Видео
В мире
Вторая страшная ошибка была – западникам (представителям эмигрировавших на Запад латышских семей) сразу давать гражданство, а восточных перепроверять, требовать документы, решать, достойны ли. Те – «хорошие», им двойное гражданство и право быть в парламенте, а восточным – ничего, никаких послаблений!».
Сергей Крук пояснил, что такая риторика напоминает ему следующее: «Все русские – плохие, но тебя я знаю: ты мой сосед, и ты хороший… И что? Мне опять справки о знании латышского, истории страны, о высшем образовании собирать? Того, что я уже сделал, недостаточно?»
Натурализоваться он не намерен. По глубокому убеждению Крука, достаточно того, что он поддерживал и поддерживает независимость Латвии, живет здесь и трудится на благо Латвии, платит налоги в Латвии и не бегает в поисках гражданства другой страны. Но проходить процедуру сдачи тестов на гражданство у него никакого желания нет: «У меня остался горький осадок. Потому что я, работая на Латвийском радио, верил в то, о чем говорил, и доверял латвийским политикам. И рассчитывал, что мои слушатели тоже доверяют тем мыслям, которые я транслировал - ведь я же не свои измышления распространял».
В середине 90-х в Латвии насчитывалось 735 тысяч неграждан. К 2005 году натурализовалось 85 тысяч, а неграждан осталось всего 450 тысяч. Часть умерли, часть – уехали из страны.
Эйжения Алдермане, которая возглавляла Управление по делам гражданства и миграции 15 лет (1994-2009), в далеком 2005-м давала прогноз: из всех неграждан процесс натурализации в самом оптимистичном случае пройдут не более 120-130 тысяч. Остальные заявки не подадут. Ее прогноз сбылся с достаточно высокой точностью. Естественные причины приводят к сокращению числа неграждан быстрее, чем натурализация.
То, что многих неграждан старшего поколения удерживает сильная обида, и что они считают процесс сдачи экзамена на гражданство унижением, Алдермане тоже подтвердила: «Мне на стол люди клали удостоверения о том, что они были членами Гражданского конгресса, и спрашивали: что вы можете сделать с этим? Мы так потеряли большую часть русской интеллигенции! То, как проходил процесс натурализации – это была политическая воля. Это создавали не чиновники! Порядок утверждал Кабмин, – поделилась Алдермане. - Я им туда неоднократно писала, что людям преклонного возраста – 70, 75 лет – нужно определить порог: зачем им тесты заполнять? Тест не является проверкой знаний, это проверка памяти человека».
В то же время г-жа Алдермане считает, что ее совесть чиста: «В рамках возможного мы по-человечески относились к людям. Но правые и левые политики работали на свой электорат.
Я стала для праворадикалов главным врагом Латвии. А радикалы левые всё время растили свой блок: «Вы – люди второго сорта, вы обижены», – и это всё работало».
