Первым задержанным по делу в середине октября 2017 года в Пензе стал студент Егор Зорин. Ему изначально вменили участие в террористическом сообществе. Зорин подписал явку с повинной и дал показания на других фигурантов. Собственно, с его признаний и началось дело. В сентябре 2018 года преследование в отношении Зорина прекратили.

«Зорин запуганный, я считаю. Он тоже находился в СИЗО, и нас как-то везли на следственные действия в одном «стакане» автозака. Он говорил, что его пытали током. Сказал: «Я не рассказываю никому, и ты не говори. А то они [фээсбэшники] и к тебе придут». Поэтому для меня все очевидно. Зорину можно было зачитать что угодно, и он бы подтвердил», — рассказал про Зорина подсудимый Василий Куксов.

После показаний Зорина задержали Илью Шакурского, а потом и всех остальных. Среди них был и Игорь Шишкин. Он также дал признательные показания и рассказывал следствию о роли каждого участника «Сети». Шишкин о пытках не заявлял, но в отчете ОНК сказано, что у него была сломана нижняя стенка глазницы, на теле синяки и следы, похожие на ожоги от тока.

Шишкин полностью признал вину, заключил досудебное соглашение и получил 3,5 года колонии.

Других доказательств, что такая организация действительно существовала, нет.

Подсудимые считают, что название «Сеть» появилось в кабинетах пензенского ФСБ, когда уголовное дело только начинали раскручивать.

«Нас обвиняют в том, что мы «планировали спланировать» (именно так) что-то, а что — толком никому непонятно, - говрит Дмитрий Пчелинцев. - В 2017-м по всей стране задерживали участников «Артподготовки», а они правые. Нас сначала заставляли сознаться в причастности к ней, но когда им стало ясно, что антифашисты левые, а не правые, планы ФСБ поменялись: мы были и членами ИГИЛ, и YPG (Курдские отряды самообороны), и ФБК. Совсем у них не клеилось. Везде у них были «анархические государства» и прочие непотребства. Потом они придумали «час Ч», который якобы подразумевает свержение Путина. Никакой конкретики добавить в дело так и не удалось».

Объединиться в боевые ячейки тоже было проблематично:

до возбуждения уголовного дела подсудимые не были знакомы друг с другом, многие увиделись первый раз в «аквариуме» суда.

Знакомы были только Пчелинцев с Шакурским, да и то не разговаривали с лета 2015 года, когда подрались из-за девушки. Единственное, что могло объединять всех семерых, — увлечение левыми идеями, вегетарианство, музыка, страйкбол и походы на природу. Гособвинение называет эти выезды в пригород Пензы полевыми выходами. А игру в страйкбол (вроде пейнтбола, только резиновыми шариками) ФСБ посчитала отработкой навыков вооруженного сопротивления.

2. Признания под пытками

Фигуранты дела многократно заявляли о том, что сначала дали признательные показания, потому что сотрудники ФСБ пытали их током.

«Сказали раздеваться, сесть на скамейку, руки завязали скотчем, на глазах — повязка. Была мысль, что больше не выйду живым. Находился в одних трусах, в рот засунули носок. К большим пальцам на ногах привязали провода. Был вопрос, мол, зачем врешь ФСБ? Где находятся остальные участники организации? Начали бить током, раз пять. Я дал все показания, которые просили», — вспоминал Илья Шакурский.

«Ощущения? Как будто кожу сдирают. Рот был полон крови, зубы крошились от боли.

Третий опер все время упирался мне коленом в грудь, сжимал мои гениталии до такой степени, что в глазах белело.

«С женой твоей что будем делать? Пусть для начала таджики толпой изнасилуют, раз болтливая такая. В какой страйкбол вы играли? Ты враг и террорист. Вот в чем правда. И к тебе никто не приходил». Я все повторил», — это Пчелинцев рассказывал о пытках членам ОНК.

