Видео
В мире
Виктор Сажин, Керчь:
«Люди требуют вернуть украинского мэра»
— В пророссийском движении я с 1998 года. Все мои родственники в России, другого пути у меня и быть не могло.
В 2004 году, будучи членом «Русской общины» Армянска, я принял участие в нашумевшей встрече «автопоезда дружбы» из Украины. Колонна из нескольких десятков машин ездила по регионам с агитацией за кандидата в президенты Виктора Ющенко. К нам они ехали из Донбасса. В новостях мы видели, что у них с собой есть американские флаги. Это меня и моих соратников очень раздражало. В день, когда автоколонна должна была прибыть в Крым, мы перекрыли дорогу в Армянске. Нас было около 300 человек.
Приехали люди в оранжевых шарфах. Мы остановили их, стали спрашивать, зачем они к нам едут и почему у них флаги США. Ребята рассказали об американской мечте и сказали, что при Ющенко Украина заживет богато. Мы объяснили, что в Крыму больше любят Россию, чем США. Завязалась перепалка, в нас начали лететь апельсины. Наши парни погнались за метателями. Потом один из сторонников Ющенко сказал: «А я все равно поеду». Я встал у него на пути, и машина наехала на меня. Этого человека мои соратники достали через окно автомобиля, а сам автомобиль перевернули.
Впоследствии за этот эпизод на меня и еще нескольких активистов было заведено уголовное дело по статье «Групповое нарушение общественного порядка». Меня приговорили к двум с половиной месяцам административного ареста, но освободили от реального отбывания этого срока.
С тех событий прошло уже более 10 лет, и я обо всем забыл, но в один из дней мне прислали копию приговора и попросили обратить внимание на фамилию прокурора — Наталья Поклонская. Я не держу на нее зла, это была ее работа.
В 2014 году я уже жил в Керчи, и был там главой «Русского единства» (организацию в Крыму возглавлял Сергей Аксенов. — И. Ж.). Мы пристально следили за событиями на Майдане и думали, что с этим делать.
«Крымская весна» началась спонтанно. 22 февраля на площади Ленина должен был пройти митинг сторонников евроинтеграции. Было заявлено, что на него придут 300 человек. Мы с лидером городского отделения «Русской общины» (организацию возглавлял ныне сенатор Сергей Цеков.— И. Ж.) Константином Ермановым собрали на стадионе 50-летия Октября 500 своих сторонников и заняли выжидательную позицию: если б на Ленина действительно собралось 300 человек, мы бы выдвинулись туда. Но на Ленина пришло человек 20, не больше.
23 февраля там же, на Ленина, был запланирован митинг коммунистов. Нас пригласили. Мы с Ермановым пришли, выступили и как-то перетянули одеяло на себя. Костя предложил поставить вопрос о выходе Крыма из состава Украины. Митингующие его поддержали. Тогда мы взяли российский флаг и направились к горсовету. Глава города Олег Осадчий и милиция пытались нам препятствовать. Российский флаг над зданием администрации мы повесили на удочку.
Дальше город уже находился под нашим контролем. Мы выставили блокпосты на въезде в Керчь и взяли под контроль паромную переправу.
Аксенов и Цеков звонили нам и требовали прекратить протест, говорили: «Какая может быть Россия?»
(позднее Цеков назовет эту информацию «не соответствующей действительности». — И. Ж.). Мы их уже не слушали.
О том, что Россия готова зайти в Крым, мы узнали 24 февраля. С нами связались двое ребят «с материка», военные.
Они приехали в Керчь и несколько дней пробыли в Керчи, а 26-го числа нам было сказано: «Ребята, скоро зайдут наши».
И действительно, в ночь с 26 на 27 февраля к переправе начали подходить суда с казаками и «зелеными человечками». Мы встречали их с цветами.
Прошло 5 лет. Россия смогла запустить здесь мегапроекты: Крымский мост, трассу «Таврида». В Керчи стабилизировалась работа судостроительного завода «Залив» и завода имени Войкова — они получили оборонзаказ. С другой стороны, мы прекрасно видим, что Россия выделяет на Крым очень много средств, но не все они доходят до людей. Во власти процветает кумовство: посмотрите на семью Сергея Аксенова.
