Видео
В мире
- Господин Бичковичс, дайте характеристику латвийской судебной власти, судебной системы в целом. Что сделано, что еще предстоит сделать?
- В год столетия государства и судебной системы мы много размышляли как об истории, так и о развитии. И одним из выводов был такой, что мы в Латвии за это сравнительно короткое время после восстановления независимости не только восстановили свою страну, основанную на твердом фундаменте, заложенном ее создателями, но и сумели стать равноценными партнерами любой страны – члена Евросоюза. В том числе и судебная система Латвии. Эффективность судебной системы также можно выразить в цифрах, оценивая как сроки рассмотрения дел, так и количество судей, объем бюджета…
Я с удовлетворением могу сказать, что у Латвии по этой части не самые низкие показатели среди стран Европы. Мы не во главе списка, но среди судебных систем стран Европы стабильно находимся выше среднего уровня.
- А каково состояние судебной системы у нас, в Латвии, в контексте законодательной, исполнительной власти. Вот новый наш премьер заявил, что правопорядок будет одним из приоритетов его Кабинета министров. Что, по-вашему, нужно в этой связи сделать, чтобы образовалась единая и качественная система отношений между всеми ветвями власти?
- Право любого индивидуума на справедливый суд в Латвии определяет Сатверсме (конституция). Правопорядок обеспечивает независимые действия и уважительное сотрудничество всех трех ответвлений власти: законодательной, исполнительной и судебной.
По части правопорядка ценности, обозначенные в декларации нового правительства, совпадают с тем, как видит обеспечение правопорядка в судебной системе Совет юстиции. Значит, у нас есть основания полагать, что начатые процессы по усовершенствованию судебной системы будут продолжаться.
Латвия – правовое государство, и правопорядок здесь в значительной мере обеспечивает судебная система. У нас имеется ряд начатых реформ, и мы совершенно четко заявляем о решении их продолжить. Возможно, пока преждевременно говорить о результатах, но завершилась, например, территориальная реформа судов.
Следует проанализировать, как она реально действует и не уменьшился ли доступ общественности к судам.
Приоритетом Совета юстиции является укрепление независимости судебной власти. Повышение потенциала Совета юстиции, внедрение судебной реформы при обеспечении принципа случайного распределения дел и специализации судей, профессионального отбора кандидатов на должности судей, а также усовершенствование коммуникации судов.
- Председатель суда Сатверсме Инета Зиемеле недавно в одном интервью подчеркнула, что судебная власть должна удерживать равновесие между законодательной и исполнительной властью. Согласны ли вы с ее мнением и как это в Латвии осуществляется?
- Судебная власть, являющаяся одной из ветвей государственной власти, осознает свою роль и ответственность, и думаю, что справляется с этой ролью успешно. Судью порой называют говорящим законом, который посредством приговоров и обобщений судебной практики говорит о том, как законы применяются, как они в жизни действуют и что требуется поменять.
Суды не имеют права законодательной инициативы, однако судьи ВС и научные аналитики включаются в рабочие группы, дают свои заключения о создающихся законопроектах. В большинстве случаев законодатель прислушивался к советам практиков или тех, кто применяет закон на деле.
Например, в Закон гражданского процесса была включена инициированная ВС норма о процессе адвоката в кассационной инстанции. К разработке поправок к Закону административного процесса активно подключились судьи департамента административных дел.
Однако не столь благосклонно было принято мнение Совета юстиции о существенных для судебной системы поправках к закону «О судебной власти» и к другим законам. Законодатель должен был спрашивать мнения Совета юстиции о существенных для судебной системы вопросах, но ему необязательно с этим мнением считаться. Предоставление законодательной инициативы Совету юстиции – одна из актуальнейших задач будущего.
- Вы как-то сказали, что имеется большая перегрузка судей…
- Одной из целей территориальной реформы судов было также и выравнивание нагрузок. Особенность Латвии такова, что почти половина жителей страны сосредоточены в одном городе. Конечно, выравнивание нагрузок между столичными и региональными судами – действительно проблема. Возможно, сегодня еще преждевременно оценивать, обеспечило ли объединение судов само по себе в более крупные суды это выравнивание нагрузок, на которое мы надеялись.
В судах Латвии снижается количество новых дел - как уголовных, так и гражданских. Это объясняется упрощением процессуального порядка - суды освобождаются от рассмотрения менее значимых вопросов. А что касается гражданских дел, то это вопрос снижения влияния кризиса. В 2008–2009 годах количество гражданских исков в судах резко возросло. Постепенно этот большой клубок докатился и до третьей инстанции – Верховного суда. А сейчас мы потихоньку возвращаемся к нормальному, привычному ритму работы.
- Что касается падения уровня преступности и сокращения количества заведенных дел. Почти четвертая часть населения Латвии за последние годы покинула страну…
- Конечно, количество уехавших достаточно значимо для общего числа жителей Латвии. Несомненно, они уезжают со своими проблемами, в том числе и с необходимостью обращаться в судебные инстанции. Но если говорить о количестве дел в судах, то в публичном пространстве, возможно, не всегда в достаточной степени понимают, что не суды создают дела, которые рассматривают.
