Видео
В мире
Председатель правления Латвийского орнитологического общества Виестур Керус встречает перелетных птиц, борется за прекращение лесозаготовок во время гнездования птиц и призывает жителей Латвии ходить в лес, пока тот еще не стал неузнаваемым...
Доктор биологии Виестур Керус руководит обществом десять лет, и, по его собственным словам, этот опыт более не позволяет ему смотреть на перспективу в отношении разнообразия латвийской природы с уверенным оптимизмом. В последние годы главная забота орнитологов - леса. Наиболее острые дискуссии ведутся с теми, кто хочет превратить леса в плантации древесины. Опросы показывают: не только большинство в обществе, но и сами работники лесного хозяйства такому будущему вовсе не рады.
«Орнитолог - хорошая работа!»
- Как ты стал биологом?
- У меня есть ощущение, что биологами не становятся, - я один из тех, кто не утратил интереса к природе с самого детства. Я вырос в частном доме в Зиепниеккалнсе, там были большие деревья, попадались ежи и белки, и, конечно, было много птиц и насекомых. Другие темы мне и на ум не приходили.
Легче рассказать, как я стал орнитологом. Когда мне было 10 лет, я участвовал в конкурсе журнала Zīlīte, где надо было написать о наблюдениях за природой. Победителю предназначалась резиновая лодка, но так как жюри не могло решить, кто лучший, в конце концов победителями были признаны сразу четверо - каждый получил по биноклю. Эта награда заставила меня обратить больше внимания на птиц. В 12 лет я уже вступил в орнитологическое общество.
Работать в обществе я начал еще будучи школьником, в 1999 году. Участвовал в проекте атласа птиц, гнездящихся в Национальном парке "Кемери". Орнитолог Марис Страздс дал нам с братом карты и отправил в лес - работать.
- Твой брат тоже связан с птицами?
- Не по образованию. В 2000-04 годах мы много ездили вместе, регистрируя наблюдения для атласа, но он решил, что наблюдение за птицами теряет часть своего очарования, когда становится профессией. В этом смысле с ним нельзя не согласиться, хотя орнитолог - все равно хорошая работа.
- Ты теряешь при этом очарование или свободу?
- И то, и другое. Гитарист группы Queen, астроном Брайан Мэй сказал, что профессиональный астроном больше времени проводит за сборкой и разборкой инвентаря и расчетами, чем смотря на звезды. С орнитологами то же самое: здесь ученый тоже больше времени проводит, делая расчеты, а не бывая на природе...
Начнём с зяблика
- Этой весной какую-нибудь птицу вообще видел?
- Конечно, видел - я живу в лесу, в волости Лестенес, так что каждое утро могу определить, какие птицы вернулись. Бывают и возможности вырваться из офиса - хотя бы для учета гнездящихся птиц: каждый уважающий себя член общества должен повышать квалификацию. Езжу в Юмправу смотреть птиц в лесу, в свободное время занимаюсь удодами на Адажском полигоне, так что какая-то связь с природой у меня сохраняется.
- Ты наблюдаешь птиц, а списки увиденных видов составляешь?
- Нет, чтобы вести такой список, я слишком ленив. Давно, когда я только начинал заниматься птицами, у меня был список видов, увиденных за день и за месяц. Обычным наблюдателем птиц я становлюсь только в зарубежных поездках, тогда отмечаю все виды, увиденные в тех странах. Но списки меня меньше интересуют. Наблюдателей птиц, как правило, привлекают редкости, залетные гости, а для охраны природы эти наблюдения неважны - там важнее понять, что происходит с теми видами, которые гнездятся здесь регулярно.
- Куда ты посоветуешь направиться понаблюдать за перелетными птицами?
- Куда угодно. Конечно, есть особые места с повышенной концентрацией птиц: мыс Колкасрагс, поймы рек Свете и Двиете... Но обычному человеку туда ехать не обязательно. Прямо в столичных парках можно услышать, как начинают петь зяблики. За городом - увидеть стаи лебедей и гусей. Зайди в лес и послушай, кто там поет; зайди еще раз через неделю - и певцов будет намного больше...
Удивительно, например, что зяблика, самую обычную латвийскую птицу, многие не знают! Когда задаешь людям вопрос, какая птица для Латвии самая обычная, называют синиц, воробьев, ворон. Когда им говоришь, что это зяблик, то вспоминают: ах да, слышали о такой птице. Покажешь им картинку с зябликом - многие его не узнают или путают со снегирем...
«И синица в январе - ценность!»
- Наблюдение за птицами как движение или спорт в Латвии сейчас развивается?
- Да, продолжает развиваться. Медленно, но, может быть, как раз хорошо, что так. Не хотелось бы дожить до уровня Великобритании: там кодексом наблюдателя за птицами предусмотрено при виде редкой птицы прежде всего сообщить в полицию и самоуправление, что здесь вот-вот будут толпы наблюдателей, и лишь тогда обнародовать сообщение об этой птице.
Наблюдение за птицами само по себе не охрана природы, но этих людей заботит, чтобы птицы были. Так что это первый шаг к заботе и о самых обычных птицах. Тогда для тебя и синица в январе станет особой ценностью.
- Правда ли, что подкормка птиц зимой нужна в основном человеку?
- Именно так. В Латвии корма в лесу все еще больше, чем в кормушках...
- Когда идешь на экскурсию с каким-нибудь фанатичным орнитологом, возникает ощущение, будто он о каждой птице за километр может сказать не только то, к какому виду она принадлежит, но и сколько этой птице лет, что она ела сегодня утром и в каком настроении проснулась.
