Как Елизавета II царствует, но не правит

емерная империя Во внешней политике Елизавете досталось безрадостное наследство. Если при Виктории, «вдове из Виндзора», британские солдаты штыком и пулеметом раздвигали границы королевских владений, то ее праправнучка увидела распад империи. Сразу после войны все затрещало по швам: от банкротства спасали только огромные займы у Штатов, лейбористское правительство под давлением бывших союзников по антигитлеровской коалиции и национальных движений отпускало бывшие колонии и доминионы один за другим. Империю сменило Содружество — пестрое объединением разных государств, признававших корону чисто номинально. Попытка консерваторов, пришедших к власти в 1951 году, удержать ситуацию под контролем окончилась провалом: по итогам Суэцкого кризиса Британия под совместным давлением СССР и США была вынуждена вывести свои войска из зоны канала и признать бессилие своей политики на Ближнем Востоке. Преодолеть «суэцкий синдром» англичанам удалось лишь после победы в войне за Фолкленды. Но Елизавете, взошедшей на престол в 1952 году, пришлось испить чашу суэцкого унижения до дна. Тонкостями межгосударственных дел Елизавета заинтересовалась еще принцессой. Как вспоминал дипломат (и в будущем премьер-министр Канады) Лестер Боулс Пирсон, Елизавета любила разговоры про внешнюю политику. Особо ее волновали отношения внутри Содружества и вопросы морального свойства: «Каким станет Содружество в будущем? Удастся ли с его помощью перебросить мост между Востоком и Западом? Сможет ли оно служить добру?» Став королевой, Елизавета, в отличие от затворницы-Виктории, изъездила страны Содружества вдоль и поперек. На ее счету — более 325 зарубежных визитов, немалая доля которых приходится на 17 государств, где она числится монархом. При этом Елизавета лишь символически возглавляет Содружество, не выполняя никаких формальных функций, не контролирует внутреннюю и внешнюю политику. В итоге королева научилась управлять своей эфемерной империей, не прибегая к силе. Один из самых характерных примеров — саммит Содружества в Нассау в 1985 году. На встрече возникла острая дискуссия: большинство выступало за жесткие санкции против ЮАР из-за проводившейся Преторией политики апартеида, но возражала премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Дело дошло до того, что несколько африканских стран пригрозили выйти из организации. Елизавета II никому открыто не симпатизировала, но зато провела множество встреч с глазу на глаз, выясняя позиции и аргументы лидеров стран Содружества. На следующем саммите королева на правах хозяйки стола свела дискуссию к вопросу о правах человека, создав у президентов и премьеров ощущение, что активно поддерживает их усилия по борьбе с апартеидом. Тэтчер частично пошла на попятный, а ее оппоненты не выдвинули дальнейших требований. Единство Содружества было восстановлено. Умеет Елизавета и проигрывать. Когда премьер Канады Пьер Трюдо провел конституционные реформы, по сути сделавшие его страну полностью независимой, британский истеблишмент отнесся к этому крайне подозрительно. Англичан пугали резкие шаги канадского премьера — легализация абортов, отказ от преследования геев, введение французского в качестве второго государственного языка, визиты на Кубу и СССР. Королева, однако, пристально следила за настроениями в канадском обществе, публично одобряя те шаги Трюдо, которые пользовались популярностью. Позже премьер признавался: «Я был поражен не только тактом, который она неизменно демонстрировала на публике, но и мудростью, проявляемой ею в частных разговорах». Королева уступила в формальных вопросах, но сохранила симпатии населения Канады. И дождалась своего часа: в 2006 году к власти пришел Стивен Харпер, родившийся через семь лет после коронации Елизаветы II и воспитанный на монархических принципах. Он распорядился повесить портреты королевы во всех канадских дипмиссиях за рубежом и вернуть в наименование канадских ВВС и ВМС эпитет «Королевские». При Елизавете британская внешняя политика знала и обидные поражения, и впечатляющие победы. В том, что Содружество удалось сохранить в самые трудные десятилетия — 1960-80-е годы — немалая заслуга Ее Величества. Королева зарекомендовала себя сторонницей долгих партий и мягкой силы, умеющей проигрывать, сохраняя лицо, и выигрывать так, чтобы побежденному не было обидно — качества, которых так не хватает порой политикам. И по сей день ежедневно (кроме Рождества) королеве доставляют в кабинет коробки, отделанные потертой красной кожей, с записками членов правительства, разведывательными сводками и сообщениями по вопросам особой важности. Несмотря на почтенный возраст, у королевы отличная память, в чем неизменно убеждались сменяющие друг друга британские премьеры: Елизавета прекрасно ориентируется в сложной политике своего Содружества и держит в голове все интриги, ссоры и сплетни.