Он — глава Крыма, его отец, Валерий Аксенов, — депутат, его свояченица, Евгения Добрыня, — депутат, его супруга, Елена Аксенова, — крупный бизнесмен, гражданский муж Евгении Добрыни Андрей Дедюхин — начальник департамента по рыболовству минсельхоза Крыма.
Спецслужбы России допустили огромную ошибку, оставив у власти людей, которые здесь хозяйствовали при Украине. Эти люди сейчас рвут Крым, как могут. Взять мою Керчь. На руководителя управления ЖКХ возбуждено уголовное дело за поддельный диплом. Вуз заявил, что не выдавал ему документ. Но человек работает. Как это понимать? Улицы просто не убирают. За пять лет у нас сменилось четыре мэра, и один хуже другого. Украинского мэра Олега Осадчего горожане гнали взашей, а теперь говорят: «Верните Осадчего, при нем хоть чисто было».
Украинская судимость за акцию в Армянске мне до сих пор жизнь портит: я пять лет фактически безработный. Недавно мне предложили хорошую работу в охране — 50 000 рублей в месяц. По всем параметрам подхожу, но в справке о несудимости написано, что при России судим не был, а при Украине — был. И меня на работу не берут. Хотя судимость-то за что? За пророссийскую позицию.
Александр Талипов, экс-советник вице-премьера Крыма, Феодосия:
«Россия окончательно не пришла»
— «Крымская весна» была предопределена исторически. Даже если бы Украина действительно вкладывалась в Крым, мы бы все равно вернулись в Россию. Когда распался СССР, мне было 10 лет. В нашей школе в Судаке ввели обязательные уроки украинского языка и литературы. По часу в неделю. В ответ на это родители большей части нашего класса написали заявления, мол, «мой ребенок не может посещать уроки украинского, потому что это будет для него чрезмерной нагрузкой». Моя мама, кстати, такого заявления не писала: украинский я учил и получил по нему честную четверку.
Мама — коренная москвичка. С 8-го по 10-й класс мы приезжали в Москву на несколько месяцев, к родственникам. Я ходил там в школу. Общность с Россией была для меня естественной. Мой папа был пограничником, он погиб в 1984 году при исполнении. Мы с братом пошли по его стопам.
Весной 2006 года, будучи заместителем коменданта феодосийской пограничной комендатуры, я узнал, что Украина собирается провести военные учения совместно с НАТО. Официально об этом не сообщалось, знало только командование.
Американский сухогруз Adventure должен был прибыть в порт Феодосии с солдатами и вооружением, среди которого было радиолокационное оборудование, позволяющее прослушивать всю территорию Крыма и часть Краснодарского края. Причем планировалось, что оборудование прибудет, а вывозить его обратно американцы не станут. Я понял, что это первый шаг к открытию в Крыму временной базы НАТО.
В мае 2006-го в Феодосии проходил большой казачий праздник, приехали казаки не только с Крыма, но и с Кубани. Я собрал атаманов в баре под Башней Константина и рассказал о предстоящих учениях. Единогласно было принято решение их не допустить.
Когда Adventure зашел в порт Феодосии, выход из порта заблокировали сотни казаков. Они разбили палатки, встали лагерем. К ним присоединились местные жители, приезжали люди и из России. Разгонять акцию украинские силовики не решились. В итоге американский сухогруз развернулся и убыл. Учения с НАТО так и не состоялись. Конечно, мое начальство не знало, что я помогал казакам, — мне бы грозило уголовное дело.
С таким багажом я и подошел к «крымской весне».
