- Со времён школы казалось, что диктант тренирует механическое владение языком. В отличие, например, от написания сочинений, где практиковалась способность создавать смыслы, под диктовку нужно было буквально воспроизвести чужой текст. Как вы относитесь к идее диктанта?

- Я не думаю, что диктант - это образовательное средство, скорее, это средство умственной гимнастики. Со временем правила забываются. Если мы долго не пишем, то начинаем сомневаться в том, как писать те или иные слова. Я всегда писал автоматически грамотно, но последнее время пишу рукой редко. Когда набираю [слова] на компьютере, то часто задумываюсь [о том, как правильно написать]. Начал даже замечать, что не помню некоторых правил и стал себя проверять.

Я считаю, что идея диктанта – идея полезная. Ведь недаром детей учат писать ручками – умение, которое им может вообще никогда не понадобиться. Тем не менее, [письмо] как-то связано с мозгом, память лучше работает: человек лучше запомнит текст, который написал, чем тот, который прочитал. И то, что мы перестали писать от руки, это как-то меняет работу нашего мозга, но к чему это приведет, я не знаю.

- Предполагаю, что текст для диктанта пишется иначе, чем художественная литература. Расскажите, как вы справлялись с этой задачей - намеренно усложняли, начиняли сложными оборотами? Как выбирали тему?

- Я писал в обычном своем стиле, то есть так, как пишу лирические отступления в своих романах. Получилось три лирических эссе о трех городах. Но потом этот текст попал к экспертам-лингвистам. Работа с текстом шла по линии усложнения: они предлагали мне некоторые слова заменить синонимами с более сложным правописанием, поменять пунктуацию для того, чтобы заменить более сложной.

Тут применялся метод «челночной дипломатии» - лингвисты что-то меняли, присылали мне. Я иногда соглашался, иногда предлагал свой вариант. Поэтому окончательный вариант не был для меня сюрпризом. Постепенное изменение текста происходило примерно в течение двух-трёх недель. 

- Писатели обычно не любят вмешательства в свой текст. Как вы относитесь к проблеме авторской орфографии?

- Так, как и должен относиться человек моего возраста. В интернете мы иногда позволяем себе что-то упростить, но интернет ведь имитирует устную речь. Когда мы в «большом тексте», то я считаю, нужно сохранять все правила, единственное исключение – поэзия. В поэзии иногда очень важны авторские знаки препинания: они передают дыхание автора, передают паузы.

Но если мы хотим сохраняться единым обществом, то мы должны пользоваться едиными правилами – таковы правила игры. Я их принимаю и поддерживаю.

- То есть – язык, как средство цементации общества, вы думаете, работает?

- Да. Алексей Иванов, замечательный писатель, который был автором «Тотального диктанта» года три назад [в 2014 году — Rus.lsm.lv] говорил о том, что правила создают общество. Общество пишет по правилам – «Мы - не стая! Мы – общество!» Я с этим, в общем, вполне согласен потому, что текст как общественное явление должен подчиняться определённым правилам. А письмо своему ребенку я могу писать как угодно, хоть вертикально, как пишут китайцы, и ставить букву под буквой – это не имеет никакого значения. Но текст как коммуникативное явление, и текст как личное высказывание в частной сфере – разные вещи.

- Вы имеете в виду, по своему статусу?

- Разные по назначению и разные по статусу, да.

Нормы пунктуации мы вводим сами, потому что в устной речи нет запятых. Запятые – позднее явление. Они в русский язык пришли из Европы где-то в ХVIII веке, до этого никаких знаков препинания не было. Не было даже разделения. Всё это условности, которые мы привносим. До ХVIII века и слова писались слитно, не разделялись промежутками. Но эти условности мы теперь соблюдаем. Постепенно они входят в нашу жизнь. Цивилизация удаляет нас от природы. Чем дальше мы от природы, тем утонченнее цивилизация. И все эти правила пунктуации, правописания – примеры цивилизации, если мы начнем от них отказываться, ни к чему хорошему это не приведёт.  

«Тотальный диктант» можно написать онлайн на официальном сайте или в Риге в Балтийской Международной Академии, в 40-ой или 72-ой рижской школах рижской средней. Диктант пройдет завтра, 8 апреля в 14.00.