Городок на болотах — самый русскоязычный город в Видземе

Ведь городок застроен добротными двухэтажками в стиле сталинского ампира. Довершает картину монументальное здание Дома культуры с непременными колоннами. Еще бы, населенный пункт строился с нуля в начале 50–х годов прошлого века по единому генеральному плану как поселок торфодобытчиков, которые приезжали со всех уголков тогдашнего СССР. И сейчас это самый русскоязычный город в Видземе.

Торф был латвийским углём

По запасам торфа Латвия занимает одно из лидирующих мест в Европе. Только разведанные запасы составляют 1,5 млрд. тонн. Но сейчас он добывается разве что в качестве субстрата для выращивания растений либо для производства торфобрикетов. Каждый год добывается только около 0,8 млн. тонн. Такими темпами понадобится еще лет 800, чтобы выработать весь ресурс.

А ведь раньше его активно использовали в качестве топлива для городских котельных. Так, сейчас уже закрытая рижская ТЭЦ в Чиекуркалнсе была построена в начале 50–х годов прошлого века именно под торф. Нынче ее собираются снести, а железнодорожные пути, по которым подавали составы с горючим материалом, уже демонтировали. А раньше зимой в отопительный сезон прибывало по нескольку составов с грузом топливного торфа. Добывался он в Седе.

Седское болото, расположенное в 120 километрах от латвийской столицы, является одним из крупнейших в Латвии. Добытый здесь торф было решено использовать в качестве сырья для обогрева Риги. С этой целью в 1953 году была построена торфяная фабрика "Седа". И прямо на границе болота стали возводить поселок для рабочих — добротные кирпичные двухэтажки–"сталинки". Оштукатуренные и выкрашенные в желтый цвет дома прекрасно сохранились до наших дней. На работу нанимали людей со всего тогдашнего СССР.

В 1954 году населенный пункт получил статус рабочего поселка, а в 1961–м — поселка городского типа. Собственно городом Седа стала только в 1991 году уже в независимой Латвии. Когда–то здесь проживало более 4 тысяч человек, которые занимались торфодобычей.

Гуляя по широким аккуратным улицам, испытываешь щемящее чувство ностальгии по временам детства. Не хватает только плакатов и прочей наглядной агитации советской эпохи. Но так как город строился в едином стиле, то представляет собой цельный архитектурный ансамбль. На окраине имеется район индивидуальных домов, но центр уникален для Латвии. Нигде больше такой застройки нет. Временами кажется, что находишься где–нибудь в России, где таких городков предостаточно. Но латвийский вариант сильно отличается от них ухоженностью. За последние годы здесь появилась только православная церковь. Раньше в этом здании находился магазин.

Население сократилось в четыре раза

В 90–х годах прошлого века от использования торфа в качестве отопления отказались. Как утверждают торфодобытчики, было принято политическое решение о переводе рижской ТЭЦ в Чиекуркалнсе на природный газ. Эту идею поддержали и в ЕС: в Брюсселе торф считают невозобновляемым топливом, сжигание которого приводит к выбросам в атмосферу парниковых газов.

В итоге прежние котлы были демонтированы, вся транспортная инфраструктура уничтожена. Позиция Брюсселя понятна: в большинстве старых стран ЕС — к примеру, в Германии, Голландии или Франции — своего торфа уже почти не осталось. Хотя еще в начале прошлого века в большинстве немецких паровозов использовалось это ископаемое в качестве горючего, а Берлин, к примеру, отапливался им после Второй мировой войны. Сейчас же торф в Европе идет в основном для нужд сельского хозяйства, и его приходится завозить в том числе из Латвии.

И добыча торфа в Седе резко сократилась. Местная торфяная фабрика была градообразующим предприятием. И население города стало сокращаться. В нынешнем году здесь проживало около 1 700 человек, треть из них — пенсионеры. Молодежь вся разъехалась в поисках работы.

После административной реформы ликвидировали и городскую думу, а город присоединили к Стренчскому краю. Поэтому сократилось число чиновников. Сейчас единственным промышленным предприятием является АS Seda, которое по–прежнему добывает торф, но в гораздо меньших количествах и в основном на экспорт. Также в городке размещается офис деревоообратывающей фирмы. Имеются аптека и несколько магазинов. Сохранилась и школа — правда, как филиал Стренчской средней школы.

По болотам на дрезине

Прямо на окраине города начинаются болота. Для вывоза торфа здесь было проложено около 40 км узкоколейных железнодорожных путей. Своеобразный вокзал находится прямо в черте города. Автору этих строк разрешили прокатиться на локомотиве–дрезине. Вид открывается поистине уникальный. По обе стороны пути вплоть до горизонта простирается серовато–коричневая гладь болот, перемещаемая заросшими камышом озерцами. С них, напуганные шумом тепловоза, взлетали гуси. Птиц здесь предостаточно. За 25 лет природе удалось восстановить разрушенную торфодобычей экосистему, и сейчас здесь первозданная атмосфера.

Дрезина подпрыгивает на стыках рельсов, поскольку прокладывались они по временной схеме. По ним вывозили высушенный за лето торф. Здесь мог бы получиться неповторимый туристический маршрут, так как узкоколейка, к тому же проложенная по болоту, — это поистине уникальный объект. Но для того чтобы начать пассажирские перевозки, даже с туристическими целями, требуется пройти сложную бюрократическую процедуру утверждения в различных инстанциях, а это торфодобытчикам ни к чему. Поэтому туристам предлагается только посмотреть на пути во время прогулки по пешеходной тропе и понаблюдать за птицами со смотровой вышки.

Периодически в Латвии ведутся дискуссии о том, что можно было бы вновь использовать торф в качестве сырья для котельных. Но в том же Седском болоте уже почти снят верхний — светлый — слой торфа, который идет на удобрение. На глубине как раз лежит темный торф, а он годится только для сжигания в топках. И так как в эти болота вложены значительные инвестиции и построена вся инфраструктура (мелиоративные канавы, подъездные пути), то владельцы предприятий хотят выработать месторождения до конца.

А потом здесь можно провести рекультивацию и высадить саженцы. Но все упирается в позицию Брюсселя, который не включил торф в список возобновляемых источников сырья, хотя ежегодно — в зависимости от погодных условий — слой светлого торфа увеличивается до 4 мм. Это автоматически исключает для профильных предприятий возможность получения европейских денег для переоборудования котельных на этот вид топлива. Ставка делается на опилки и древесную щепу, которая почему–то относится к "зеленой" энергии, а владельцы котельных пользуются различными льготами.

А это означает, что пока ренессанс Седы как центра латвийской торфопромышленности откладывается на неопределенное время, если возобновится вообще, и население города будет и дальше сокращаться, покуда не достигнет нуля.

Александр ФЕДОТОВ.