Видео
В мире
Дома мать сказала: "Если завтра никуда не подашь документы — домой не возвращайся". На следующий день Олег пошел по городу искать, где на кого учат. Напротив вокзала, на Меркеля, 1 (в том здании, где сегодня "Макдоналдс"), увидел вывеску: "Рижский коммунально–строительный техникум". Приглашали учиться на автомеханика…
Поступил Пронин в 1953–м, а с лета 1954–го они с друзьями стали завзятыми танцорами.
— Не скрою, для чего: с девчонками знакомиться, — улыбается Олег Александрович.
Олег Пронин танцует с невестой в 1958–м…
К тому времени он серьезно занимался спортом — входил в юношескую сборную Латвии по классической борьбе. Так вот: на тренировки ходил три раза в неделю, на танцы — пять! А развернуться было где — танцы устраивали почти в каждом клубе.
— На Вальню была "Вецрига", на Амату — "Гильдия", у вокзала (на Дзирнаву и Бирзниека–Упиша) — "Кишка", у Кировского парка — "Баранка", на Кр. Барона в клубе завода РЭМЗ — "Арматура", на Ленина, при съезде с Вэфовского моста в центр, в глубине двора, — клуб ВЭФа, на Звайгжню (между Таллинас и Пернавас) — "Пиртиня", на Яня Асара — клуб ТТУ, — загибает пальцы рассказчик.
Танцевали и в микрорайонах: на Югле был "Текстильщик", в Ильгюциемсе — "Илга", на Даугавгривас, в клубе Цементно–шиферного завода, — "Цементка". Танцплощадки были почти при каждом швейном предприятии: что на Югле, что в Засулауксе. И ребята ездили знакомиться с юными текстильщицами.
— Танцев под пластинки тогда не было — живая музыка: оркестр, — продолжает Пронин. — На "Арматуре", к примеру, — саксофон, тромбон, кларнет, ударные, пианино. В "Пиртине" или на "Цементке" еще и аккордеон…
Ефрейтор Пронин в армии в Черняховске. 1960–й
В последнем клубе хорошо пел солист по имени Йохан — в основном на латышском и немецком. Но кумирами Пронина и его друзей были Николаве из "Арматуры" и Славик Шадовский из "Пиртини".
— Шадовских было четыре брата, — рассказывает Олег Александрович. — Солистом был младший, старшие играли. А руководил оркестром аккордеонист Зубкин. Когда в 1955 году в Москве прошел первый смотр профессиональной художественной самодеятельности Союза, победителями в номинации "квартет" стали как раз рижане Шадовские. А лучшей солисткой тогда была названа Людмила Зыкина, солистом — Муслим Магомаев…
И в старом парке, где мы сидим, неожиданно начинает звучать давно забытая мелодия. "Там, в краю далеком, на дальнем берегу, письма твои вечно в сердце сберегу. Если ты узнаешь горькую беду, ты засни, родная, я во сне приду…" Это Олег Александрович решил тряхнуть стариной — когда–то он часто пел в кругу друзей. А в танго ему не было равных на многих танцплощадках.
Танцевали тогда и вальс, и вальс–бостон, и фокстрот, и румбу, но танго было коронным номером Пронина. В 1958–м входил в моду рок–н–ролл. Однако когда Олег исполнил его в клубе ТТУ — на Яня Асара, тут же подошли дружинники: "Молодой человек, прекратите хулиганить!" Того, кто не прекращал, выпроваживали.
Случались и драки. Чаще — после танцев. Однажды Олега Александровича даже пырнули ножом — в трамвае на Суворова разнимал дерущихся, возвращавшихся с танцев. На самих–то танцах не очень покуролесишь: за порядком следили дружинники. Впрочем, бывали разборки и на вечерах.
Сборная Латвия среди юношей по классической борьбе. Олег Пронин — четвёртый слева…
-Никогда на забуду, как в "Баранке" — а она находилась тогда в старом деревянном здании, которое потом снесли, напротив нынешнего Кабмина — чемпион Латвии по боксу в наилегчайшем весе с дружками начал приставать к человеку значительно старше. Ему было лет 27, а на танцы тогда бегал молодняк — 15–18–20–летние. И боксер стал цепляться к "старику" — тщедушному с виду, сутуловатому, с лысиной. Тот вежливо просил отойти. Но шакалята не унимались. И вдруг все оцепенели: боксер летит через зал к другой стенке.
Через несколько минут картина повторяется: боксер идет на незнакомца, а тот снова бросает его через зал. Потом мы узнали — это был инструктор МВД по самбо. А звали его Хоне…
Билеты стоили по–разному — 50 копеек, 80. Каждый день по танцам ходить — денег не напасешься. Где брали их студенты?
— Подрабатывали, — вспоминает маэстро старых танцплощадок. — По блату нас устроили разгружать баржу с кирпичами. Тогда самой большой стройкой в Риге был Дом колхозника — будущая Академия наук. Кирпичи для нее привозили и по реке. Баржа швартовалась напротив Центрального рынка, и мы выгружали ее — ставили кирпичи на поддоны. Потом их грузили в машины. Работа аховая: на барже до 100 тысяч кирпичей. Разгружали по ночам. Днем отсыпались. На занятия шли на следующий день. Но и зарабатывали по–крупному: 50–70 рублей.
Сегодня есть латышские тусовки, есть русские. А как было тогда?
— Были клубы, куда больше ходили латыши. Например, "Гильдия", "Вецрига", "Полиграфист" — на Лачплеша, "Бувиши" — на Сарканармияс, — переносится в прошлое рассказчик. — Но были и такие, куда ходили все. Например, Клуб работников ТТУ. Там великолепно пел эстонец Бруно Оя — двухметровый гигант, поигравший в баскетбол и позже снявшийся в культовой ленте "Никто не хотел умирать". Девчонки к нему липли, но он никого не подпускал…
И собеседник начинает петь на латышском — песню Арвида Жилинскиса. Пел он и тогда на языке Райниса, чем немало удивлял коренных: откуда уроженец Волги, переехавший в Ригу с родителями после войны, свободно знает латышский?
— А у нас в 15–й средней школе — на Висвалжу — была великолепная учительница латышского. Я имя своей первой учительницы забыл, а "латышку" запомнил на всю жизнь: Галина Наумовна Фосс, — рассказывает ровесник послевоенной Риги…
Спустя почти полвека со времени первой фотографии
Ветеран рижских танцплощадок недавно отметил день рождения — 77. Выглядит молодцевато. Видели бы вы, сколько друзей пришли его поздравить! А ведь он не из номенклатурщиков или комсомольских вожаков — простой парень из рабочей семьи, водитель–профессионал. Кстати, свою первую машину Пронин купил в середине 1960–х, когда вернулся из Афганистана: четыре года был там мастером по ремонту автомобилей.
Он и сегодня зажигает на танцплощадках. В Риге их почти не осталось, и он едет в Дзинтари — на танцы для тех, кому за 30. Оркестра там давно нет — диджеи. Но Олега Александровича это не смущает — он танцует танго. Как и в 1958 году на свадьбе со своей невестой–сокурсницей. Вопреки традиции они прошлись не в вальсе, а в коронном танго…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
