Видео
В мире
— Общество, где вы председатель, вроде не под крылом каких–то предпринимательских, бизнес–структур, а именно под крылом Академии наук. Зачем вам это?
— Да, это направленная на решение экономических вопросов Латвии общественная организация. Мы существуем на членские взносы и пожертвования. Общество всячески поддерживает выставки инновационных продуктов в Латвии, создание разного рода новых, связанных с инновациями продуктов, оно поддерживает изобретения, подключение школьников к этому процессу. У нас двери открыты для всех!
Есть много людей, которые приходят со своими конкретными идеями, со своим видением, своими проектами. Безусловно, некоторые из этих проектов таковы, что приходится судить: а возможно ли их осуществление в принципе? Но людей много, они экономически активны, они хотят что–то развивать.
Кому–то покажется, что здесь собрались весьма экстремальные люди с разными идеями. Но в большинстве своем это люди, которые каким–то образом были связаны с техникой, с техническими проектами. Я еще раз хочу подчеркнуть, что мы никого не отвергаем.
И эта организация определенно имеет право быть при Академии наук. Ибо Академия наук является научным центром страны. И несомненно то, что все, связанное с созданием новых продуктов, с осуществлением новых, скажем, экологических проектов, должно обсуждаться.
И если проект еще не дорос до того, чтобы его обсуждали в коридорах власти, то его нужно начать обсуждать в обществе, в научном сообществе. И, кто знает, пройдет некоторое время, и этот проект, может быть, станет проектом, который государство сможет осуществить. Мы сотрудничаем с латвийским движением инноваторов и изобретателей.
В год столетия Латвии в стране состоится не одна, а пять выставок изобретателей. Четыре уже прошли в регионах, а в октябре в Риге состоится пятая — большая, международная. Она покажет, насколько инновации важны для жизни и развития современного человека.
— Значит, инновации — ключ к будущему Латвии?
— Я ни малейшим образом не сомневаюсь в том, что будущее Латвии очень и очень крепко связано с тем, насколько успешными мы будем по части реализации инновационных продуктов, инновационных услуг. Это путь, следуя которому в Европе можно из аутсайдеров выйти на уровень крепкого государства.
Вокруг нас малые нации — Финляндия, Эстония — доказали, что на этом поле правила игры для всех одинаковы и что даже очень маленький коллектив, очень малая группа людей способны создать идеи, которые потом технологически меняют мир. И я хочу подчеркнуть то, что постиндустриальное, как мы его называем, общество в мире потихоньку преобразуется в дигитальное общество, которое связано с технологиями еще больше.
Пребывая в Европе, мы не сможем обойтись лишь аграрной политикой, довольствоваться лишь маслицем и морковками… Окружающая среда нам этого уже не позволяет. Эта эпоха прошла. Авось маслице уже должно быть "дигитализированным". А морковка должна представлять из себя какой–либо инновационный продукт. Без всякого сомнения, это то будущее, которое грядет в Латвии.
— Но имеется ли у нас ресурс для обеспечения подобного будущего?
— Я однозначно вижу то, что лишь благодаря образованию, благодаря большому количеству инженерно–технически мыслящих людей в обществе, большому количеству людей, понимающих инновации, мы сможем достичь определенного регионального лидерства.
Что тут далеко ходить не надо. Латвия, Рига долгие годы были технологическим центром, где создавались очень многие инновационные продукты. Один из первых самолетов, один из первых автомобилей, система уличного освещения… У нас очень глубокие традиции.
И это тоже причина, почему нам нельзя метаться и лишь рыскать по углам. Почему нам нельзя ждать. Потому что таким образом мы можем потерять наибольший потенциал, который у нас имеется, — людские ресурсы. Потому мы должны следовать путем, который связан с развитием инновационного общества.
Потому мы в первую очередь должны оценивать нашу экономику, понимать, где ее место в нашем будущем. Понимать, что наше место в будущем в основном связано с инновационными продуктами.
Далее — что должно делать общество, чтобы этого добиться? Чему мы должны учить детей в школах? Какой людской потенциал нам необходим здесь, в Латвии, чтобы это осуществить?
В связи с этим имеются, скажем, популистские фантазии, которые без глубокого анализа ничего дать не могут. Сейчас без участия ученых никто на эти вопросы ответить не может. В этой сфере первую скрипку будут играть ученые.
