Видео
В мире
— О чем «Фонограмма»?
— О любви. Она очень разная у героя и у героини. У обоих это очень сильное чувство, но — не друг к другу.
Не хочу говорить о сюжете — он такой... резкоповоротный.
Доля риска во всем этом все же есть, потому что площадка — Concert Hall Studio 69 — вроде бы под драматические спектакли не заточена. Но мне понравился зал. И очень понравились люди, которые здесь работают, — они искренне заинтересовались проектом и создали для нас достаточно тепличные условия, а комфортное состояние дорогого стоит. Честно скажу: я «зажал» несколько своих пьес и практически никому их не показывал — хотел попробовать сам сделать проект по своим пьесам.
— Тема подходит именно ему, Интару Решетину, или он просто близкий тебе режиссер?
— Интар уже ставил один мой спектакль — «Белая ворона черного цвета» в «Дайлес» — и какие-то вещи сделал по-другому, не так, как я задумал. Но это неважно. Возникло доверие — вот это очень важно. К тому же если бы его не тронуло ничего в моей «Фонограмме», если бы материал не был ему близок, он просто не взялся бы за него — он занятой человек безумно!
Так было и с Игорем Чернявским, который сказал открытым текстом: если бы пьеса мне не понравилась — я бы ответил тебе: «Извини!». И я его понимаю.
— В каком жанре ты предпочитаешь писать?
— В разных: эту историю можешь рассказать вот так, а эту — вот так. Это забавно. Очень. Это такая игра.
— А тема — это мысль или жизненная ситуация?
— Прежде всего это гвоздь, что-то важное. Это может быть одно слово: «война», «предательство». Начинают возникать зацепки, крючочки — ты замечаешь разные мелочи, они у тебя откладываются, а потом разворачиваются в какой-то сюжет.
— Каким будет слово-гвоздь в твоей следующей пьесе?
— «Корни». Корни, которые нас связывают с местом, где мы находимся. Мне всегда это было очень интересно, потому что у меня нет земельных корней. Меня родители привезли из Кировограда в Лиепаю совсем маленьким, то есть я родился на Украине, говорю по-русски и живу в Латвии.
У меня нет привязки к месту, а ведь многие наши поступки диктуются традициями, генетическим кодом народа. Пьеса должна получиться веселой, и называться она будет «Ланцелот».
