Видео
В мире
А я серьезным голосом продолжаю: "Решением Рижской думы на доме будет установлен мемориальный знак, а в вашей квартире будет учрежден музей! У вас сколько комнат?" — "Две". — "Ну, придется потесниться, будете жить в одной!.." Они кивают, соглашаются со всем, пока вдруг до них не начало доходить… А дальше — как по Ильфу: "Но позвольте!.." Пришлось успокоить обитателей раритетной квартиры: про музей — это шутка".
Отец будущего артиста был бракером по лесозаготовкам. Семейная история гласит, что Исаак Давидович, увидев, как сын после посещения цирка кривляется перед зеркалом, воскликнул: "Быть клоуном?! Еврею! Никогда!" И даже выпорол мальчика. Однако тот не стал ни юристом, ни врачом, как об этом мечтал папа, ни скрипачом. По воспоминаниям самого Аркадия Исааковича, артистический дар он унаследовал от отца: тот любил смешить близких шуточными импровизациями.
Летом 1917–го, когда немцы подошли к городу, Райкины оставили Ригу. Сначала перебрались в Рыбинск, потом, в 1922 году, в Ленинград. В конце 1930–х по инициативе Аркадия Исааковича там был основан Театр эстрады и миниатюр, не имевший аналогов в стране.
Из рижского детства в памяти артиста остались первая поездка на трамвае, игра оркестра на Эспланаде, дача на Рижском взморье. Спустя годы выдающийся артист уже с собственными детьми частый гость в Юрмале. Останавливаются в одном и том же месте — на улице Юрас, 14, в корпусах санатория "Рижское взморье".
В книге "Воспоминания" Райкин пишет: "Я совершаю прогулки по берегу — из Майори в Дзинтари и обратно, и мне легко дышится и думается легко. Здесь воздух какой–то особенный, воздух моего детства, моих воспоминаний — так я его ощущаю. И я путешествую по своей жизни…"
Киевлянин академик Исаак Трахтенберг в августе 1978–го отдыхал в этой здравнице. Тогда же он познакомился со знаменитым артистом. "Вечерами, когда спадала жара, Аркадий Исаакович в толпе отдыхающих совершал неизменный здесь прогулочный моцион — обязательный ритуал этих курортных мест, — рассказывает он в воспоминаниях. — И везде, где появляется фигура Аркадия Исааковича, всегда в элегантном костюме, с копной густых седых волос, его узнают и, смущаясь от неожиданной встречи, почтительно и вместе с тем радостно здороваются…
Много интересного узнал я в то лето из неторопливых райкинских рассказов. Например, о том, что Райкин в юные годы увлекался живописью. Особенно интересовался жанровыми картинами и портретом. Его самым любимым актером в начале сценической деятельности — в тридцатые годы в Ленинграде — был Илларион Певцов".
Запомнился Трахтенбергу и рассказ Райкина о жене — актрисе Роме. В последние годы она болела и в санаторий приехала не совсем здоровой. Аркадий Исаакович внимательно и нежно опекал супругу. На вопрос, откуда такое необычное имя — Рома, пояснил, что ее родители — а она из семьи выдающегося физика Абрама Иосифовича Иоффе — ждали и желали мальчика, которого заранее решили назвать Романом. Когда же родилась девочка, то ее назвали Ромой.
Затем это необычное имя по совету Рины Зеленой, работавшей в свое время с Райкиным и его женой на столичных театральных подмостках, превратилось в ее сценический псевдоним, а затем и в фамилию… Хорошая актриса, она талантливо владела пером. В "Юности" были опубликованы ее рассказы, в том числе о муже.
О Райкине в Юрмале оставил воспоминания и другой ученый — Павел Бунич. "…Райкин оставался молодым грустным "мальчиком". Когда позволяло здоровье, он залезал в окна санатория, прыгал через забор… Его узнавали. И он был рад этому… К нему подводили детей, приговаривая, чтобы они запомнили эту встречу. Обращались ветераны войны, передававшие запоздалые приветы фронтовых частей.
Его просили о помощи, и он помогал (порой когда и не просили и когда поддержка означала непослушание). Он не отступился от Ростроповича и Вишневской, ряда других правозащитников. За что состоял в числе потенциально ненадежных… Я не слышал от него ни одной грубости, даже высокого тона. Он всегда был мягок, но достаточно тверд, особенно если говорил о важном".
В 1986 году, за год до смерти, в издательстве "Искусство" вышла книга Елизаветы Уваровой о "человеке с тысячью лиц", как называли Райкина. На последних страницах автор приводит короткий диалог из своей беседы с артистом:
"— Вы, по–моему, думаете о театре беспрерывно — и ночью и днем?
— Это моя работа. Актер — не профессия. Это образ жизни, образ мыслей… В наше время актер не тот, кто умеет представлять, а тот, который умеет мыслить, бороться. Это жестокая профессия, потому что ты работаешь на своих нервах, на своем здоровье, на своем сердце, отдавая себя целиком…"
Рига вроде бы увековечила память о выдающемся земляке. На доме, где он родился, мемориальная доска. Но почему бы не создать и музей Райкина? От государства вряд ли дождемся — Райкин для них "советское наследие". Но можно открыть частный? В Риге, в Юрмале хватает богатых людей, а такой музей принес бы дополнительные очки и им, и нашему городу. А посетителей в музее Райкина, уверен, было бы не меньше, чем в таких частных музеях, как солнца, фотографии или спорта.
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