Влатвийском обществе, отчасти благодаря СМИ, создалось превратное представление об ученых. Когда в Риге проходил IV Всемирный съезд латвийских ученых, людей на улицах спрашивали: сколько в Латвии ученых? Девушка сказала: наверное, 30 наберется. Парень ее поправил: нет, куда больше — наверное 50. Мне это, в кавычках, очень понравилось. Представление о том, кто есть ученый, не соответствует действительности.
Но кто же они — современные ученые? Более 90% из них — инженеры высокого класса, которые дают фирмам возможность создавать новые продукты. А эти новые продукты приводят к прибыли. Фактически создается продукт, у которого какое–то время нет конкурентов. Вот в этом содержится очень важный для малых стран момент — если вы создаете продукт, не имеющий конкурентов, то вы очень легко можете стать прибыльным. Это необходимо Латвии.
— Вы упомянули наш богатый прошлый народно–хозяйственный опыт. Но год назад вы говорили, что приватизировать уже нечего, потому надо "начинать производить сызнова". Имеются ли в нынешнем народном хозяйстве Латвии признаки подобного возобновления?
— Я многократно на разных уровнях говорил, что политическая структура Латвии четко делится на две части. Имеются политики, которые фактически принадлежат прежнему историческому периоду, периоду передела ценностей. У них специфическое мышление. Освоить бюджет, взять какие–то деньги. Но имеются и другие политики, которые в Латвии лишь начинают проявляться. Они думают о том, как развить инновационную экономику так, чтобы через эту экономику стать удачливыми игроками на общем рынке Европы.
— Вы подчеркнули слово "инженер". А я читал, что в Латвии сейчас не хватает где–то около 20 тысяч не то что ученых, а простых инженеров–практиков. Что надо сделать, чтобы этот дефицит исчез?
— Да, это как раз то, о чем я сегодня хочу поговорить. В 2017 году в Латвии было 49 зарегистрированных частных и государственных вузов. Среди них — один Технический университет. Безусловно, и я это повторяю и буду повторять на каждом углу, мы эту пропорцию должны изменить. Этот процесс уже начался. Ситуация несколько поправилась.
В школах должны создаваться математические классы. Для многих детей слово "математические" звучит пугающе. Такова реальная ситуация, которая образовалась благодаря этому времени и идеям, которые довлели в Латвии. Главным тезисом, в принципе, было: не учить геометрию, не учить физику, не учить химию — и жизнь станет легкой, можно будет разъезжать по курортам, разглядывать цветные журналы с иностранными модами и красавицами… К сожалению, это не срабатывает.
Почти 60% учителей физики у нас пенсионного возраста. Это тяжелая проблема, которую следовало бы решать. Определить как цель ради быстрого и эффективного омоложения этой части нашего общества. На государственном уровне это можно решать по–разному. Специальными пособиями, специальными дотациями…
Следующий момент. То, что я говорю, в значительной мере связано с финансами. Сказано — чтобы попасть в список 400 наиболее удачливых вузов, финансирование вуза должно составлять не меньше 200 миллионов в год. Финансирование вузов Латвии далеко от этого.
Означает ли это, что мы должны сразу разбежаться, чтобы тратить деньги именно на это? Безусловно, финансирование надо увеличить. Но, осмыслив, как это делать! Вузы в весьма значительной степени ослаблены. Преподаватели старой закалки уходят, а молодая волна, молодые профессора не так сильны, как старые. Им нужна практика, им необходимо время…
И о вопросе улучшения качества следует думать.
Без сомнения, одна из самых насущных проблем сейчас — переориентация учеников. Следует изменить пропорцию между огромным количеством жаждущих получить гуманитарное образование и теми, кто хочет получить техническое образование. Это означает перепрофилирование образовательной системы. Надо начинать и переобучение взрослых людей.
И я в Латвии не знаю ни одного серьезного экономического объединения, которое занималось бы математическим моделированием развития государства. Это дело тоже следует начать. Мы должны повернуть свое лицо к Латвии. А будущему Латвии понадобится все больше инженеров и все меньше тех специалистов, перепродукция которых в Латвии сейчас катастрофична. Тридцать лет мы производили не инженеров, а что–то другое. Мы должны начать об этом думать, это должно нас волновать.
