Видео
В мире
Часто приходится видеть кресты вдоль дорог или у железнодорожных путей, а иногда — у рек и озер. Ясно, что это места, где произошли аварии, погибли люди. Таких покойников раньше называли заложными. Заложный покойник неразрывно связан с местом своей гибели. И самих таких покойников, и места их гибели и захоронения люди боялись и считали нечистыми.
По народным представлениям, к заложным покойникам относились умершие насильственной и преждевременной смертью: убитые; погибшие в результате несчастного случая; самоубийцы; умершие в молодом возрасте, т.е. «не дожившие своего века»; те, кого при жизни прокляли родители; те, кто вступил в контакт с нечистой силой (колдуны, ведьмы). В отличие от умерших «своей» смертью (т.е. по старости), почитаемых как предки-покровители, заложные покойники становились существами демонической природы, сближенными с нечистой силой. Их называли «мертвяками», «упырями», «нечистиками», «вешальниками», «злыми духами» и т.п.
Земля не принимает
Слово «заложные», впервые использованное в научной литературе российским и советским этнографом Д.К. Зелениным, известно в диалектах Вятской губернии, где оно означает умерших внезапной смертью и отражает способ погребения: их не закапывали в землю, а «закладывали» кольями, ветками, досками, оставляя на поверхности земли.
Считалось, что таких «нечистых» покойников «не принимает» святая мать-земля, т. е. могила не держит в себе покойника, он выходит из нее. Доказательством того, что земля «не принимает», считался также факт сохранности тела заложного покойника, которое якобы оставалось в могиле нетленным.
Так, в Саратовской губернии среди народа бытует убеждение, что «проклятые родителями, опившиеся, утопленники, колдуны и прочие после своей смерти, одинаково выходят из могил и бродят по свету: их, говорят, земля не принимает; тело их будто бы все тлеет, а тень бродит по свету». Так, архангельские промышленники зарыли в землю на острове Калгуеве труп колдуна Калги, убитого неизвестным старцем; но когда они в следующую весну случайно пристали к этому острову, то увидели, что «труп Калги вышел из глубины могилы и очутился на поверхности земли».
В польской легенде «дитя, осмелившееся поднять руку на родную мать, по смерти выставляло из могилы руку, так как земля ее не принимала». В Пошехонском уезде Ярославской губернии известно поверье: «Если тело долго не гниет в земле, то это верный признак того, что умерший был человек грешный и его останки не принимает мать-земля». По воззрениям крестьян Новомосковского уезда Екатеринославской губернии, самоубийцу не нужно переносить на новое место с места его смерти: иначе он будет ходить на стapoe место семь лет.
Если же труп самоубийцы необходимо перенести, то переносят через «перехрестну дорогу»: в таком случае самоубийца, дойдя до перекрестка, сбивается с дороги и нейдет дальше. В Пермской губернии «убиенные места», т. е. места, где кто-либо был убит, помнят многие годы: на таких местах вечером и ночью бывают привидения, а потому стараются не ходить и не ездить около таких мест после заката солнца. 12 сентября 1884 года в селе Троицком-Варыпаеве Петровского уезда Саратовской губернии удавился в перелеске вблизи селения, на ветле, крестьянский парень Григорий.
«Едва только похоронили самоубийцу, как деревенские бабы начали толковать, что на том месте, где повесился Григорий, появилось привидение, которое, между прочим, настолько испугало одну женщину, что у ней отнялся язык. Привидение было в образе умершего Григория... Кроме того, многие будто бы слышали рыдания в роще, где безвременно погиб Григорий». Могила залежного часто совпадает с местом его смерти, так как в народе стараются хоронить заложных, особенно самоубийц, на месте их кончины. Но и в тех случаях, когда заложный похоронен не на месте своей смерти, он сохраняет связь со своею могилою.
В распоряжении у нечистой силы
Все заложные покойники находятся в полном распоряжении у нечистой силы; они по самому роду своей смерти делаются как бы работниками и подручными дьявола и чертей, вследствие чего и неудивительно, что все действия заложных направлены ко вреду человека. Черти целой ватагой прилетают за такой душой; поэтому обыкновенно все насильственные смерти сопровождаются бурей. В Великолуцком уезде Псковской губернии отмечено поверье: когда бывает сильная буря, тогда непременно есть кто-либо умерший неестественною смертью.
Эта примета и на западе Европы: поднялся вихрь — значит, кто-нибудь повесился. Заложным же приписываются и разного рода шутки с прохожими, не всегда невинные. В Саратовской губернии проклятые родителями «ночью выходят на дорогу и предлагают прохожему проехать на их лошадях; но тот, кто к ним сядет, останется у них навсегда». В Минской губернии задушенный матерью внебрачный младенец выбросал ночью из овина на сыробойню все поставленные туда снопы.