То есть не от судов зависит, почему у нас имеются вот такие дела и почему нет дел, которые желало бы общество. Суды рассматривают те дела, которые получают.
- Удалось ли благодаря реформам системы устранить то, на чем вы делали акцент лет семь назад: судебные процедуры в Латвии слишком громоздки, тяжеловесны и сложны?
- Да, в известной мере это удалось сделать. Это тоже одна из причин, почему уменьшается количество дел, рассматриваемых судами. Значит, изменения законов позволяют судам применять более простые процедуры.
Например, по отдельным категориям дел сужается возможность судиться во всех трех инстанциях.
Как в административном, так и в уголовном, а также в гражданском процессе произошел ряд изменений. ВС делегирует своих представителей в рабочие группы, которые занимаются разработкой законопроектов.
Они, будучи практиками, хотят помочь найти решения для упрощения процессов судопроизводства.
Но вот тут есть одно большое «но": это упрощение не должно происходить за счет ограничения прав человека! Всегда должна быть разумная грань, которую нельзя переступать, ограничивая возможности людей обращаться в суд для защиты своей правоты и устранения ущемления их собственных интересов.
Следует сказать, что деятельность судов и во всем мире обладает известным привкусом консерватизма. Человеку, который с этим не соприкасался, судебные процедуры нередко представляются слишком длинными. Однако закон гарантирует определенный объем обязанностей и прав, который суды должны обеспечивать.
- А насколько для судей сейчас актуально то, что актуально, скажем, для врачей и учителей? Лет восемь назад вы в одном интервью заявили, что «судья свои «жирные» годы еще никогда не встречал». Наступили ли они для судей сейчас?
- Напомню, что упомянутый мною кризис остановил начатую в то время реформу оплаты труда судей. Фактически до приговора суда Сатверсме от 26 октября 2017 года ничего не поправлялось. Теперь этот приговор находится в деле, возбужденном согласно заявлению Совета юстиции. В нем признано, что нормы, определяющие приравнивание месячного жалованья судей к месячному жалованью высококвалифицированного служащего, который трудится в учреждении прямого государственного правления, не соответствуют статьям 83 и 107 Сатверсме. Суд Сатверсме установил, что оспоренные нормы потеряли силу с 1 января этого года.
Важно отметить, что судьи обратились в суд Сатверсме, требуя не прибавки к зарплате, а сбалансированного (в данном случае материального) взаимоотношения между тремя ветвями власти. Судебная власть не третья, не низшая ветвь власти. Она равноценна исполнительной и законодательной.
Люди всех трех ветвей власти за равноценный труд должны получать равноценную оплату. И хоть оплата труда судей была включена в так называемый закон единой оплаты, фактически оплата труда судей и работающих в госуправлении чиновников различалась на 50-60%. Судьи же требовали соразмерности оплаты своего труда с другими ветвями власти.
- Много ли в суды поступает дел, связанных с модными словечками последней поры - «коррупция», КОЗ, «администраторы неплатежеспособности»?..
- С делами неплатежеспособности ВС встречается весьма редко. Только после протестов прокурора в департаменте по гражданским искам. В то же самое время департамент, отменяя решения судов первой инстанции, играл очень значительную роль в решении проблем процессов неплатежеспособности.
А по делам неплатежеспособности, которые пресса называла проблематичными, ВС отменил соответствующие решения еще задолго до того, как критика этих решений появилась в СМИ. Под руководством ВС действовала также экспертная комиссия, созданная по заданию Совета юстиции для изучения проблем процессов, связанных с неплатежеспособностью. Результатом является опубликованное сообщение, в котором среди прочего признано, что в нескольких делах видны серьезные нарушения со стороны судей первой инстанции.
А если говорить о департаменте по уголовным делам, то там за последние два года рассмотрено 18 уголовных процессов и лицам была инкриминирована статья 320 Уголовного закона (взяточничество).
- А если расширить фактически этот же контекст – приходилось ли ВС Латвии уже встречаться на практике с делами, которые касались терроризма, энергетической нестабильности, гибридной войны и т. п.?
- Если посмотреть, как разные радикальные группы общества выражают свои протесты, например, во Франции, то, возможно, именно благодаря ментальности жителей Латвии мы пока ни с чем столь радикальным не соприкасались. Если же говорить о классическом терроризме, то фактически таких дел до сих пор не было.
За последние годы до ВС не доходили уголовные процессы, в которых лицам инкриминировалось бы какое-либо из предусмотренных 9-м разделом Уголовного закона преступлений (преступления, связанные с терроризмом).
Что же касается нетипичных, новых дел, то глобальные тенденции все же коснулись и Латвии. В прошлом году в ВС состоялся уголовный процесс. Лицо обвинялось в противоправном участии в вооруженном конфликте в составе преступной организации на территории другого государства. Дела же, связанные с новыми технологиями, киберпреступлениями, появляются крайне редко. У нас имеется один пример – дело Нео. А в целом мы пока в этом смысле можем жить сравнительно спокойно.