— Слышат ли и понимают ли то, о чем вы говорите, те, кто принимает решения?
— Мы все время говорим о создании научно–промышленного лобби в структурах власти. Я встречался со многими бизнесменами, но, к сожалению, не все бизнесмены готовы участвовать в этом процессе. Но у меня нет ни малейшего сомнения в том, что сейчас это лобби чрезвычайно слабое и не соответствует нынешней ситуации.
Мы действительно должны его создавать. Лобби в позитивном смысле. Из людей, которые представляют инновационные предприятия. Безусловно, если у них имеется видение экономического развития страны. Такие люди и их мнение должны очень сильно проявляться в госуправлении. К сожалению, этот процесс происходит медленно.
Роль академии наук, свою роль я тут в значительной мере вижу в том, чтобы быть инструментами, которые будут способствовать развитию этого лобби. Ибо технологические, высоко технологические проекты всегда в любой стране продвигаются с большими трудностями. В значительной степени благодаря непониманию — что предлагается, в каком виде предлагается…
Но в маленькой стране все можно привести в порядок очень быстро и эффективно. Если только на то имеется политическая воля. Вот мы уже совсем близко подошли к выборам будущего Сейма. Этот период заставляет людей задуматься о том, как управлялось государство, управлялось ли оно в достаточной степени эффективно, как оно будет управляться следующие четыре года, что следовало бы изменить, что следовало бы улучшить.
Как бы там ни было, образование, которое могло бы в большей степени влиять на продвижение разных, связанных с инновациями проектов в структурах власти, абсолютно необходимо.
Второй момент. Латвийское государство все еще очень мало реально задумывается о пути своего развития. Финансирование научных исследований со стороны государства абсолютно недостаточно. И никто особо не стремится его увеличить. Считается, раз мы в Европе, то Европа фактически отвечает за развитие науки в Латвии. Да, тут сложные проблемы, но пусть их решают извне, мы же станем осваивать бюджет. К сожалению, это не срабатывает.
А наши ученые подсчитали, что мы можем существенно увеличить доходы, увеличить наш внутренний валовой продукт, увеличить бюджет. Мы это можем. Но для этого нужны соответствующие инициативы. Однако привязка инвестиций к стране весьма скромная, инвесторы к нам не приходят, законодательство непривлекательно.
Второй момент — не всякая инвестиция благожелательна для страны. Например, мы не хотим инвестиций, связанных с захоронением радиоактивных отходов в Латвии. Мы хотим инвестиций, связанных с созданием новых, инновационных продуктов. Но для этого нужна инфраструктура. Для этого нужны вот эти инженера, рабочие, мастера, которые смогли бы все это совершить.
Деньги? Деньги в современном мире — жидкость. А жидкость течет туда, где созданы условия для приема этой жидкости.
— Это масштаб страны. Но имеет ли власть этой страны четко поставленную цель развития народного хозяйства? Какой толк от самой продуктивной полемики ученых, если для нее нет адекватной политики?
— Несомненно, Латвия сейчас не действует как единый, согласованный механизм. Конечно, должны определяться конкретные краткосрочные и долгосрочные цели развития государства.
— А я эту конкретику не считываю ни в Национальном плане развития, ни в плане "Латвия–2030".
— Все эти документы в основном пишут чиновники без какого–либо технического образования. Конечно, эти документы должны писать ученые. Какие ученые? Тут, конечно, должны быть приобщены Академия наук, ученый совет Латвии. Значит, наиболее сильные ученые.
Еще раз подчеркиваю, что Академия наук объединяет сильнейших ученых Латвии. Им бы создавать эти планы развития. Без них, а также без активного соучастия со стороны промышленников, без обсуждения, без дискуссий принятие подобных планов не должно бы состояться.
К сожалению, на данный момент это бюрократические документы, две трети которых создают юноши с непонятным образованием. Оттого эти стратегии порой несуразны. Это не стратегии. В подобном виде их нельзя считать планом развития государства. Безусловно, такие планы должны быть.
— А как вы сегодня характеризовали бы латвийское народное хозяйство? Я читал — коллапс, экономический банкрот…
— Уже долгое время в латвийскую экономику разными способами вкачиваются европейские деньги. С одной стороны, это положительный феномен. С другой — если у вас есть кто–то, например птичка, которую вы все время прикармливаете у своего окна зернышками, то эта птичка через некоторое перестает интересоваться чем–то другим, какими–то насекомыми, а прилетает лишь к вашему окну.
