Видео
В мире
—Я читал самые разные допущения. Вплоть до того, что руку к ликвидации АПЛ приложила организованная преступность с целью ослабить дееспособность учреждений внутренних дел. Хотя формальная, озвученная причина была — сэкономить деньги…
— Я полагаю, что ненависть к Академии произошла от глубокого непонимания. Ведь непонимание, как правило, порождает ненависть и истребление. Если человек чего–то не понимает, если это кажется ему лишним и чужим, возникает животная склонность к уничтожению.
Академия полиции Латвии выделялась среди других тем, что она реализовывала не только восемь уникальных программ обучения, но также формировала личности работников правоохранительных учреждений. То есть формировала их мышление, формировала их принадлежность к данной профессии. Не зря же девизом академии были слова: "Отчизна, закон, честь!" Эти три вещи глубоко взаимосвязаны. Нельзя сформировать профессионального человека, который стал бы работать в полиции или других правоохранительных учреждениях, но для которого эти понятия были бы чужды.
Уже после того, как мы покинули помещения АПЛ (нашим последним рабочим днем было 30 декабря 2009 года) и юридические обязанности по содержанию этой инфраструктуры взял на себя Колледж государственной полиции, очень неприятным сюрпризом было то, что документы нашей научной работы оказались разбросаны по коридорам этого здания. Профессорские дела с личными данными… Их просто грубо взяли да выкинули! Люди нам говорили: чтобы кто–то не воспользовался ими злонамеренно, приезжайте хоть вы и возьмите все это…
—Вопрос: был ли уровень получаемого в академии образования таким, чтобы наше МВД получало то, что хотело? Потому что потом в роли одной из самых пылких ликвидаторш выступала следующий министр Линда Абу–Мери (Мурниеце). Уместны ли какие–то упреки по части качества образования, которое люди получали в академии?
— Академия полиции по качеству программ, которые она осуществляла, входила в первую пятерку всех вузов Латвии. Это неоспоримо. Да, я тоже принадлежу к обществу и слышу те мнения, которые в нем циркулируют. Возможно, мы готовили слишком сильных следователей и оперативных работников. Таких, которые были способны квалифицированно, профессионально браться за дела контрабанды, за рафинированные схемы неуплаты налогов, за мошенничества в предпринимательской деятельности, банковской системе и так далее. Можно ведь рассуждать и в таком ключе. А положительно следует оценить хотя бы то, что в этом году и Генеральная прокуратура, и Министерство внутренних дел, и Государственная полиция признали, что ликвидация АПЛ была ошибкой.
—Как обстоят дела сейчас?
— Допущения, что полицейским можно дать образование в рамках программ правовых наук в других государственных или частных вузов, весьма утопичны. Я в свое время подчеркивал, что в сфере защиты права Академия полиции профессионально создавала уникальные, неповторимые по их содержанию программы, которые были ориентированы не только на, так сказать, общую эрудицию, но и на специально подготовленный персонал. А дееспособность этого персонала значит очень многое.
— Сейчас многие вроде бы проснулись. МВД признало, что программа Университета Страдыня, согласно которой офицеры должны получить высшее профессиональное образование второго уровня, "не давала все необходимые в полицейской работе специализированные знания, поскольку это дозволял установленный стандарт". Кроме того, МВД признает, что в публичном пространстве неоднократно звучала обоснованная критика в адрес недостаточного качества досудебного следствия. Это в известной мере можно объяснить недостаточными профессиональными знаниями следователей (в основном старших офицеров), а также неукомлектованностью штатных мест.
— Сейчас мы должны крохоборствовать, чтобы хоть как–то все–таки обеспечить образование полицейских. То, что Рижский университет Страдыня выиграл конкурс за право обучения сотрудников полиции, то, что для этой цели выделено финансирование и сотня полицейских сможет там получить высшее профессиональное образование второго уровня, — факт, заслуживающий всякого признания. Однако будут ли желающие обучаться по этой программе? Потому что это весьма узкий профиль. С этим профилем невозможно конкурировать на рынке труда.
Нам известен литовский пример. У них в Каунасском университете тоже имплементировали такую программу, но она потерпела фиаско. Потому что люди просто не шли учиться. Они обучались на свои средства в других вузах, а вот эта финансируемая государством программа не имела успеха.
— Ликвидацию Академии полиции называли также ампутацией мозгов системы внутренних дел. Кто после ликвидации АПЛ занимался наукой этой отрасли?
—Мы сохранили посвященное административной и уголовной юстиции издание, необходимость которого обосновали и переместили в Балтийскую международную академию. Персонал АПЛ сейчас трудится в Университете Страдыня, Даугавпилсском университете, "Турибе", Латвийском университете, Балтийской международной академии. Так что пока жив потенциал этого персонала, до тех пор идеи обучения полицейских и вопрос практики также будут жить.
— Есть шанс на восстановление АПЛ?
— Видите ли, это вопрос политической воли. Вопрос финансирования тут зависит от этой воли. Если будет политическая воля и профессиональный подход к делу, все произойдет положительно.
Следует серьезно учитывать то, что говорит Генпрокуратура, конкретно господин Эрик Калнмейерс: ослабли досудебное следствие, уголовное следствие, оперативная деятельность, а также разведка и контрразведка. А эти вопросы связаны не только с внутренней безопасностью. Они тесно связаны также и с внешней безопасностью государства. Особенно в это время геополитических вызовов.
Виктор АВОТИНЬШ.
