Видео
В мире
Во время голодовки Айнара я побывал у него раза три. После того как он вышел из больницы, созванивались. Поговорили о голодовке, о взглядах на жизнь, о самой жизни. К сожалению, он мне сказал, что на шестой день голодовки к нему так и не вышел никто из Кабинета министров. И из латышских СМИ никто не пришел...
— Вначале скажите, пожалуйста, несколько слов о себе…
— Пожалуй, я всю жизнь был сам себе работодатель. Занимался малым предпринимательством. В разных сферах. А в последние годы, после больших перемен в семейной жизни, все как–то поменялось. Моя семья рухнула. Двое из моих четверых сыновей погибли. После всех переживаний у меня ухудшилось здоровье, я переболел всевозможными болезнями (включая рак), моя работоспособность стала ограниченной, последние три года я уже не работаю, являясь инвалидом второй группы. Так что эта история с отобранными у меня деньгами лишь переполнила чашу моего терпения.
Да, я много путешествовал. В январе меня захотело принять в свои члены Всемирное братство латышских бродяг (братство объединяет людей, которые путешествуют по миру в одиночку. – В. А.) Я согласился и стал членом братства. Отчасти потому, что я начал писать. У меня три книги. Две исключительно мои, одна – в соавторстве. Людям они вроде нравятся (от себя могу добавить, что книги крайне искренние, увлекательные, читаются легко. – В. А.).
Я пытаюсь писать честно, правдиво, однако если речь о моей публицистике, то в условиях Латвии это зачастую кажется невозможным. Можно, конечно, предположить, почему в Латвии не публикуют мои статьи. Да, по той же самой причине, почему ни одно из латышских СМИ (вот мы с вами встретились на шестой день моей забастовки), никто из дома правительства до сих пор не сочли нужным ко мне подойти. Они меня игнорируют, не понимая, что тем самым стреляют себе в ногу. Потому что таким образом снижают доверие к латвийским СМИ.
— Вернемся к месту, где сейчас стоим. Сформулируйте четко: из чего все это выросло?
— Да, верно сказано, что это все выросло. Это не какая–то акция–экспромт. Это постепенно наполнявшийся кубок, в котором последней каплей стало то, что Служба госдоходов, как я уже сказал, украла с моего банковского счета весьма значительную сумму, которая была мне нужна для выживания.
— Что было формальной причиной такого шага?
— Причину всегда можно найти. В данном случае – неуплаченный подоходный налог с населения в связи с продажей собственности. Но фактически, даже в соответствии с законами этой системы, мне не надо было его платить.
Во–первых, эту собственность я получил в наследство; во–вторых, я купил равноценную собственность вместо этой; в–третьих, я инвалид второй группы, и у меня должны быть льготы… Ничто из этого не учитывалось. И у меня просто отобрали деньги. Да, были и мои ошибки.
Но меня удивило, как просто все это решается. И только в одном направлении. Если хочется у тебя что–то отобрать, все происходит очень просто. Было у тебя — и нет. А в противоположном направлении это не работает абсолютно — корявое одностороннее движение.
И это характеризует текущую ситуацию в стране. Нынешний ее вектор какой–то совершенно несуразный. Богатые люди тут нынче те, кто причастен к развалу или к беде. Например, администраторы неплатежеспособности, судебные исполнители… В нашей стране они уже чуть ли не миллионеры. Но все они питаются падалью. Как шакалы. И это же не поднимает государство.
Как долго можно питаться результатом того, что государство, по сути, распродают и разрушают? Ведь надо иметь нечто как раз противоположное – развитие чего–либо. Такое, чтобы оно приносило прибыль, чтобы появилось благополучие… А в данном случае это геноцид против собственного народа.
Никто это не определил, но можно предположить, что было дано задание: очистить территорию Латвии от жителей, создав для этого здесь невыносимые условия.
Да и в моем случае формально мне будто и не запретили эту голодовочную забастовку, но вначале пытались создать невыносимые условия. В первую ночь меня заставили убрать палатку, даже не разрешив спать под открытым небом. А потом позволили сидеть, но не разрешали закрывать глаза. Даже будили. Я, сидя на стульчике, к шести часам утра заснул, но подъехала машина с сиреной…
А палатка для меня была вовсе не палатка. Это было творческое проявление, политическая инсталляция. Она называется «Заснувший чиновник», «Заснувший политик». И я являюсь частью этой инсталляции. И соблюдайте права человека! То есть я могу туда залезть, прилечь и как бы символизировать спящего политика… Ну, значит, я символизировал спящего политика… Однако приехали ночью. Смотрю – фонарик.
Спрашивают: «Спите?» Я говорю: «Нет — я инсталляция!» — «Ага, вылезли из спального мешка!» — «Да нет, я не вылез, я им только накрылся…» Все спокойно уехали… Потом, на шестой день голодовки, приехала Госполиция. Тот же вопрос: «Спите?» — «Нет!» Но так как я реагировал замедленно (как–никак шестой день голодовки), они вызвали муниципальную полицию. Прибыли два экипажа. Решили составлять административный протокол. А я все это снимал. И спросил: «А могу ли я этот протокол не подписывать".
Оказалось – могу.
— Что скажете латвийцам?
— Не хочется использовать уже весьма избитое слово «просыпайтесь"! Но хотя бы не спите! Потому как от подобного сна можете и не проснуться. Латвия стала пустой. Вчера один мужик принес таблицу, в которой видно катастрофическое уменьшение количества жителей Латвии.
Фактически мы исчезаем со сцены истории. Наши дети здесь жить уже не будут. Буквально три дня назад я разговаривал с соотечественниками из Великобритании, и они говорили, что им там очень не нравится, что они очень хотели бы вернуться, но это невозможно. Потому что здесь власть, я бы сказал — нарочно, создает такие условия, которые делают эту чудесную землю непригодной для жизни.
Это целенаправленный злой умысел. Это очевидно. Средства для этого используются всевозможные, они подаются под видом разных законов. Власть пишет законы не для народа, а для себя.
И что еще характерно для латышей, нравится нам это признавать или нет: мы весьма неуживчивы. А это козырь в руках власти, которая культивирует принцип «разделяй и властвуй", настраивает друг против друга разные этнические группы, разные слои населения, чтобы в этом хаосе можно было продолжать творить свои темные дела.
Мое пожелание было бы… Если есть два соседа, которые в ссоре, но потом появляется какой–то более крупный общий враг, то следует отстранить свои внутренние распри, победить этого внешнего врага, а потом препирайтесь сколько хотите.
Но в данном случае мы действительно находимся под серьезной угрозой. Реально власть сейчас выступает в роли палача. Это я говорю без всякого преувеличения. Звучит парадоксально, но имеется еще одна вещь. У нас неверная позиция в отношении представителей власти.
Фактически они должны служить нам. Мы их содержим, мы оплачиваем их зарубежные командировки, мы обучаем их детей… Они живут за наш счет… Но чего мы требуем взамен? Государству необходимо управление — это нормально. Мы их нанимаем. Но получилось так, что они создали какую–то свою автономию и, в принципе, стали паразитами. Мне кажется, наступило время что–то менять.
Виктор АВОТИНЬШ