Подобная ситуация с этими еврофондами. Акцент не ставится на то, что деньги надо заработать. Они все время падают с неба. И тогда создаются структуры, дабы освоить эти упавшие с неба деньги. И если вы их освоили в недостаточном объеме, считается, что это плохо.
Но если вы проедете по регионам Латвии, то увидите, что для освоения этих денег не хватает фантазии. В небольших селениях, где население измеряется сотнями, построены длинные заасфальтированные велодорожки. Может быть, в этом селе пять или пятнадцать человек катаются на велосипедах. Абсолютный вакуум идей по части траты денег. Люди хотят освоить эти деньги, но не знают — как.
Наше мнение — в каждом регионе Латвии, в каждом месте следует думать о том, как развивать какое–то инновационное производство. Будь то биоэкономика, машиностроение или направление ИТ… Ударение — на экономическое развитие.
Кто–то мог бы нас сравнить с Китаем во времена культурной революции, когда в каждом дворе плавили металл. Несомненно, это сравнение комично, но нечто схожее имеется. Мы не хотим, чтобы в каждом дворе плавили некачественный металл, но мы хотим, чтобы в каждом дворе задумывались над инновациями, которые могли бы привести к развитию региона.
Небольшая фирма, производящая детали для машиностроения, небольшая фирма, создающая объекты малой механизации, небольшая фирма, которая предлагает региону ИТ–услуги…
Развитие, несомненно, начнется с небольших фирм. У нас в этой области имеется много положительных примеров. Особенно в последние годы у нас появились фирмы, которые в течение года–двух увеличили количество своих работников с трех–пяти до сотен людей. Произведенные ими технологические продукты затребованы во всем мире.
Экономические обязательства и сотрудничество этих фирм находятся на международном уровне. И именно на такие фирмы мы возлагаем надежды, думая о будущем Латвии.
— Вы говорите, что IV Всемирному форуму латышских ученых удалось сдвинуть с места вопрос о будущем. Каким образом? Ведь только что сказали, что стратегии — не стратегии. Так где же это реальное практическое пространство, на котором можно развернуть это будущее так, чтобы движение не было лишь топтанием?
— Как я уже сказал, структуры власти в большинстве своем наполнены бюрократическими индивидуумами без технологического образования. В связи с этим в структурах власти не создается верное понимание того, как развивать экономику.
Например, международных патентов, заявленных Латвией в прошлом году, было 15. Если вы думаете, что страну можно развивать, имея 15 международных патентов, то вы сильно ошибаетесь. Это свидетельствует о том, что данная система работает неэффективно.
Я долгое время не критиковал бюрократию Латвии. Потому что бюрократия должна быть. Положительный ход — слияние бюрократии с учеными, инженерами, технически мыслящими людьми. Компетенция по части технологий исходила бы от последних. А оформлением регул пусть занимаются бюрократы. Это нормальная ситуация в любой развитой стране.
— Что власти, политики должны сделать, чтобы вы не беспокоились за долгосрочное развитие Латвии?
— За эти два года я встретился со всеми влиятельнейшими политиками Латвии, с большинством людей крупного и среднего бизнеса. Скажу, что мое однозначное представление такое — в госструктурах Латвии должно быть научно–промышленное лобби. Должны быть люди, которые на своей шкуре, своей собственности, своих деньгах ощущают ответственность за развитие.
Если это просто участники дискуссии — дело одно. Но если принят тот или иной закон, например о налогах, и от него зависит бизнес человека, от него зависят развитие, производство новых продуктов, — поведение меняется. Мы стараемся этому процессу, сколько в наших силах, способствовать. Мы — в пути.
Однако — диалог тяжелый. Но все–таки он создается. И мне бы хотелось в новом Сейме видеть побольше молодых лиц, больше людей с инновационным мышлением, больше людей, действительно занимающимися производственным бизнесом. А не бизнесом мошенничества. В этом будущее Латвии. Мы не сдадимся.
— Что пожелаете Латвии на столетие?
— Инновационного развития. Производства. Расцвета экономики. Мы это можем!
Виктор АВОТИНЬШ
