Видео
В мире
Из физиков в лирики
-- Вика, вы окончили физмат Латвийского университета и проработали несколько лет учительницей физики в школе. А как вы стали певицей?
-- Тяга к искусству у меня была всегда, а выступление перед публикой -- мое естественное состояние с самого детства. Если я не спела, не прочитала стихи с табуретки, не станцевала -- считай праздника не было. (Смеется.) В школьные годы училась игре на аккордеоне, занималась в танцевальной студии, потом влюбилась в гитару.
Будучи студенткой физмата, начала петь в ВИА в Доме торжеств в Чиекуркалнсе. В те времена там широко отмечали праздники, юбилеи, свадьбы. Помню, как во время очередной свадьбы вырубилось электричество и я взяла в руки гитару. Три часа я пела под свой аккомпанемент, свадьба слушала, подпевала и танцевала. У меня был разнообразный репертуар: Окуджава, Визбор, Бичевская, Паулс, Таривердиев...
Знаете, моя тяга петь была непреодолима. Моей однокурсницей на физмате была Людмила Перец, замечательнейшая художница. Мы дружны до сих пор. Учились на физиков, но наши увлечения взяли верх.
-- А ваши родители были связаны с искусством, музыкой или цыганской культурой?
-- Родом я из смешанной семьи: папа русский, мама -- литовка. Молодой офицер, летчик, мой будущий папа познакомился с молодой девушкой -- учительницей литовского языка и литературы в поезде. Это была любовь с первого взгляда. Он настойчиво просил у девушки телефончик, она не решалась... Выскочив на одном из полустанков, он вернулся в вагон с букетом цветов. А в букете была записка с его адресом.
Мои родители прожили более 50 лет в браке. Папа стал заслуженным летчиком Латвии. Его уже нет, а маме сейчас 89-й год, и ее по-прежнему обожают и дети, и внуки. Она очень артистичная натура, работала педагогом, прекрасно читала стихи, ставила спектакли.
Все в доме любили читать. Мама прочла все 20 томов Льва Толстого, вечерами делилась прочитанным. Папа играл на гитаре. И моя самая первая гитара -- папина семиструнка. До сих пор помню волнение в душе, какую-то вибрацию во всем теле, когда впервые коснулась пальцами струн. С тех пор я с гитарой разговариваю, как цыгане говорят.
«Цыганка» Вика
-- Как вы стали участницей знаменитого на весь Советский Союз рижского цыганского ансамбля Ame Roma?
-- Однажды мне предложил поработать вместе в концертах Юрий Головко, признанный мастер художественного слова. У меня было много любимых песен, которые я пела под гитару: и популярных тогда бардов, и Владимира Высоцкого, и Новеллы Матвеевой, и песни замечательного дуэта Галины Бесединой и Сергея Тараненко. Обожала старинные русские романсы.
Позже руководитель ансамбля Ame Roma Валерий Чинчуков, музыкант от бога, и его жена Людмила, уникальная танцовщица, пригласили меня к себе. Так как хореографическая подготовка у меня была довольно приличная, меня взяли на подтанцовки. Конечно, цыганские песни меня тоже завораживали, я стала потихоньку учить слова, подпевала.
Ученица я была очень послушная и упорная: сказали покрасить волосы в черный цвет -- покрасила, завить длинные кудри -- завила, даже сама себе сшила цыганский наряд. Мы объездили с гастролями не только всю Латвию, но и многие города Союза, потом были Болгария, Польша, Швейцария...
Бывало, давали по 30 концертов в месяц. Ame Roma был невероятно популярным. Часто после концерта за кулисы приходили уважаемые цыгане, обнимали со словами: «Ай да молодец! Только мы, цыгане, можем так танцевать!» А я терялась, ведь цыганского языка, по сути, не знала. «Так ты не цыганка, что ли?!» -- искренне удивлялись они. А для меня это было высшим комплиментом.
Ансамбль пригласили петь по вечерам в одно из первых кооперативных заведений столицы -- ресторан «Сените» рядом с Гертрудинской церковью. Это было культовое место с отличной русской кухней и несколькими залами, посидеть там считалось очень престижным. Не обходилось в те времена и без громких криминальных разборок. Но для меня работа в этом ресторане связана с хорошими воспоминаниями.
Например, там часто кормили артистов, приезжавших в Ригу на гастроли. Никогда не забуду, когда однажды вечером узнала, что ужинать у нас будут артисты легендарного Ленкома. Я обожала этот театр, а Инну Чурикову и Николая Караченцова просто боготворила. Сбегала в киоск за цветами, вручила букет любимой актрисе, робко призналась, что я ее большая поклонница. Потом, как обычно взяла гитару, запела.
Когда начала исполнять романс «Я тебя никогда не забуду» из "Юноны" и "Авось", Караченцов подключился. Потом взял мою гитару и запел сам. Я была восхищена и потрясена: вот где настоящий артистище! Он выкладывался по полной, жилы на шее вздулись, так он проживал песни. Не берег он себя, не умел жить и играть вполсилы...
А потом, глубоко за полночь, неожиданно попросил меня: «Вика, покажи мне Ригу. Рано утром у меня самолет, все равно ночь бессонная будет». Мы сели в мою машину, прокатились по ночному городу, потом прогулялись пешком по Старой Риге. Была весна, март, но вдруг неожиданно повалил крупный снег. Этот миг я запомнила на всю жизнь: ночные огни Вецриги, огромные белые снежинки, и я -- под руку с Николаем Караченцовым!
