Видео
В мире
Вы уже давно говорили об «актах политического пробуждения» — от «арабской весны» до протестов на украинском Майдане — как о новом элементе, оказывающем влияние на мировую политику. Сейчас в западных демократических странах мы наблюдаем победную поступь другой грани этого «пробуждения» — популизма, и, похоже, он имеет прямое отношение к Владимиру Путину. Что это означает?
Бжезинский: Я думаю, что их тяга к Путину слишком преувеличивается — в основном благодаря усилиям журналистов, преследующих собственные интересы. Разумеется, отдельные лидеры этих движений восхищаются им — прежде всего благодаря его авторитарному подходу к управлению; но я не вижу доказательств массовой симпатии к нему в какой-либо серьезной стране.
Подъем популистских движений в европейских демократических странах — это результат ощущения неразберихи и в то же время свободы. Европейцы освободились от своего прошлого, когда часть света, в которой они проживают, была разделена в результате Холодной войны, и завершили процесс экономической интеграции, а это принесло с собой новые вызовы — в том числе и миграционный кризис. В головах людей образовалась путаница, они не могут договориться о том, куда дальше двигаться. В результате мы получаем беспорядок с признаками истерии, в котором обращение к насилию как к средству, боюсь, будет играть все большую роль. И со временем ситуация лишь ухудшится.
Все вышесказанное в значительной степени также применимо к текущему состоянию американской демократии. У нас нет трезвомыслящих руководителей — у нас в почете лозунги и броские заявления, и плюс к тому усиливается склонность к бытовому насилию.
Некоторые группы и политические лидеры могут позиционировать себя как пророссийские, это правда, и русская разведка мутит воду, пытаясь подорвать единство Европы по вопросу антироссийских санкций, поддерживая сочувствующие Москве политические силы. Но по сравнению с глубинной динамикой, которую я описал, это все сущие мелочи.
Высокопоставленный представитель разведсообщества заявил мне на прошлой неделе, что русские и американцы десятилетиями пытаются влиять на выборы по всему земному шару. Происходящее сейчас он описал формулой «старая тактика, новые методы», плюс усовершенствованные цифровые технологии. Так ли это? Или мы имеем дело с чем-то совершенно новым?
Новые методы позволяют действовать в этой сфере с куда большим размахом, чем раньше. Соответственно, они гораздо эффективнее и приносят больший результат, чем прежде. Это новый элемент, и разумеется, он вызывает глубокую тревогу.
Избранный президент Дональд Трамп отправил псу под хвост весь устоявшийся геополитический расклад, взяв трубку во время звонка президента Тайваня и намекнув, что он готов поставить под сомнение принцип «одного Китая». В свое время, будучи советником по национальной безопасности президента Джимми Картера, вы вели переговоры о признании этой политики с Дэн Сяопином. Какие опасности вы видите при столь резкой смене курса?
Главная опасность, как мне кажется, состоит в том, что этот шаг провоцирует противостояние на ключевом для американской внешней политики направлении, причем не дает нам никаких серьезных стратегических преимуществ. Противостояние с Пекином не в наших интересах. Куда лучше побудить Китай максимально тесно сотрудничать с нами, тем самым заставляя русских последовать примеру китайцев, если они не хотят оказаться в изоляции. Такая связка позволит США максимально распространить свое политическое влияние в мире в рамках коллективного сотрудничества.
Не думаю, что эту перспективу стоит ставить под угрозу демонстративными жестами, подобными упомянутому телефонному звонку, которые не сопровождаются никакими конструктивными действиями. Это просто бессмысленный раздражитель.
Мир, в котором Америка и Китай сотрудничают, — это мир, где американское влияние достигает своего пика. Если мы уменьшаем свои шансы подобными бессмысленными и раздражающими акциями, как мы сможем преуспеть?
Некоторые обеспокоены тем, что администрация Трампа кинется в объятия Москвы и возьмет курс на оттепель взамен нынешнего похолодания в двусторонних отношениях. Не пойдет ли это на пользу региональной стабильности — ведь тогда исчезнет импульс, подталкивающий Россию и Китай друг к другу и побуждающий их выступать единым антизападным фронтом?
Если говорить о взаимоотношениях с Китаем, то Россия здесь Америке не конкурент — она просто не может предложить столько же, сколько мы. Китайцы очень хорошо понимают: мы можем быть ослаблены, истощены, сбиты с курса, но Америка по большинству параметров все еще остается державой номер один в мире, хотя Китай сейчас почти догнал ее. У китайцев просто нет выбора. Если они выступят против Америки, они проиграют. В их интересах войти в мировую верхушку. Обратное также верно и для США, если они решат оттолкнуть Китай.
Тут нет ничего особенно сложного. Это лишь вопрос признания некоторых фундаментальных стратегических реалий. Если постоянно раздражать китайцев и довести их до точки, они начнут искать альтернативы и найдут их. Не сказать, чтобы описанная ситуация была особо комфортной, но она таит в себе еще более серьезную опасность.
У некоторых вызывает беспокойство лозунг Трампа «Америка прежде всего», который ставит под сомнение ценность альянсов, торговых соглашений и договоренностей по климату. Не приведет ли это к тому, что США дистанцируется от мировых проблем? В Европе сейчас царит хаос, Россия выбыла из числа игроков мирового класса. Не случится ли так, что единственной крупной державой с глобальной повесткой дня станет Китай?
Чтобы подчеркнуть уже сказанное выше про фундаментальные стратегические реалии, еще раз повторю: США и Китай — ведущие мировые державы. В течение долгих лет с момента нормализации наших отношений мы работали рука об руку не ради военных или завоевательных целей, но во имя укрепления безопасности и стабильности, необходимых для того, чтобы каждый мог преследовать собственные интересы. В современном мире ни Китай, ни США не могут быть единственным лидером. Заострю тезис, хотя, возможно, эта мысль покажется кому-то парадоксальной: если Америка попытается действовать без Китая, в одиночку, она не сможет отстоять свое место под солнцем.
Если мы будем иметь это в виду, мы сможем постепенно начать формирование мира более стабильного, чем мир сегодняшний — крайне нестабильный и непредсказуемый. Долгосрочные интересы Америки лежат в основном в том, чтобы углублять наши связи с Китаем, а не в том, чтобы рвать их во имя тактических выгод.