Терапия и мурлыканье

Считается, что королева в Великобритании царствует, но не правит. В случае с Елизаветой это верно лишь отчасти. Виктория после смерти мужа избегала публичных церемоний. Но тщательно следила за происходящим в стране и активно влияла на политику кабинета, изливая свое недовольство на премьеров. Она жаловалась дочери: «Какое несчастье быть королевой в стране с конституционной монархией». Не раз Виктория одергивала своих министров, напоминая, кто тут главный. Премьеру Роберту Пилю кричала: «Королева Англии тут я!», а Уильяма Гладстона и вовсе ненавидела — как он писал жене, «она будет счастлива, когда даст мне отставку». Когда были опубликованы дневники Виктории, оказалось, что Гладстон был прав: самым мягким эпитетом, которым его наградила королева, было «полусумасшедший». Дневники Елизаветы, понятно, еще не опубликованы, но ведет она себя, по крайней мере внешне, с точностью до наоборот: много внимания уделяет церемониям, всерьез принимая свою роль конституционного монарха, стоящего выше партийных распрей. На протяжении уже 63 лет каждый вторник британский премьер приезжает в Букингемский дворец на личную встречу с королевой. Они запираются вдвоем, подальше от чужих ушей. Год за годом, десятилетие за десятилетием, глава кабинета обсуждает с королевой кризисы и успехи, жалуется на коллег по правительству, делится слухами, сомнениями и страхами. Кто-то из журналистов назвал такие визиты «еженедельной терапией». По словам отставных премьер-министров, обычно королева задает вопросы. И если ответ ее не удовлетворяет, то задает новые, пока премьер не поймет, что она чем-то недовольна и что политический курс необходимо подкорректировать. По словам бывшего секретаря кабмина сэра Гаса О'Доннелла, работавшего с Блэром, Брауном и Кэмероном, кабинет королевы для премьера — «безопасная гавань», единственное место, где можно обсудить все, что тебя волнует. «Можно сказать, что они выходят оттуда лучше, чем зашли», — резюмировал О'Доннелл. Лишь один раз королевские эмоции выплеснулись за стену кабинета. Произошло это из-за Дэвида Кэмерона: политик слишком громко рассказал бывшему мэру Нью-Йорка Майклу Блумбергу, что королева буквально мурлыкала, узнав о поражении сторонников шотландской независимости. Премьеру пришлось лично извиняться перед Елизаветой II за бестактность.

Монарх эконом-класса

Однако даже эта утечка в конечном счете пошла королеве на пользу. По последним опросам, 27 процентов британцев считают ее лучшим монархом за всю историю государства. На втором месте — Елизавета I Тюдор, Виктория — лишь на третьем. Отличный результат, учитывая, что большая часть правления Елизаветы II прошла под знаком высокой безработицы и экономических трудностей. Первые очки в копилку будущей королевы принес брак в 1947 году с четвероюродным братом Филиппом Маунтбеттеном, греческим принцем в изгнании и старшим лейтенантом британского флота. Родители принцессы не одобряли этой партии: Филипп был небогат, легкомысленен и имел славу сердцееда. Под давлением британского королевского дома свадьбу даже отложили на год. Но принцесса настояла на своем. Романтическая история любви Елизаветы и Филиппа тронула сердца британцев, и принц-консорт со временем обрел немалую популярность благодаря своим бестактным шуточкам и замечаниям. Елизавета демонстрировала единство со своим народом, страдавшим от последствий войны, и вела подчеркнуто сдержанный образ жизни: она даже копила карточки на ткань, чтобы купить материал для свадебного платья. Когда в 1990-х годах заговорили, что монархия обходится Британии слишком дорого, Елизавета II добровольно начала платить подоходный налог и налоги на наследство и прибыль, отказалась от специальных авиарейсов при зарубежных визитах, продала королевскую яхту «Британия» и сократила число личных вертолетов с двух до одного. Десятилетиями королева создавала себе имидж хранительницы добродетели, стабильности и высших нравственных ценностей, а также ревнительницы традиций — достаточно вспомнить ее привязанность к собачкам-корги, обитающим при дворе с начала XIX века. Однако скандалы 1990-х нанесли этому имиджу серьезный удар: после того, как в августе 1996 года было объявлено о расторжении брака между принцем Чарльзом и принцессой Дианой, 35 процентов британцев заявили, что не хотят видеть страну монархией. В качестве ответного хода королевская семья активно занялась благотворительностью (королева Елизавета II является патронессой более чем 600 различных фондов и общественных организаций) и заговорила о реформах: отмене запрета на брак наследников престола с католиками и изменении порядка престолонаследия. А после того, как в сентябре 1997 года королева Елизавета публично выступила с соболезнованиями по поводу гибели «народной принцессы» Дианы, рейтинг поддержки монархии взлетел до 80 процентов и с тех пор не опускался. 50-летие вступления королевы на престол, отмечавшееся в 2002 году, вызвало настоящий всплеск верноподданических чувств во всей стране. Неизвестно, сколько еще предстоит править Елизавете. Но в историю своей страны она уже вошла как королева, принявшая державу в состоянии распада и сумевшая благодаря терпению, искусной политике и умению понимать чувства подданных сохранить то, что было возможно, и восстановить авторитет монархии.