Лихие 90-е
-- Ame Roma имел большой успех у публики, в планах были даже гастроли в США. Все изменилось в один момент -- скоропостижно ушел из жизни Валерий Чинчуков. Ему было чуть больше пятидесяти. Мы осиротели... Наше цыганское трио продолжало работать в ресторане, нас ангажировали и на частные вечеринки. Кто позовет, там и выступали: на цыганских свадьбах, правительственных банкетах, бандитских «корпоративах». Но все уже было не так, как прежде...
-- В те лихие 90-е вы пели и в другом знаменитом ресторане -- «Русский трактир». Как началась ваша сольная карьера?
-- Меня пригласили работать в русский ресторан, который открывался на улице Антонияс. Конечно, я волновалась -- до этого одна никогда не работала. Публика была разная: и иностранцы, приходящие за русской экзотикой, цыганщиной, и богема, и, конечно, бандиты.
Пела на заказ все, что попросят, в том числе и «Мурку», и «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла»... Как-то сидела компания, вытащили деньги и стали требовать петь только для них. Денег не взяла, пошла работать в другой конец зала. И тут в меня полетел стакан -- слава богу, мимо. Однажды в ресторан пришла со своим близким другом, отработала программу и слышу, как ему через весь зал кричат: «Повезло тебе! Твоя баба тебе еще и поет!»
Бывали разборки нешуточные, кто-то размахивал оружием, вызывали полицию, иногда приходилось убегать от назойливых поклонников через черный ход. Но была и другая публика, с восторгом слушающая романсы Вертинского, песни Окуджавы. Я любила свою работу, благодаря которой не только пела то, что самой нравится, но и общалась со многими интересными людьми.
Дебют на театральной сцене
-- Правда ли, что вы играли на сцене Национального театра в спектакле «Бесприданница» по Островскому?
-- Играла в спектакле -- слишком громко сказано. Но действительно, латышский режиссер Индра Рога, известная своими новаторскими постановками, пригласила в числе других цыган и меня на небольшую роль цыганки -- подружки Ларисы. Еще она попросила меня найти старинный русский романс, который в спектакле будет петь главная героиня.
Тогда все очень интересно сложилось: и романс на русском языке в блестящем исполнении латышской актрисы Лиги Витини, и оригинальная концовка, когда Лариса умирает у меня на руках, а я пою -- вернее, подвываю по-цыгански: помните фильм «Табор уходит в небо»? Лейтмотивом через весь фильм проходила тема цыганской песни «Малярка». (Поет.) Я бывала на цыганских поминках и хорошо знаю их традиции: цыгане грустно начинают и весело заканчивают поминки. Смерть -- это и печаль, и одновременно радость избавления от страданий, боли...
-- В этом году у вас был замечательный концерт «Снег и мы», в котором вместе с вами на одной сцене пела и ваша дочь Ника Аксенова. Она пошла по вашим стопам и тоже стала певицей?
-- В концерте участвовала не только моя дочь Ника, которая выросла за кулисами, с четырех лет училась музыке, но и ее муж Евгений Аксенов. По жизни они белые воротнички, работают в офисе, но по натуре настоящие музыканты! С юности увлекались рок-музыкой, играли в разных группах, сочиняли свои песни.
Для меня в песне главное слова, и Ника, и Женя пишут прекрасные, глубокие стихи. Женя играет на гитаре, Ника -- на клавишных. В концерте прозвучали песни, которые они сами написали. Для нас это семейный эксперимент: выступить на одной сцене, дополнить те жанры, с которыми я много лет выступаю, их композициями.
После концерта мы услышали много теплых слов от зрителей. Решили не останавливаться. Уже готовим новый концерт, который в апреле состоится в театре-клубе «Гамлет» в Старой Риге, на буклете которого, кстати, уже много лет я танцую на столе цыганский танец.
-- Спасибо, Вика, за интересную беседу. Удачи вам, творческих успехов и вдохновения!
отцы и дети
«Вашу внучку цыгане украли!»
-- Сколько себя помню с детских лет, всегда была рядом с мамой: и за кулисами, и на гастролях, и даже на сцене в образе маленькой девочки-цыганки, -- вспоминает дочь Виктории Ника. -- Наверное, любовь к музыке передалась мне с молоком мамы (и папа мой, кстати, окончил Латвийскую консерваторию).
В подростковом возрасте, когда мы с друзьями увлеклись роком, у нас дома постоянно собиралась тусовка с гитарами. У нас можно было и на полу сидеть, и курить, и петь. Поздно вечером, когда приходила с работы мама, она присоединялась к нам, играла, пела, кормила всех -- она очень вкусно готовит. Мои друзья до сих пор обожают маму.
А еще помню один забавный случай: мне четыре года, мы с бабушкой сидим на концерте Ame Roma в зале «Дзинтари». После концерта я поднимаюсь на сцену, чтобы вручить маме букет цветов, и, взяв маму за руку, ухожу с ней за кулисы. Бабушка осталась в зрительном зале, ее соседки с обеих сторон заволновались: «Вашу внучку цыгане украли! Видите, забрали ребенка со сцены!»
Рута ВАСИЛЬЕВА
