Видео
В мире
На исходе мая, на пике живописнейшего пробуждения природы, когда в различных уголках Латвии празднуют день своего ангела-хранителя Вилисы, справили именины и в Царникаве, на местном кладбище. По многолетней традиции собравшиеся у могилы латышского антифашиста Вилиса Самсона провели трогательный, волнующий до слез ритуал «Память».
- Встречаться весной у могилы нашего товарища стало традицией, - рассказал еженедельнику «Суббота» Янис Каспарсон, один из нынешних вожаков Общества ветеранов 130-го латышского стрелкового корпуса и латышских партизанских бригад. - Этому поминальному почину уже десять лет. Столько времени нет с нами Вилиса Петровича...
Совсем не случайно заводилами ритуала «Память» в Царникаве стал уже знакомый нам Янис, другие его товарищи из названного ветеранского общества латышей-антифашистов. Легендарный партизан не один десяток лет руководил этой организацией, он же стоял у истоков ее создания...
«В Латвии несправедливо распорядились историей и творившими ее людьми, - не переставал сокрушаться Вилис Петрович с приходом третьей атмоды. - Наши ветераны бедствуют, умирают в нищете, в забвении... Нам не надо льгот политрепрессированных, которыми щедро одарены те, кто предпочел второй линии фронта в лесу легион Ваффен СС. Но не называйте нас бандитами и оккупантами!..»
За голову Дадзиса - 10 000 рейхсмарок!
Один из мифов - партизанское движение в Латвии родине было слабым и незаметным. Но с чего бы тогда за голову Вилиса Самсона, скрывавшегося под кличкой Дадзис (Репей), гитлеровские наместники давали аж 10 000 рейхсмарок?
В журнале боевых действий, который вел Вилис Самсон, читаем строки, датированные февралем-мартом 44-го: «28 февраля... Полиция ищет следы партизан... Вечером принимаем бой. 5 марта... Экспедиция (немцы, идущие по следу партизан. - И. Х.) атакует лагерь №2. Сжигает... 12 марта... Лагерь окружают с двух сторон, обойдя передовые посты. Отходим. Фрицы занимают лагерь...»
Сохранилось и донесение в Москву, составленное в том же марте 44-го собственноручно Вилисом Самсоном, в те дни командовавшим 3-м партизанским отрядом «За Советскую Латвию»: «Отряды большие, действуют во многих секторах, так что необходимо единое руководство...»
Так в марте 44-го Вилис Самсон стал командиром 1-й партизанской бригады, в рядах которой насчитывалось свыше трех тысяч штыков. Местом ее дислокации стала северо-восточная часть Латвии. В бригаду влились семь партизанских отрядов, штабной взвод и восемь подотрядов, групп и взводов...
А уже летом того же 44-го создаются еще две партизанские бригады. Откуда черпались столь масштабные людские ресурсы для пополнения партизанских бригад в условиях оккупированной немцем Латвии? На этот вопрос тоже имеется в архивах ответ легендарного партизана.
Капитуляция Германии была зрима. Янисы, Карлисы, Петерисы, получая повестку явиться в мобилизационный пункт для зачисления в легион Ваффен СС, скрывались от трибунала в лесах, где и дожидались прихода войск антигитлеровской коалиции. Пополняли ряды партизан и дезертиры из полицейских батальонов - главной ударной силы в карательных операциях против гражданского населения...
Сын сельского портного, учитель...
В биографии Вилиса Самсона много строк, предопределивших его героическую судьбу антифашиста. Родился в семье сельского портного в крохотном селении Лиепна, что в 34 километрах от Алуксне. По окончании местной школы поступил в Резекненский учительский институт, который дал ему в 1940 году направление на работу в Лудзенский уездный отдел народного образования.
«В 1905 году мой дядя Август в Алуксне за подпольную революционную деятельность судом немецких баронов был приговорен к смертной казни...» Это лишь несколько строк из интервью Вилиса Самсона в ответ на вопрос, откуда у него взялся стойкий интерес к левым идеям.
С началом Великой Отечественной войны Вилис Петрович был эвакуирован в Алтайский край. Но едва прослышал, что в Гороховецких лагерях под Старой Руссой формируется 201-я латышская стрелковая дивизия, - тотчас записался в ее ряды добровольцем. В составе химического взвода получил боевое крещение в битве под Москвой.
В 201-й латышской дивизии встретил своего земляка, тоже учителя, опытного партработника Отомара Ошкална, который набирал крепких и проверенных людей для организации партизанского движения в Латвии. Так в феврале 1942 года Вилис Самсон с группой из 80 бойцов, совершив в тяжелейших зимних условиях 200-километровый рейд в тыл врага (встречая на пути карателей и благополучно отражая их нападение), обосновался у юго-восточной границы Латвии, в Освейских лесах. Он возглавил Особый латышский партизанский отряд, Отомар Ошкалн был комиссаром...
Отвечая на вопрос, было ли партизанское движение на самом деле мощным, Вилис Петрович приводил такие цифры: «Только силами бойцов моей партизанской бригады было пущено под откос свыше 100 эшелонов, направлявшейся на фронт в сторону Пскова. Мы подорвали около 300 автомашин, подкладывали мины под гитлеровские штабы и гарнизоны, по решению трибунала приговаривали к казни карателей...»
Да, признавался Вилис Петрович в другом интервью, оружия подчас не хватало, из-за чего зачисляли не всех желающих быть в рядах народных мстителей. Сражались, чаще всего используя отвоеванные у немца оружие и боеприпасы... И тем не менее бойцы второго фронта в латвийских лесах наносили неприятелю основательный урон.
Сродни подвигу деятельность легендарного партизана и в послевоенной Латвии. Он 32 года был главным ученым секретарем Президиума Академии наук Латвийской ССР. Как историк (и не только) вел большую исследовательскую работу. Автор 13 монографий, последняя из которых посвящена боевым действиям в Курземе. К сожалению, она до сих пор не опубликована.
Актуален вывод Самсона, ученого-историка, о том, что победа над нацизмом спасла латышскую нацию от полного исчезновения. И привел в доказательство такие его слова: «Почему наши политики, печать, прежде всего латышская, не вспоминают о так называемом плане «Ост», разработанном в рейхсканцелярии Гиммлера?
План предусматривал даже не онемечивать Прибалтику, а просто, освободив территорию, в течение 15-20 лет переселить сюда немцев. Латышскому народу угрожала смертельная опасность. Я это утверждаю как историк, который знакомился с документами в Берлине, Москве, Варшаве...»
Инна ХАРЛАНОВА.