На вопрос пришедших утром братьев: «Что это за черт снопы выбросал?» он отвечает: «Я не черт, а ваш брат». Эти шутки заложных покойников нередко переходят в прямое нанесение вреда ближним. Иногда заложным покойникам приписывается также способность насылать на людей болезни и вообще вредить здоровью людей. Хотинские малорусы верят, что если самоубийца встретится на пути с человеком, то сможет «подрезать его жизнь», после чего этому человеку много не жить.
Заложные покойники, как и другая нечистая сила, появляются по ночам, бродят по земле, пугают и преследуют людей, заводят на бездорожье путников, проникают в дома своих близких родственников, мучают их, являются им во сне, вредят в хозяйстве, могут наслать болезни. Но главное их опасное свойство — способность управлять природными стихиями, насылать разного рода бедствия: бурю, грозу, затяжные дожди, град, заморозки, засуху, неурожай и т. п.
Так, по верованиям восточных и западных славян, вихрь или буря поднимается в момент смерти колдуна, ведьмы или в момент смерти самоубийцы. У сербов принято было при приближении градовой тучи обращаться по имени к последнему в селе утопленнику или висельнику с просьбой отвести град подальше от границ села. Широко распространено поверье о том, что погребение заложного покойника в земле в границах освященного церковью сельского кладбища непременно вызовет засуху, градобитие, заморозки.
Исторические свидетельства об обычае выкапывать из могилы похороненных утопленников и висельников для предотвращения стихийных бедствий запечатлены в древнерусских памятниках, начиная с 13 века. По мнению русских крестьян, местами захоронения или выбрасывания заложных покойников должны служить пустыри, овраги, топи, в крайнем случае, места вблизи кладбища, но за пределами его ограды. Во время сильной засухи 1864 года крестьяне Николаевского и Новоузенского уездов Самарской же губернии вообразили, что засуха оттого, что близ церкви на кладбище зарыт опившийся. Поднялась сильная тревога во всем селе.
Мужики целым селом разрыли мертвеца и утопили в тине грязного озера. В селе Курумоче Ставропольского уезда Самарской губернии в ночь на 23 мая 1889 года вырыли из могилы труп похороненной на кладбище этого села 8 марта того же года Анны Барановой, умершей от излишнего употребления вина. Труп вместе с вывезли в лодке на середину Волги и бросили его с двумя камнями на шее; сделали все это для прекращения засухи.
В Самарском уезде, «когда наступает засуха и незадолго был похоронен на общем кладбище опойца, то его считают причиною бездождия, и все общество, со старостою и другими властями во главе, тайком ночью вырывают гроб, вынимают покойника и бросают в пруд, в воду или же зарывают в соседнем владении, а в спину вбивают ему осиновый кол, чтобы не ушел».
При стихийных бедствиях или эпидемиях крестьяне, несмотря на многочисленные запреты со стороны церковных и светских властей, тайком выкапывали погребенных «нечистых» покойников (из числа недавно похороненных), относили труп за границу сельских угодий, бросали его в глухих отдаленных местах или, стараясь обезопасить себя от его вредоносного воздействия, отсекали голову или конечности, забивали в его тело осиновый кол или острые металлические предметы, переворачивали труп лицом вниз, сжигали останки.
Кроме того, предпринимались и профилактические меры в отношении умерших «не своей» смертью, если их приходилось хоронить по христианскому обычаю в земле: их хоронили босыми или со связанными ногами, чтобы они «не ходили», подрезали сухожилия под коленями, на шею умершему клали косу или серп, делали гроб из осины или забивали в крышку гроба осиновый кол, на могилу сыпали угли из своей печи или ставили горшок с горящими углями и т. п. Само место смерти или погребения вне кладбища заложного покойника считалось «нечистым» и опасным, его старались обходить стороной.
Если же случалось проходить мимо могилы заложного покойника, то считалось необходимым бросить на нее палку, ветку, щепку, ком земли, камень, горсть соломы, сена. Если не выполнить этого обычая, то, по народным толкованиям, «умерший будет вслед гнаться», «висельник буде пужать», «буде водити по лесу» (т. е. человек заблудится), мертвец будет преследовать, сядет на воз, начнет мучить коней. Народное понимание рассматриваемого обычая различно.