Позже обвиняемые отказались от признательных показаний и требовали провести проверку по фактам применения пыток. Но прокуратура проигнорировала эти жалобы в суде. Более того, гособвинение посчитало эти доказательства допустимыми и просило суд включить «пыточные признания» в приговор.

По фактам применения насилия со стороны сотрудников ФСБ не было проведено всестороннего расследования. Военные следователи ограничились лишь допросом старшего следователя Пензенского УФСБ Валерия Токарева, оперативника Шепелева и надзирателей в СИЗО.

Никакого медицинского освидетельствования обвиняемых не было проведено, следы и ссадины на теле Пчелинцева назвали «укусами от клопов», а видео с камер наблюдения СИЗО не были изъяты вовсе.

«Подключили провода к большим пальцам рук, проверили, есть ли ток. Я испытал точно такие ощущения, как говорил Пчелинцев: как будто с тебя снимают кожу.

Несколько раз на мне проверили, есть ли ток. Я орал.

В протоколе адвокатского опроса было указано, что я испытал физическую боль. Боль — это неподходящее слово. Скорее мучения и страдания», — признавался Сагынбаев.
Токарев и Шепелев в своих пояснениях, слово в слово, указали, что обвиняемых никто не пытал, насилие не применяли, а все показания те давали добровольно. А о пытках заявили по науськиванию адвокатов, чтобы избежать уголовного преследования и «с целью компрометирования сотрудников ФСБ».

«Ничего такого не было», — сказал опер Шепелев в суде и отметил, что у оперов нет доступа в СИЗО. В журналах посещений изолятора действительно нет сведений, что сотрудники ФСБ посещали изолятор в Пензе. Но при изучении материалов питерского дела «Сети» обнаружились протоколы опроса пензенских обвиняемых, в которых появляется фамилия Шепелева. 26 января 2018 года он проводил в помещении СИЗО следственные действия. Именно его фамилия указана на документах. Значит, доступ был. И пытки, выходит, тоже?

3. Что, где, когда? Неустановленные лица, место и время

Участников несуществующей «Сети» обвиняют в подготовке терактов. Но где они должны были произойти? Как они готовились? Что вообще происходило?

В материалах дела ответов нет:

отсутствуют указания на приготовление к террористической атаке с конкретными целями, нет времени, места, способа, мотива, характера, размера и вреда совершенного преступления.

В деле только есть расплывчатые формулировки: «В неустановленном месте в неустановленное время при неустановленных следствием обстоятельствах, совместно с неустановленными лицами, руководствуясь анархической идеологией, планировали спланировать».

Нет даже данных, когда фигуранты вступили в «Сеть» и при каких обстоятельствах.

В деле есть информация, что Пчелинцев якобы создал террористическое сообщество в 2013 году. В это время он проходил службу в армии. Когда это выяснилось, в материалах стали указывать, что сообщество было создано «не позднее 2015 года», туда вступили все обвиняемые. Но в тот год в армии находился другой фигурант дела — Максим Иванкин. И знакомы они, повторимся, не были.

«Самым «загадочным неустановленным обстоятельством» этого дела является съезд «Сети» в Петербурге в 2017 году. То мероприятие, которое питерское ФСБ пытается выставить съездом, проходило 2–4 февраля, и там не было никого из подсудимых, кроме меня, — говорил Пчелинцев на прениях. — А то мероприятие, которое съездом пытается выставить пензенское ФСБ, не было даже мероприятием, а было впиской (приездом в гости) в марте, и там тоже не было никого из обвиняемых. Все слова о захвате и смене власти писались человеком, который в этом не разбирается».

«Когда меня только задержали, когда следователь мне предъявил какие-то документы, я думал, что они как-то должны доказывать. Когда я их прочел и углубился в суть, то понял, что каждая из строк настолько несуразна, что в это невозможно поверить. Поэтому свою вину я не признаю и признать не смогу. Сознаться в этом — это либо не дружить со здравым смыслом, либо, как было по факту, быть подверженным давлению. Я не сторонник насильственных методов», — сказал Иванкин.