- На пикете, посвященном защите Юриса Юрашса, я увидел плакат: «Калнмейерс, перестань бичковичевать законы!» Что это значит?
- Попытка связать закон с желанием председателя ВС или генпрокурора - абсолютно непрофессиональная и безграмотная. Судебная власть на сей день не обладает правом законодательной инициативы. Между прочим, созданная президентом страны комиссия по усовершенствованию правовой среды указала на необходимость решать вопрос о наделении законодательной инициативой хотя бы Совет юстиции. Дабы судебная власть не была вынуждена выпрашивать у министра или депутатов, а чтобы мы сами могли инициировать необходимые для нашей эффективной деятельности поправки к законам.
- Все же опросы, которые здесь порой публикуются, гласят о том, что и доверие общества к судебной власти могло быть выше. Чего власти и СМИ не делают, чтобы это доверие укрепить?
- Мы сами тоже организовывали опросы клиентов. И один из выводов был следующим: мнение о судах создают недостаточная информированность людей, односторонность получаемой информации, а также связанный с судами негативизм, который зачастую превалирует в публичном пространстве. Мы это понимаем как необходимость намного активнее и доступнее говорить с обществом о работе судов.
Результаты опросов показали, что оценка тех людей, которые реально приходят в суд, гораздо положительнее, чем оценка тех, у кого берут интервью на улице и которые с судебными процедурами, скорее всего, не соприкасались. Они получают информацию опосредованно.
Конечно, нас заботит, чтобы доверие к судебной власти было как можно выше. Но доверие к судебной власти напрямую связано с доверием общества к государственным институциям в целом. Общепризнанно, что в так называемых постсоветских странах доверие к государственной власти в целом ниже, чем в странах с давними традициями демократии и правовой культуры. Латвия в Центральной и Восточной Европе не уникальна. Мы похожи на большинство своих соседей.
Исследование Европейской ассоциации советов правоведения (ENCJ), с которым оно выступило летом 2018 года, показало четкую тенденцию: в большинстве стран Европы (и в Латвии тоже) доверие к судебной власти выше, чем к другим ветвям власти. В Латвии судам доверяют около 40%, в то время как БПБК - 29%, Кабинету министров – 18% и Сейму – 12%. Это наша общая боль, что человек не доверяет своему государству.
- А вот насколько эффективным при таком раскладе судебной власти представляется то, что создает, скажем, законодатель?
- Жизнь меняется, и любая поправка к закону должна быть хорошо продуманной, согласованной с другими законами таким образом, чтобы созданная вновь норма была недвусмысленно ясной, жизнеспособной и направленной на развитие.
Плохим примером тут было то, что у кассационной инстанции отобрали историческое название – сенат. Честь и хвала законодателю: поняв свою ошибку, он вернул кассационной инстанции имя сенат.
- А мне вот весьма многие интеллектуалы, среди которых и юристы, говорят, что главной проблемой нашей судебной системы является самоочищение. Насколько оно, по-вашему, существенно?
- Если под самоочищением подразумевается смещение каких-то судей с должности, то надо сказать, что право нельзя установить противоправными инструментами. Сместить судью с должности можно лишь в двух предусмотренных Сатверсме законом «О судебной власти» случаях: либо карающим приговором по уголовному делу, либо решением дисциплинарной коллегии судей.
Однако нет основания считать, что у судебной системы Латвии не хватает зрелости или способности отвечать самой за себя. Действует самоуправление судей, полномочия и ответственность которого расширяются. Комиссия по судебной этике вольна не только давать заключения и пояснения в связи с разными, связанными с этикой судей ситуациями, но также возбуждать дисциплинарные дела.
В свою очередь, функции дисциплинарной коллегии расширены возможностью направить судью, по части профессиональной компетенции которого возникли сомнения, на внеочередную оценку профессиональной деятельности.
Это новый, дополнительный инструмент для случаев, когда оказывается, что для дисциплинарного дела нет оснований. А очередную оценку профессиональной деятельности абсолютно всех судей судейская квалификационная коллегия проводит через каждые пять лет.
В качестве примера, подтверждающего способность судебной системы реагировать на свои проблемы, могу назвать также действия Совета юстиции после прозвучавшей в СМИ информации о деятельности судей в процессах неплатежеспособности. Совет юстиции создал экспертную комиссию, которая проверила упомянутые в публикациях дела. Оказалось, что часть упреков беспочвенна.
- Десять лет назад вы утверждали, что власть не может вас испортить. Не испортила?
- Думаю, что нет. В своей профессиональной деятельности я всегда вступался и буду вступаться за независимую и сильную судебную власть, которую понимает и оценивает общество. Нас не упрекали в ангажированности и связях с какой-либо политической силой. Я горд за Верховный суд и своих коллег.
Виктор АВОТИНЬШ