На юге кое-где (Харьковская губерния) сохраняется старое понимание: кидающий на могилу тем самым как бы участвует в погребении заложного. В Саратовской губернии бросаемые на могилу самоубийцы ветви и солому считают оберегом от нечистой силы, которая присутствует на такой могиле.
Где хоронят заложных покойников?
Часто заложного хоронят на месте его смерти. И.А. Гончаров увековечил в своем романе «Обрыв» (ч. I, гл. 10) симбирский обрыв, о коем «осталось печальное предание в Малиновке и во всем околотке: там, на дне его, среди кустов, убил за неверность жену и соперника и тут же сам зарезался один ревнивый муж, портной из города.
Самоубийцу тут и зарыли, на месте преступления». Особыми местами погребения заложных, особенно самоубийц, бывают: границы полей и перекрестки дорог, затем: болота, леса, горы и др. В других местах «самоубийц погребают на перекрестных дорогах» (Переяславский уезд Полтавской губернии). В Овручском уезде Волынской губернии могилы удавленников и утопленников делают при перекрестках дорог.
В Саратовской губернии «самоубийцу погребают не на кладбищах, а вдали от них, большей частью на перекрестных дорогах». Похороны заложных покойников на перекрестках дорог и на границах полей в народе объясняются теперь так: когда заложный выйдет из могилы и пойдет на место своей смерти или домой, то на границе полей, равно как и на перекрестке дороги, он собьется с дороги.
Перекрестки путей или раздорожья повсюду считаются в народе местопребыванием нечистой силы. Заложных покойников естественнее всего хоронить именно там, где пребывает нечистая сила, так как и сами заложные относятся к низшим представителям нечистой силы или, по крайней мере, находятся в ее власти.
Поминовение
Специальным днем для поминовения всех заложных покойников у восточных славян считался Семик — четверг на седьмой неделе после Пасхи. В 17— 18 вв. в этот день под давлением церкви устраивались массовые захоронения в общей могиле всех оставленных на поверхности земли трупов заложных покойников с молебствиями и отпеванием. Крестьяне в Семик поминали своих безвременно скончавшихся родственников, детей, умерших неокрещенными, дочерей, которые умерли до вступления в брак.
В Нижегородском уезде вместо поминок по самоубийцам и скоропостижно умершим делали тайно большие пожертвования на литье колокола: колокол вызвонит милость у Бога несчастному. «Удавленников можно поминать только однажды в год, и именно: сыплют на распутия каких бы то ни было зерен для клевания вольным птицам» (Княгинский уезд Нижегородской губернии).
В Пермской губернии во время поминок приготовляют для покойных родственников особый обед: хозяева расставляют на стол разные яства и напитки, а сами уходят в другое помещение молиться. При этом скоропостижно умершие родственники, утонувшие или сгоревшие, не лишаются общего угощения, но так как они недостойны сидеть за общим столом, то для них кушанья ставятся под стол, и не все, а только некоторые.
Для сравнения приведем в пример чувашский обряд: помянувши всех своих родственников по именам, чуваши наконец поминают таких умерших, которых некому помянуть, или же таких, которые умерли неизвестно где. В память таких лиц отломленный кусок выбрасывают из двери на двор, говоря: «...даю безродным: ешьте, пейте и будьте сыты!».
Жизнь после жизни
Заложные покойники доживают за гробом свой век, т. е. положенный им при рождении срок жизни, прекратившейся раньше времени по какому-нибудь несчастному случаю. Колдуны, по русским поверьям в некоторых местностях, доживают за гробом иной срок — срок своего договора с чертом. «Колдун передает свое знание в глубокой старости и перед смертью; иначе черти замучат его требованием от него работы.
Но если колдун умрет, не передав никому своих тайн, в таком разе он ходит оборотнем, непременно свиньею, и делает разные пакости людям... Эти превращения и хождения по свету колдунов по смерти бывают и в таком случае, если колдун заключил договор с чертом на известное число лет, а умер, по определению судьбы, раньше срока. Вот он и встает из могилы доживать на свете остальные годы».
Свистульки
На могилах заложных покойников принято свистеть в свистульки. Свист — языческий оберег от нечистой силы. Что касается свиста на могилах заложных, то это отпугивание нечистой силы, в полном распоряжении коей находятся заложные. Что шум и свист пугают нечистую силу — это поверье общераспространенное; на нем основана, между прочим, примета, что в лесу свистеть опасно: обидится леший. То же самое сейчас со свадебными машинами. Зачем громки сигналить и т. д.? Отпугивают от молодых нечисть.
Сергей ИШКОВ
Использованные материалы: Зеленин Д. К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественною смертью и русалки.
fanparty.ru