Активные действия в Феодосии начались 25 февраля. Тогда на привокзальной площади собрался общегородской митинг — 3000 человек. С импровизированной сцены казачий атаман Юрий Миних призвал собравшихся к захвату городского совета. Люди пошли и без сопротивления заняли здание. Милиция временами нам даже помогала. Когда начала поступать информация о том, что в Крым едут «автобусы дружбы» из Украины, милиционеры вместе с казаками выставили посты и патрули в селе Насыпном и в селе Владиславовка — на подъездах к Феодосии. Осматривали подъезжающие автобусы.
26 февраля произошли события в Симферополе (столкновения пророссийских и проукраинских активистов у Верховной рады Крыма. — И. Ж.). Мы в Феодосии приняли решение отправить в Симферополь людей. Начали обзванивать городские автотранспортные предприятия, но у всех почему-то нашлись отговорки: выделять автобусы никто не хотел. В результате люди добирались в Симферополь на своих машинах.
Моей основной задачей во время «крымской весны» стало информирование казаков и других активистов о планах украинских воинских соединений. На тот момент я уже не служил в украинской армии, однако здесь, в Феодосии, оставались мои сослуживцы, которые продолжали службу. Многие из них симпатизировали России. Также у меня был налажен контакт с правоохранительными органами.
Благодаря этим связям мы знали, каков численный состав каждой из украинских воинских частей, какое у них вооружение, когда и в каком направлении они собираются высылать патрули. Все это помогало эффективно распределять силы для блокирования воинских частей.
Правда, не все украинские военнослужащие намеревались оказывать сопротивление. Например, руководство погранслужбы. Ныне генерал погранслужбы Украины Сергей Косик в те дни выторговывал себе должность в Вооруженных силах РФ. Но была и украинская воинская часть морпехов, располагавшаяся у завода «Кристалл», которая была настроена решительно и которую пришлось брать штурмом уже 23 марта 2014 года, то есть после вхождения Крыма в состав России.
Какие-то наши надежды от возвращения в Россию оправдались, какие-то — пока нет. Главное, мы не допустили кровопролития. Крымчане стали полноценными гражданами России с полным набором прав. С другой стороны, Россия окончательно в Крым не пришла.
В первую очередь речь о чиновниках: те же люди, которые занимались махинациями при Украине, занимаются ими и сейчас.
Яркий пример — Виталий Нахлупин, вице-премьер Крыма, задержанный за взятку, но сохранивший свой пост. Его до сих пор никто не уволил. Он приехал в Крым в составе команды «донецких управленцев» (протеже Виктора Януковича. — И. Ж.), стал депутатом Верховной рады Крыма, во время «крымской весны» угрожал сторонникам присоединения к России уголовными делами за сепаратизм. Но это нисколько не помешало ему сначала стать депутатом от «Единой России», а потом вице-премьером Крыма.
Я много раз писал о том, что фирмы, аффилированные с Нахлупиным, выигрывают господряды на строительство дорог, выигрывают средства Федеральной целевой программы развития Крыма, при этом ремонт делают так, что дороги рассыпаются. Но никто на это внимания не обращал. И только в прошлом году оказалось, что Виталий Германович плохой, и его задержали.
Другая история — начальник ялтинского порта Роман Подсудевский находится в розыске на Украине по статьям «Получение должностным лицом неправомерной выгоды», «Разглашение государственной тайны» и «Дезертирство». И этот человек руководит ялтинским портом, стратегическим объектом. Таких примеров — десятки.
Монетизация Ялты. Самый воспетый курорт Крыма превратился в источник легких денег. Это его губит
Россия вложила в Крым сотни миллиардов рублей. За эти деньги полуостров можно было стереть с лица земли и отстроить заново. Но где все это? Осенью будут выборы в Госсовет республики, и опять будут лозунги, которые были в 2016 году: «Мы строим дороги», «Мы строим детские сады»… У нас в Феодосии до сих пор не построены три детских садика, обещанных в рамках ФЦП.
За 5 лет в Крыму было уволено около полусотни министров и вице-премьеров, и почти никто из них — за коррупцию или профнепригодность. Все — «по собственному желанию».
