Видео
В мире
Статистика для политика — всё равно, что уличный фонарь для пьяного забулдыги: скорее опора, чем освещение.
/Эндрю Лэнг/
Хоть нашему читателю и известно, что в руках подотчётных ЕС политиков статистика может быть инструментом манипуляции данными, как в ранее описанных Юрисом Пайдерсом случаях с ростом промышленности и ВВП, но есть одна сфера, о которой наши политики отчитываются лишь изредка, не вникая. А всякий раз, когда они это делают, в СМИ заметно оживление.
Эта сфера — интеграция. Чего только стоит критика, которой удостоились эксперты Комиссии по вопросам сплочения общества? Но, в отличие от политиков, мы-то можем себе позволить проанализировать данные. Тем более, что они подтверждают очевидное.
Итак, ещё весной этого года, перед реформами Шадурскиса, были доступны сведения о количестве первоклассников в латышских школах и их соотношении к количеству детей, рожденных 7 лет назад.
Как видите, до 2010 года первоклашек в латышских школах было больше, чем 7-леток латышей. Неужели потом детей перестали отдавать в школу в 7 лет? Или стали массово вывозить из Латвии?
Сравним со вторым графиком, который показывает, что пик миграции приходится на 2009-2010 гг., из чего можно сделать вывод, что массовый отъезд жителей Латвии связан с последствиями кризиса. А то, что в 2010-2011 гг. не все семилетки пошли в 1-й класс, вплоне вероятно может быть связано с тем, что они считались в Латвии, но уже начинали учиться зарубежом.
К тому же, после 2012 года количество человек в обеих группах выравнивается и идёт ноздря в ноздрю. Это значит, что после 2012 года латышские школы стали принимать всех латышей, достигших 7-летнего возраста. Верхушки столбцов, которые были раньше, исчезли.
А ведь это были нелатыши, начавшие обучение в латышских школах. Они исчезли. Какой вывод напрашивается? Правильно, латышские школы перестали заниматься интеграцией русскоязычных детей!
Дело в том, что в 2010 году нацобъединение ВЛ-ТБ/ДННЛ начало сбор подписей за внесение поправок к Конституции, предусматривающих финансирование из госбюджета только обучения на госязыке. А в 2012-м году, в свою очередь, был проведён референдум о госязыке.
Результат нам известен. И, если по прогнозам Всемирного банка, количество школьников в основной школе к 2025-му году уменьшиться на 25%, то в той же мере Латвия недосчитается детей, интегрировавшихся в её столь лелеемую национальную культурную среду. Так стоит ли после всего вышеперечисленного разрабатывать планы по переведению всех русских школ на обучение исключительно на латышском языке? И будут ли в таком случае актуальны следующие строки из «Стратегии долгосрочного развития Латвии до 2030 года»:
«Сохранение языкового разнообразия является одним из базовых условий ЕС. (..) Особенность культурного пространства Латвии состоит в многообразии ее языков, письменности и даже алфавитов. Поддерживая и развивая сосуществование латышского и других языков, языковое многообразие следует использовать в качестве ресурса национального развития».
Инесса РОЗЕ.
