О таких людях, как Синайский, говорят: «Сделали себя сами»

Среди известнейших представителей российской науки, перебравшихся в Ригу после Октябрьской революции, был профессор права Киевского университета Василий Иванович Синайский. В Ригу профессор с семьей попал по личному ходатайству ректора Латвийского университета — ему предложили возглавить кафедру крупнейшего вуза республики. Если бы руководители главных вузов Латвии и сегодня хоть в чем–то брали пример с предшественников, уровень наших вузов был бы иным. О таких людях, как Синайский, принято говорить: "Сделали себя сами". Василий Иванович происходил из многодетной семьи приходского священника из–под Тамбовщины. Отец надеялся, что мальчик пойдет по его стопам, — вначале его отдали в церковно–приходскую школу, затем в духовную семинарию. Однако юноша нарушил семейную традицию — служить людям он решил на ниве медицины. После окончания семинарии отправляется в медицинский вуз Франции, в город Монпелье. Через год обстоятельства вынуждают вернуться в Россию. На родине юношу увлекает новая область — юриспруденция. На долгие годы Синайский оседает в Лифляндии — становится студентом юридического факультета Юрьевского (Тартуского) университета, а после его окончания продолжает работу на кафедре римского права. Через два года, в 1907 году, талантливый выпускник защищает диссертацию и получает звание приват–доцента Юрьевского университета. Спустя еще шесть лет, незадолго до Первой мировой, защищает докторскую диссертацию и становится профессором. Уже в Киевском университете. Синайскому приходилось заниматься и адвокатской практикой. Во время Русско–японской войны, в 1905–м, он был назначен защитником новобранца, обвиненного в святотатстве. Перед отправкой на фронт, по дороге на вокзал, солдат зашел в церковь помолиться и унес с собой крышечку от кадила, на которой был крест. Время военное, солдату грозило суровое наказание. Молодому адвокату удалось убедить суд, что крышечка понадобилась его подзащитному вовсе не как материальная ценность, а как защита на войне от беды. "Вы спасли человека", — после окончания процесса судья пожал руку начинающему адвокату. Тогда в России в юриспруденции работали профессионалы высочайшего уровня. Достаточно вспомнить хотя бы адвокатов Кони, Плевако. На высоте был и российский угрозыск. Начальник московского сыска Аркадий Францевич Кошко, долгие годы работавший в рижском сыске, вычислял преступников, за которыми охотились сыщики Лондона, Рима и Нью–Йорка и никак не могли их взять. Уже после революции, когда Кошко переехал в Европу, ему предложили в Лондоне высокий пост в Скотленд–Ярде, но нужно было принять английское гражданство, отказавшись от российского. А он был не из тех, кто отрекается от родины. Но вернемся к рассказу о Синайском. Главным занятием его была преподавательская и научная деятельность. Читает лекции по гражданскому праву в вузах Юрьева, Варшавы, Киева. В Киеве Синайский удостаивается титула дворянина — за особые заслуги перед отечественной наукой. Здесь же выбирает спутницу жизни — Ксению Алексеевну Гегелло. В 1922 году Синайский оставляет Россию. Вначале выезжает в Варшаву, а затем по ходатайству ректора Латвийского университета перебирается в Ригу. Обширные материалы о жизни и научных изысканиях ученого собрала и издала доктор философии из Риги Светлана Ковальчук. Благодаря ей мы многое знаем о Синайском. С осени 1922–го он возглавил кафедру гражданского права столичного вуза. Деятельность профессора в Латвии была многогранной. Он успевал читать лекции не только в альма–матер, но и на Русских университетских курсах, в Народном университете, в Институте практических знаний. В 1928 году Синайский основывает журнал Jurists, пишет для единственного за рубежом русского юридического журнала "Закон и суд", ведет отдел римского права в "Латышском энциклопедическом словаре", публикуется в русских и латышских газетах. В 1938 году в Риге выходит его монография "Жизнь и человек" — размышления о предназначении человека, его поисках и стремлениях. Книга, переизданная в современной Латвии в 1992 году, и сегодня читается с интересом. Человек, по мнению ее автора, отличается от животного тем, что, кроме плоти и души, в нем еще есть Дух. Дух — царство общезначимых ценностей. Тот, кто отворачивается от царства Духа, убивает в себе человека. Он ниспадает на уровень животной субъективности, становится рабом своих инстинктов. Только в Духе и через Дух люди прозревают, что все они лишь волны единого океана человечности, что все они — разные проявления одной и той же, тождественной себе сущности. Женитьбу и замужество профессор рассматривает как освобождение человека от биологического плена. В браке сексуальность не разжигается, а подчиняется высшим запросам человека. Как–то во время лекции один из студентов прочитал Василию Ивановичу высказывание Леонардо о том, что суждение врага бывает полезнее суждения друга и вообще враг бывает в суждениях искреннее и правдивее друга. "А Платон считал дружбу выше всего. В народных песнях "побрататься" считается высшей наградой, и такой нареченный брат дороже отца, матери и прочих родных. На оборотной стороне любви — ревность. Любовь без ревности немыслима, дружба же не ищет никаких выгод, поэтому у нас сейчас так редки виды дружбы", — возразил Синайский. Среди разносторонних интересов профессора были живопись и иконопись. В Риге он возглавил общество ревнителей искусства и старины "Акрополь", оставшееся в памяти довоенных рижан великолепной выставкой работ русских художников из частных собраний. Называлась она "Русская жизнь за 200 лет" и была открыта в Музее истории Риги. В минуты отдыха Василий Иванович сам нередко брался за кисти и карандаши. Он поступил даже в студию академика Виноградова (художника, после революции переселившегося в Ригу), ездил в Париж, где брал уроки в мастерской живописца Андре Лота. Не раз с друзьями выезжал на Псковщину на этюды. Сохранились акварели Синайского с видами Изборска, портретами деревенских жителей. В 1934–м профессор отправился на экскурсию в Италию. В одном из музеев, пройдя несколько залов, он вдруг закрыл лицо ладонями и произнес: "Не могу больше воспринимать". Он так страстно переживал увиденное, что не в силах был вбирать новые впечатления. Ученый был общительным человеком. Рижская квартира Синайских всегда была открыта для знакомых, коллег. Нередко приходили известные люди. Один из них — реставратор и искусствовед Игорь Грабарь. Как–то Синайский поблагодарил Грабаря за работы по восстановлению памятников русского искусства, на что тот неожиданно ответил: "Ну что вы, это все от эгоизма". В конце 1930–х друзья и коллеги часто стали собираться в Лиелварде на даче, которую купил Василий Иванович. Перед войной он частенько уезжал в свою "деревню", чтобы побыть подальше от городской суеты. Но долго наслаждаться покоем не удалось — в 1940–м в Ригу пришли те, от кого он бежал, — большевики, через год — фашисты. В 1944–м Синайский вновь отправляется в эмиграцию — в Прагу, а затем в Брюссель. Однако новая эмиграция не проходит бесследно для здоровья — в 1949 году профессор скончался. Последнее пристанище он обрел на Лесном кладбище близ Брюсселя. А Дух ученого по–прежнему с нами — в его многочисленных книгах, статьях, акварелях. Нам пишут "Спасибо за статью о Рудневе" Владимир Соколов, председатель Латвийского союза граждан и неграждан, поблагодарил "7 секретов" за статью о командире крейсера "Варяг" Всеволоде Рудневе и прислал некоторые документы о легендарном командире, которые обнаружил в архивах. "Уважаемый Илья! Спасибо большое за статью. Я тоже немало времени посвятил изучению личности нашего легендарного земляка. Из архивов получил копию его свидетельства о рождении от 1872 года и копию послужного списка от 28 ноября 1905 года. Возможно, они будут интересны и вам, и читателям газеты. С уважением, Владимир Соколов". 3 сентября 2015. №35