4. Подброшенные стволы, гранаты и СВУ

Обвинение утверждает, что найденные у подсудимых оружие, гранаты и СВУ подтверждают их преступные намерения. Только на найденном в машине Куксова стволе отсутствуют отпечатки пальцев и биологические следы кого-то из фигурантов, на найденных в машине Пчелинцева гранатах следов тоже нет. И оба, Пчелинцев и Куксов, говорят, что их машины заранее были вскрыты, на замке одного из авто были следы механических повреждений.

«Такого арсенала для государственного переворота недостаточно. С пистолетом Макарова госпереворот совершать всемером абсурдно.

[Следствию] надо было бы еще танк завести нам в лес», — отметил Куксов в суде.

Понятые подтвердили в суде, что машины не были заперты. Еще один понятой, присутствовавший на обыске квартиры Ильи Шакурского, рассказал, что в квартиру сначала вошел сотрудник ФСБ, а потом спустя некоторое время их пригласили внутрь. Тогда силовики им сообщили об обнаружении огнетушителя, посчитав его СВУ. А пистолет, найденный в доме Шакурского, оперативники извлекли из-под дивана. На оружии не оказалось ни пылинки, как не было и отпечатков Шакурского.

«Когда осматривался этот баллон огнетушителя, никого даже не вывели из квартиры. Это указывает на то, что сотрудники ФСБ знали, что он не представляет никакой угрозы», — заметил Шакурский.

5. Манипуляции с вещдоками и устав задним числом

Электронные носители пензенские фээсбэшники осматривали несколько раз. При исследовании в суде обнаружилось, что жесткий диск Сагынбаева поврежден, открыть его не удалось. В протоколах не указано, что вещдоки не были вскрыты. А файл с уставом «Сети» на компьютере Шакурского появился уже после того, как тот находился в СИЗО.

Адвокаты выяснили: после изъятия ноутбука Шакурского 18 октября 2017 года и до его осмотра 20 февраля 2018 года в содержимое компьютера вносились изменения как минимум дважды — 30 октября и 1 ноября 2017 года.

В ноутбуке появились новые файлы, которых не было до задержания, и не оказалось некоторых файлов, указанных в первом протоколе осмотра.

Файлы, найденные в компьютерах обвиняемых, по версии следствия, подтверждают их вину. Два основных документа — «Свод» («уставной документ межрегионального террористического сообщества»), который якобы обнаружили на жестком диске Сагынбаева (который не смогли открыть), и документ «Съезд», который якобы находился в ноутбуке Шакурского.

«Я отрицаю принадлежность этих документов. На то, что они редактировались кем-то, указывают даты изменения. Я уже был в СИЗО, когда редактировались файлы. С моими файлами проводилось множество манипуляций. Этот факт установлен в присутствии всех специалистов, и автор изменений — человек с никнеймом shepelev», — объяснил Шакурский.

По запросу защиты эксперт-лингвист Андрей Смирнов после исследования «Свода» и «Съезда» пришел к выводу, что изначально эти документы могли быть перепиской об анархических клубах — «разговорный стиль с матерщиной». Первая часть текста, считает Смирнов, «с ляпами», но похожа на устав, а остальные части документа написаны в другом стиле и к тому же таят в себе странности.

«Кто и какие именно фрагменты редактировал, установить сложно, но редактура была. Последующие две трети текста — это переписка женщин, которую в какой-то момент перестали редактировать. Терпения, видимо, не хватило, и ее, похоже, не отредактировали», — предположил эксперт.

6. Давление на свидетелей

Свидетели со стороны обвинения признались в суде, что на предварительном следствии давали показания под давлением следователей ФСБ, а их слова были записаны в протокол с искажением. Первой об этом в суде рассказала Алена Машенцева. Другой свидетель, Анатолий Уваров, сообщил, что он был в числе задержанных по подозрению в участии в террористическом сообществе. По его словам, оперативники давили на него, и ему пришлось оговорить подсудимых. В итоге в суде они отказались от показаний, которые давали на следствии.

«Оперативникам не нравилось, как я отвечаю, они били меня по ребрам, по голове.