Задача на следующую пятилетку — войти в Россию не словом, а делом. Привести к власти патриотов Крыма. Привести крымские законы в соответствие с российскими: в России, например, нельзя строить гостиницы в особо охраняемых природных зонах, в Крыму — пожалуйста. Нужно сделать цены в Крыму такими же, как на материке. У нас они выше, чем в Москве! Все крымчане ждали открытия моста, он открылся, а цены не снизились: предприниматели не хотят терять маржу. Давайте откроем на кубанской стороне моста крупный торговый хаб с продуктами питания, хозтоварами, бензином. И сделаем там кубанские цены — они на 40% ниже, чем в Крыму. Уверяю: крымчане туда поедут. Вот тогда местные предприниматели тоже начнут снижать цены.
Анатолий Марета, казачий атаман, Севастополь:
«Такого беспредела при Украине не было»
— Майдану я не симпатизировал, но, если честно, Янукович на тот момент всех достал настолько, что я хотел, чтобы протестующие вынесли его из администрации президента и кинули в мусорный бак.
Даже при Ющенко с русским языком на Украине было лучше: можно было хоть налоговую декларацию заполнить на русском. А при Януковиче весь документооборот перешел на украинский.
Тем не менее когда я увидел, что на Майдане началась настоящая война и что в «Беркут» полетели «коктейли Молотова», никакого желания подчиняться Киеву не осталось. Мы с товарищами по казачеству и с пророссийскими активистами стали обсуждать сохранение автономии для Севастополя.
Вечером 22 февраля мне позвонил [председатель координационного совета русских организаций Тавриды и Севастополя] Владимир Тюнин и попросил собрать казаков на «Митинг народной воли», который должен был пройти на площади Нахимова на следующий день. Мы собрались за два часа до митинга в сквере недалеко от площади.
Тюнин сказал, что сегодня мы возьмем власть в городе. Так и произошло: на митинге люди выбрали «народным мэром» Алексея Чалого. Мы сопроводили его сначала к горсовету, где он объявил волю площади, затем — в городскую администрацию. Сопротивления со стороны чиновников не было, милиция тоже нам не препятствовала. Из СБУ ко мне подходили люди и говорили: «Вы нас только не штурмуйте».
В следующие дни мы жили в режиме постоянных тревожных звонков и выездов на объекты. Блокировали аэропорт Бельбек, когда появилась информация, что туда должен прилететь транспортный самолет с бойцами украинской армии.
Дежурили у штаба «Беркута», когда Киев отдал приказ о разоружении севастопольского подразделения, — не дали прибывшим сотрудникам службы собственной безопасности, которые подчинялись непосредственно Киеву, разоружить наших севастопольских ребят. Благодаря этому они с оружием, а не с граблями уехали на блокпосты на границе с Украиной.
Спустя пять лет после тех событий приходится признавать, что жизнь до Майдана была лучше, интереснее, честнее и справедливее, чем сейчас. Такого беспредела не было. России удалось сделать несколько хороших вещей: мы наконец-то получили возможность разговаривать и вести дела на родном языке, не стало насильственной украинизации;
нам перестали внушать, что Шухевич и Бандера герои;
стали лучше делать дороги, и появились масштабные проекты — трасса «Таврида» и Крымский мост;
условия в больницах стали лучше, чем при Украине, — раньше нужно было приходить со своими лекарствами и со своей едой, а сейчас тебя в стационаре обеспечивают полностью.
Но в то же время к людям стали относиться как к мухам. У севастопольцев начали забирать землю, выданную при Украине. Якобы Украина незаконно выдавала.
Ко мне приходили люди, показывали иски от правительства города: в исках говорится, что жилища людей находятся в лесополосе. Показывают фотографии дома: там никакого леса нет. Я иду в правительство, говорю: «Зачем же так? Вы же людей против себя настроите». А чиновникам все равно.
Посмотреть на малый бизнес. Его же в Севастополе почти задушили. Были, например, торговые ряды на Историческом бульваре. Власти хотели их сносить, предприниматели судились. Что произошло в итоге: ночью пришли какие-то братки и все павильоны поломали. Ну нельзя же с людьми так!
