Два этажа обычного дома на Буртниеку, 37. На 4–м этаже — центр временного размещения "Буртниекс", а этажом выше — кризисный центр "Буртниекс". Чем они отличаются? Тем, что на пятом в комнатах все время темно. Их обитатели почему–то первым делом завешивают окна темными шторами. И еще некоторые кутают детей даже летом — хотя их учат не делать этого. Словно им холодно от их собственной жизни. А обычный дневной свет кажется им нестерпимо ярким, как вспышка атомного взрыва.
— Это заведение Латвийского Красного Креста. Свободных мест тут обычно не бывает. Услуга, увы, востребована. Центр временного размещения помогает в трудной ситуации рижанам, которые остались без крыши над головой. По направлению социальной службы, — рассказывает руководитель центра Кристина Беседина. — Пойдемте, я вам все покажу!
Первое впечатление — обычное общежитие: дежурный на входе, длинный коридор, двери комнат, туалет, душ. В детской комнате ребятишки смотрят телевизор. И обстановка в комнатах спартанская: кровать, шкаф, стул, детская кроватка.
Всего тут 17 жилых комнат и 40–45 обитателей. Приоритет отдается родителям с детьми, но бывают и пожилые люди. Правила строгие: дети должны быть в комнатах в 21.00, а в 23.00 двери закрываются и с улицы никого не пускают.
— Сейчас у нас тут 22 ребенка, — рассказывает Кристина. — В одной семье аж семеро, дали им две комнаты. Именно из–за детей у нас такие правила строгие — нельзя употреблять алкоголь и наркотики, шуметь, вмешиваться в чужое личное пространство. Это правило и на нас распространяется. Мы не заходим в комнаты наших клиентов. Конечно, если нет подозрений, что там распивают алкоголь, курят… Но иногда приходится. Последний случай был, когда женщина ушла в магазин и не вернулась через 6 часов. Детей передали социальной службе, а ей предложили перейти этажом выше — в кризисный центр. Там контингент совсем суровый… Но туда я еще поднимусь. Здесь же живут просто люди, внезапно оказавшиеся на улице. Сегодня ведь это так просто — не так заключил договор аренды, просрочил с платежом банку…
Мимо нас проходит мамочка с коляской — на прогулку. Коляску придется спускать с 4–го этажа, без лифта. Внизу, на первом этаже, тоже стоит много колясок, но, видимо, все тут не помещаются и кто–то хранит коляски в своих комнатах. "Эта мама у нас, к счастью, долго не задержится, она уже работает, ребенок посещает детский сад, и все у них будет хорошо, это лишь вопрос времени".
Кристина подчеркивает, что услуги центра платные — 1,70 евро в сутки с человека, и временные — до полугода. За это время человек должен устроиться на работу, скопить деньги и найти себе жилье. Понукать тут почти никого не надо, люди сами понимают — надо выбираться из тупика. Впрочем, были два случая, когда приходилось выселять клиентов с помощью суда. Это были пенсионерки, не желавшие съезжать в дом престарелых. "Пожилые люди привыкают жить тут как в общине — играют с детьми, помогают, чувствуют себя частью общества, нужными. Но… ведь у нас тут не общежитие, а помощь постоянно нужна все новым и новым людям", — разводит Кристина руками.
Общежитие не общежитие, но какое–то подобие коммуны тут есть, признает она. Люди знакомятся, дружат, сплетничают. "Один раз курица пропала из холодильника! Всем миром искали! — смеется она. — Сейчас–то смешно, а тогда такой скандал был. Две женщины чуть не подрались". Мелочи жизни…
Хуже, когда неблагополучие напоминает о себе семейными разборками. Однажды явился муж, выбил двери в комнату, побил жену. Пришлось вызвать полицию. Его скрутили, ребенка — в детдом. "А ребенка–то почему?.. Не слишком ли круто?" — спрашиваю я.
— Так мать под наркотиками была, — уточняет Кристина. — Вы не думайте, что это так просто — взяли и забрали ребенка. Вы даже не представляете себе, сколько делают социальные службы, чтобы ребенок остался с матерью, чтобы мотивировать ее заботиться о нем. Я приезжаю вечерами, приезжаю с добровольцами в выходные: мы печем, рисуем, вышиваем, поем, стараемся делать все это с родителями, потому что… Вот, например, ребенку пять лет, а он даже карандаш в руках не умел держать. Нет, никаких болезней, просто с ним никто никогда не занимался, в садик он не ходил. А ту мать — под наркотиками, мы в итоге отправили в кризисный центр. Такие проблемы — это уже их уровень.
Кризисный центр "Буртниекс" — это всего два пролета вверх по лестнице, но ощущение такое, что не поднимаешься вниз, а опускаешься на дно. Потому что проблемы и люди тут уже совершенно иного уровня. Еще не "На дне", как у Горького, но уже близко.
