Видео
В мире
Суд вынес приговор по делу "E.K. против Латвии", сделав вывод о нарушении права заявителя на неприкосновенность семейной жизни, гарантированного статьей 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Суд установил, что государственные органы своевременно не предприняли всех необходимых действий для обеспечения исполнения судебного решения, определяющего права заявителя на контакты с его ребенком.
Заявитель просил присудить ему 25 000 евро в качестве компенсации ущерба, а также 3 400 евро в качестве компенсации судебных издержек. Суд частично удовлетворил требование заявителя, установив компенсацию ущерба в размере 10 000 евро и возместив судебные издержки в размере 1 060 евро.
В своем заявлении в суд от 25 июня 2020 г. заявитель жаловался на то, что решение Видземского окружного суда от 5 июня 2018 г., определившее порядок реализации права на общение, согласно которому заявитель может видеть своего ребенка, не было правильно выполнено. А именно, заявитель утверждал, что госорганы неадекватно отреагировали на сопротивление матери ребенка исполнению судебного решения, в результате чего решение фактически не было исполнено, и заявитель не мог поддерживать полноценный контакт со своим ребенком.
Суд отклонил первоначальное возражение правительства об исключении этого дела из списка дел, подлежащих рассмотрению судом, поскольку в результате действий, предпринятых госорганами, заявителю удалось установить полноценный контакт со своим ребенком.
Суд оценил тот факт, что в 2021 году заявитель и мать ребенка начали сотрудничать и пользоваться помощью специалистов - прошло шесть встреч с психологом и дважды заявитель встречался со своим ребенком вне кабинета психолога. Однако суд счел преждевременным утверждать, что обстоятельства, послужившие основанием для подачи жалобы, более не существуют. Суд также отметил, что отсутствуют доказательства того, что последствия предполагаемого нарушения устранены.
Суд отклонил довод правительства о том, что заявитель должен был обратиться в административный суд с жалобой на бездействие сиротского суда. Суд посчитал, что заявитель исчерпал это средство правовой защиты, поскольку уже подавал такую жалобу, но административный суд оставил ее без рассмотрения.
Суд также рассмотрел довод правительства о том, что на момент представления замечаний правительства на национальном уровне велось несколько процессов - гражданский процесс, два административных процесса и уголовный процесс - в связи с обстоятельствами, описанными в жалобе заявителя. Суд отметил, что почти все процессы, указанные правительством, завершились и либо не привели к успеху, либо не смогли предотвратить предполагаемое нарушение гарантированного права на неприкосновенность семейной жизни.
Суд отметил, что единственный процесс, который, по имеющейся в его распоряжении информации, все еще продолжается, - это уголовное дело в отношении матери ребенка по признакам уголовного преступления, злонамеренное неисполнение решения суда, но суду не предоставлена информация о ходе этого процесса. В любом случае, принимая во внимание все средства правовой защиты, которые были исчерпаны заявителем, суд счел, что он не может требовать от заявителя ждать исхода этого уголовного дела до подачи жалобы в суд.
Обращаясь к существу жалобы заявителя, суд оценил, предприняли ли госорганы все необходимые действия для обеспечения исполнения судебного решения и облегчения контактов заявителя с ребенком, а также было ли обоснование, представленное властями в отношении предоставления прав на контакт было достаточно.
Суд отметил, что первоначально судебный пристав-исполнитель предпринял несколько действий по исполнению этого решения и составил акты о неисполнении решения, но решением Видземского окружного суда акты, подготовленные судебным приставом о неисполнении решения суда были признаны недействительными.
Видземский районный суд пришел к выводу, что в ситуации, когда мать ребенка доставила ребенка к месту контакта, но ребенок отказался от контакта, судебный пристав-исполнитель не имеет правовых оснований для оценки причин отказа ребенка и составления акт о неисполнении постановления.
Оценивая эту ситуацию, суд сначала отклонил довод правительства о том, что заявитель должен был обратиться в Конституционный суд с жалобой на статью 620.24 Гражданско-процессуального закона, определяющую действия судебного пристава-исполнителя. Суд счел, что жалоба, связанная с явно ограниченными полномочиями пристава, не имеет прямого отношения к основному вопросу дела, предприняли ли госорганы все необходимые меры для облегчения контактов заявителя с ребенком.
Суд отметил, что не считает ограничение полномочий судебного пристава недостатком с точки зрения статьи 8 Конвенции. При этом суд обратился к решениям Видземского окружного суда, которыми акты судебного пристава-исполнителя о неисполнении решения были признаны недействительными. По мнению суда, Видземский районный суд уже в этих решениях мог оценить, исполнила ли мать ребенка приговор, и, при необходимости, определить наказание.
Однако вместо того, чтобы уравновесить противоположные интересы сторон и принять во внимание наилучшие интересы ребенка, при необходимости с поддержкой других учреждений, таких как сиротский суд и судебный пристав, суд посоветовал заявителю использовать другие средства правовой защиты. Так, суд предложил заявителю обратиться в Видземский окружной суд с ходатайством о пересмотре порядка осуществления права доступа, но заявитель уже делал это дважды - в 2019 и 2020 годах - и суд не сделал существенных изменений. По этой причине суд пришел к выводу, что подход суда к этому вопросу был слишком формальным.
Также внимание суда было сосредоточено на действиях сиротского суда. ЕСПЧ пришел к выводу, что сиротский суд не смог добиться от сторон исполнения его решений и рекомендаций. Кроме того, национальным судам также было известно, что мать ребенка не выполняла решения и рекомендации сиротского суда. Поэтому, по мнению суда, национальные суды должны были играть более активную роль в этом вопросе.
Также суд отметил, что по данному делу был возбужден процесс о прекращении опекунских прав матери ребенка и даже уголовное дело. Хотя суд согласился с тем, что такие жесткие меры могут быть применены только в исключительных случаях, суд отметил, что в конкретном случае ребенок отказался от встречи с заявителем из-за действий матери ребенка. Кроме того, не было принято никаких других мер, которые облегчили бы контакт заявителя с ребенком.
Также в отношении действий Сиротского суда ЕСПЧ отметил, что процесс принятия решения был недостаточно быстрым. Хотя сиротскому суду было известно об этом семейном споре в течение нескольких лет, он не проявил должного усердия при рассмотрении жалобы заявителя. В течение четырех лет отношения между заявителем и его ребенком, а также благополучие ребенка серьезно ухудшились.
В связи с этим, ссылаясь на свою судебную практику, суд напомнил, что продолжительность процесса имеет особое значение в делах об опеке и контактах.
Кроме того, суд подчеркнул, что в данном случае интересы ребенка требовали скорейшего разрешения спора не только для того, чтобы он имел возможность поддерживать связь с родителем, проживающим отдельно, но и потому, что неопределенность и длительная конфликтная ситуация негативно сказалась на здоровье ребенка.
Принимая во внимание вышеизложенное, суд пришел к выводу, что госорганы своевременно не предприняли всех необходимых действий для обеспечения исполнения судебного решения и облегчения контакта заявителя с ребенком, и, следовательно, признал нарушение статьи 8 Европейской конвенции защиты прав человека и основных свобод, в котором определяется гарантированное право на неприкосновенность семейной жизни.
Согласно Конвенции, в течение трех месяцев со дня вынесения приговора стороны вправе просить суд о передаче дела в Большую палату суда.
