частично, так как уехавшие новобранцы в дороге терялись и сутками блуждали в поисках своей части.
Комдив потребовал от офицеров прекратить такие покатушки. По его мнению, лучше уж подразделение прибудет на фронт с опозданием, но целым, чем сутками собирать его солдат по тыловым и фронтовым дорогам.
В чём проблема?
Приказ Бонштеда описывает и другие проблемы. Но и приведённые примеры показывают, что поступавшие на фронт новобранцы очень невыгодно отличались от ветеранов вермахта в плане подготовки и дисциплины. Конечно, этот недостаток немецкие командиры ещё могли устранить, продуманно смешивая в подразделениях опытных и молодых бойцов.
Но для германской армии это был тревожный звонок.
Используя опыт предыдущих войн, она создала хорошую систему подготовки войск. Однако на Восточном фронте с этим возникли проблемы, поскольку не везде в вермахте соблюдали установленные правила. В результате немцы начали нести в боях большие потери.
Изменение качества их пехоты и увеличение бардака на фронте говорит о постепенной деградации вермахта, который со временем становился хуже. Но легче Красной армии от этого не становилось — в первые годы войны таких проблем в ней самой было куда больше, чем у противника. И лишь научившись с ними справляться, советские войска смогли победить.
Владимир Нагирняк, warhead.su