- Когда еще в школьные годы я был на экскурсии с Марисом Страздсом, у меня возникло ощущение, что я слеп и глух: вылезаю из палатки, вижу только утро, а Марис начинает перечислять: там поет такая-то, а там - такая-то птица... Ты ничего не видишь, но у тебя уже есть список из 20 видов.
- Способность различать «маленьких сереньких птичек» - это особый талант?
- Да в любой области талант - это больше тренировка, чем врожденные качества. Только поначалу все птицы поют и выглядят одинаково...
Пёрышко как «улика»
- Можно ли научиться распознавать птиц в природе без помощи хорошего знатока птиц - только по книгам и записям голосов?
- Думаю, что да. Один из наилучших латвийских знатоков птиц Валдис Розе (если кто-то находит неизвестное перышко или скорлупку и не может разобраться, чьи они, последнее средство - обратиться к Розе) утверждает, что никто не учил его узнавать птиц и он сам никого учить не будет. У него нет учеников, как у Мариса Страздса, воспитавшего целое поколение орнитологов. Конечно, если есть кому показать, что смотреть и что слушать, узнать птиц намного легче.
- Какие изменения в птичьей фауне ты заметил за свою жизнь?
- Я еще довольно молод, мне 32 года, но, конечно, помню те времена, когда большая белая цапля считалась исключительной редкостью. В основном я все же не доверяю представлениям одного человека о том, что что-то изменилось, - ведь наше восприятие тоже меняется. Например, человеку кажется, что воробьи исчезли, потому что он перестал обращать на них внимание.
Когда ты маленький, птиц вокруг больше, а впоследствии ты уже не уделяешь им такого внимания, и тогда начинаются звонки и письма в орнитологическое общество: мол, вороны, например, поели всех мелких птичек, раньше их много всяких было, а теперь ничего нет. Тут остается только сказать: смотри внимательнее - и увидишь!
- Почему же большая белая цапля стала обычной в Латвии?
- Моя догадка - изменение климата...
- А белая куропатка у нас исчезла тоже из-за изменения климата?
- Да, это во многом может быть связано с изменением климата. Впрочем, в этом случае мы уже ничего изучить не можем. В прошлом году ее вроде бы слышали. Белая куропатка обитает на больших болотах, где люди появляются редко, поэтому исчезновение констатировать трудно, но функционально популяция белой куропатки из Латвии исчезла.
Так как эта птица не мигрирует, причину нужно искать здесь. Если зимой нет снега, а ты белая птица, то лисе грех не поймать тебя - а лис стало больше...
Равновесие в природе
- В начале 1990-х тогдашний главный борец за экологию в стране Индулис Эмсис сказал, что хозяйственная недостаточность социализма оставила нам сравнительно нетронутую природу.
- По поводу социализма Эмсис, может быть, во многом прав, однако влияние бывает разное: на леса - так, на поля - иначе. Когда сельское хозяйство рухнуло, полевым птицам это повредило, так как сельхозугодья начали зарастать. А с другой стороны, слишком интенсивное сельское хозяйство тоже во вред. Нужно найти равновесие, но поля - это вообще дело сложное: там рукотворный пейзаж и требуются люди для его поддержания.
С лесом иначе. Я допускаю, что в конце 1980-х леса не то что не могли, а не хотели вырубать. Поэтому их площадь выросла еще и за счет зарастания сельхозугодий.
- В Латвии удельный вес охраняемых природных территорий слишком мал?
- В этом нет сомнений. В отношении птиц, для которых можно создавать микрозаказники, исключением являются глухари и черные аисты - микрозаказники созданы для большей части их популяции, а для других видов таким образом защищено в лучшем случае 10 процентов гнезд - остальные находятся в обычных лесах...
Лес будущего
- На каких птиц ты посоветуешь обратить усиленное внимание, потому что они могут стать более редкими в будущем?
- Не скажу насчет конкретных птиц, но посоветовал бы самим ходить в лес и водить туда детей. Мы делаем что можем, чтобы лес был дружественным для птиц и разнообразным, в том числе в будущем, но если смотреть пессимистически, в будущем латвийские леса не будут такими, как сегодня.
- Ты пессимист, оптимист или реалист?
- Так как в этой области я работаю уже довольно долго, то уже не оптимист. Но если бы я был законченным пессимистом и думал, что у нас нет надежды чего-либо достичь, работал бы в другом месте.
- Каким же пессимист увидит лес будущего?
- Велика вероятность того, что там не будет черных аистов, число которых с 1980-х снизилось примерно наполовину, не будет глухарей, лесных куропаток, но и сам лес не будет таким, как сегодня: там будет меньше лесной среды. Уже сейчас можно увидеть леса, где деревья одного вида растут рядами, а внизу не растет вообще ничего - таков наш будущий лес.
- Ну, до идеи Айнара Шлесерса, что было бы экономически выгодно всю Латвию заасфальтировать и сделать площадку для хранения контейнеров, нам все же еще далеко...
- Марис Страздс комментировал это так: для охраны природы в мировом масштабе ничего особенно плохого от того, что Латвию заасфальтируют, не произошло бы, так как мы маленькая территория. Но нам, живущим здесь, точно было бы плохо. Поэтому сегодня надо ходить в лес - не только посмотреть на то, чего, может быть, не будет в будущем, но и чтобы оценить то, что у нас есть, и активнее бороться за его сохранение...
Эгил ЗИРНИС.
(Sestdiena, печатается в сокращении)
Перевод - Юлия РУДОКАЙТЕ.