— Порой приходят мамочки избитые, все в синяках. Иногда, бывает, женщина выходит с ребенком в магазин, а обратно в квартиру попасть не может, потому что муж десятый день пьет и дверь не открывает, — рассказывает руководитель кризисного центра Иева Антонсоне. — Ночью привозила полиция мам с детьми, которые стояли на автовокзале — не поладили с арендодателями и оказались на улице. Были мамы, которые уехали в Англию "за социалом", но там таких не привечают, и вот она звонит нам из Рижского аэропорта: я вернулась, а жить негде, помогите. Надо отдать должное нашей муниципальной полиции: едет в аэропорт, привозит к нам, мы размещаем этого человека у нас, связываемся с социальной службой, та предоставляет помощь, оформляет документы. Этому человеку надо около двух месяцев пробыть у нас, чтобы снова встать на ноги, привести документы в порядок, найти врача, детский сад, школу для детей.
…Здесь все похоже на помещения этажом ниже, но есть и бросающиеся в глаза отличия. Гораздо больше персонала: три социальных работника, два психолога, социальный педагог, социальный реабилитолог. Очень массивные двери с очень толстым стеклом. Иногда за избитыми женами приходят их агрессивные мужья — чтобы добавить. Внизу в этом же доме — отделение полиции. Но мужчины заявляются сюда в таком состоянии, что это их совершенно не волнует: "Прибью тебя, курва, здесь и сейчас!" Чтобы не прибил за ту минуту, в течение которой наряд бежит по лестнице, и вставили такие стекла.
— А еще у нас бывали родители с различными психическими заболеваниями — они физически не способны заботиться о ребенке, а ему нужны внимание и забота, — продолжает Иева. — А мама не может встать, чтобы отвести его в школу. Тогда надо думать, кого приставлять к такому человеку в помощь. А еще у нас много людей с зависимостями — алкогольной, наркотической. Конечно, мы не можем допустить, чтобы они прямо тут, где живут 18 семей, их употребляли. Ну так они идут на улицу, и… Например, недавно был случай. Пара наркоманов — девушка на 8–м месяце беременности, муж — и двухлетний мальчик. Глядим — поведение родителей явно неадекватное. Отправили их на анализ, ребенка пришлось изъять. Или случай с мамой, которая в 8 часов утра ушла и оставила двух детей без присмотра и пропала. И в 9 часов вечера не появилась. Звонили отцу, матери, бабушке. Все говорили, что приедут, но никто не приехал, а мама так и не пришла. Поздно вечером явился пьяный отец. Разве ему детей отдашь? Вызвали полицию, детей отправили в спеццентр для детей. А мать с тех пор так и не пришла, хотя мы знаем, что она где–то тут ходит по округе. Бомжует.
Впрочем, чего ей приходить–то? За такие проступки из центра выгоняют без разговоров. "Она потеряла место" — так тут говорят. Место и шанс на нормальную жизнь. Но не все истории заканчиваются так печально.
— У нас была мама с ребенком, и вдруг у нее случился аппендицит, — рассказывает Иева. — Ее срочно увезли в больницу, а детей не с кем оставить. Вызвали полицию — так положено по инструкции. Я полицейских попросила, чтобы они не травмировали других детей. И тут надо отметить профессионализм нашей полиции: надо было видеть, как они сняли жилеты, фуражки, ботинки, как они мило уговаривали деток "прокатиться". И дети, когда вернулись обратно из спеццентра, всем рассказывали, какое у них было приключение: ехали на настоящей полицейской машине. А в детском спеццентре они были под присмотром, накормлены. Мама вышла из больницы — и все образовалось. Она нашла работу, заботится о них.
Здесь, кстати, много и отцов–одиночек с детьми. Был один, который лечился от алкогольной зависимости. У него еще ребенок был с особыми потребностями, и он фантастически о нем заботился. Пока он был у нас, нашел работу, скопил денег, смог устроить свою жизнь.
Родителей тут приходится учить всему: как одевать ребенка, как умывать, убирать лекарства повыше, чтобы ребенок не достал. И ни в коем случае не бить! Поначалу многие артачатся: "Что такого? Меня пороли — я же вырос!" Вырос–то вырос, но кем, коль скоро здесь оказался?.. "У нас есть мамочки, которые пожили за границей, потом посмотрят, как мы с ними тут нянчимся, подумают–подумают и говорят: "Да–а–а, в Англии у меня бы уже давно забрали ребенка", — говорит Иева.
За год кризисный центр помог в реабилитации 83 семьям. То есть сохранил для общества 244 его члена — взрослых и детей. И не говорите, что это мало. Это фантастически много. А что нужно больше — так тут уж не вина Красного Креста. Делают все, что в их силах, которые не беспредельны, как и выделяемые на это убогие средства.
Марина МОЛЬ.
11 июня 2015. №23
Загрузка
Видео
В мире