Потом это продолжалось уже в управлении ФСБ. Меня шантажировали, что подкинут наркотики, если я не дам показания, которые им нужны», — голос Уварова дрожал. Он вспомнил, как в день задержания видел в коридоре Шакурского и Куксова со свежими ссадинами на лице. —

— «Перед допросом нас всех поставили на колени у стены, я тогда еще был в наручниках, заставили вслух читать Уголовный кодекс, статью про терроризм. Потом пересказывать», — добавил Уваров.

И даже свидетель Зорин, с которого и началось дело «Сети», подтвердил в суде, что подготовки к терактам не было. Но кто его уже слушал?

7. Секретные свидетели-провокаторы

По делу проходят сразу несколько секретных свидетелей с «зоологическими» псевдонимами: Кабанов, Волков, Лисин и Зайцев. Один из них представлялся Шакурскому и Сагынбаеву Владом Добровольским (он же Кабанов, в Пензе известен как неонацист Влад Гресько). На суде он рассказал, что Шакурский обещал познакомить с человеком, который состоял в боевой группе и занимался подготовкой к революции. А Сагынбаев якобы дистанционно обучал его собирать СВУ.

Все встречи с обвиняемыми Кабанов скрыто записывал. Как утверждает защита, эта запись велась по заказу ФСБ и никак не была процессуально оформлена. Кроме того, эксперты установили, что скрытая аудиозапись имеет признаки монтажа.

«Я в своей практике таких фонограмм не встречал. Файлы очень необычные. И в части кодирования сигнала, и в поведении его постоянной составляющей. Как будто кто-то крутил ручку управления усилением сигнала во время звукозаписи», — установил эксперт фоновидеоскопист Герман Зубов.

Шакурский тоже вел запись своих разговоров с Добровольским на смартфон и хранил файлы с их перепиской на своем компьютере. Однако исследовать заявление Шакурского следователь не стал, а переписка из дела куда-то пропала.

«Телефонные звонки исходили именно от Кабанова, что подтверждает его большой интерес к Шакурскому. И это явно может указывать на провокации с его стороны», — уточнил адвокат обвиняемого Сергей Моргунов.

Другой секретный свидетель Лисин утверждал, что когда он якобы находился с Куксовым в одной камере, тот вел с ним разговоры об анархизме и подготовке к беспорядкам в России.

«Застал разруху в 1990-е и не хотел повторения анархии», — пояснил Лисин.

Куксов вспомнил этого бывшего сокамерника, которому сейчас примерно 25 лет, то есть в 1990-е он был ребенком. Получается, а что, собственно, он мог «хлебнуть» в те годы?

«Что сделает недобросовестный следователь? Ради карьерного роста он возьмет отовсюду понемногу, проигнорирует то, что не соответствует его картине, добавит чего-нибудь от себя. А если он еще и самоуверен, то подскажет другим, какие показания дать, найдет понятых с юрфака. Свидетелей, которые за обещание сохранить их личность в тайне и за телевизор в камеру [СИЗО] легко подтвердят, что человек, который никогда ни с кем не сидел, сидел с ними и рассказывал, что поджег военкомат, сверг президента и что угодно еще», — отметил в суде Пчелинцев.

Итого. Семь малознакомых между собой антифашистов создали организацию, провели съезд, на котором никого не было, придумали некий устав, который создал человек с фамилией опера ФСБ, с непонятной целью, непонятно когда и непонятно как с одним подброшенным пистолетом на семерых, по словам каких-то секретных уголовников, планировали устроить час «Ч»? Их пытали током, чтобы они все признали, потому что в здравом уме такое выдумать невозможно.

И вот приговор:

Андрей Чернов — у 14 годам колонии строгого режима;
Максим Иванкин — к 13 годам колонии строгого режима;
Михаил Кульков — к 10 годам колонии строгого режима;
Василий Куксов — к 9 годам колонии общего режима;
Арман Сагынбаев — к 6 годам колонии общего режима.

"Новая газета".