Видео
В мире
Ограбление игорного зала Fеnikss в Екабпилсе произошло утром 25 января 2011 года. В ходе ограбления был убит сотрудник екабпилской полиции Андрис Знотиньш, а два других полицейских были ранены. Были ранены и трое нападавших.
В это утро участковый Виеситского участка капитан Андрис Знотиньш ехал в штаб Екабпилской полиции на планерку. Он был при оружии, и когда по рации прозвучала информация об ограблении, он отправился к казино. Подъезжая, он увидел, что навстречу мчится подозрительная машина, и перегородил дорогу. В результате перестрелки он погиб, были ранены двое подоспевших ему на помощь полицейских.
-У нас тут сидят бывшие судьи, прокуроры, - начал свой рассказ он.
- Уважаемая публика!
-Да уж. По большей части, из тех, кто более или менее образован, воспитанные люди, не наркоманы. Наркоманов во всех зонах хватает, конечно. Работать тоже можно - и в швейном цехе, и поваром, и помощником повара, много других специальностей. Я, например, окончил здесь восемь школ, получил восемь специальностей - сварщика, повара, помощника повара, кондитера, столяра, программиста. Поскольку суд у меня длился со всеми инстанциями 8 лет, до тех пор пока не было принято окончательное решение, я все эти годы учился, получал специальности, чтобы совсем не свихнуться в камере от безделья.
- Верховный же суд признал вашу вину.
- Да, я и не отказывался, все-таки у меня серьезная статья - вооруженный разбой. Сначала присудили 20 лет лишения свободы, затем 18 и 9 месяцев, затем 23, и вот в финале после всех апелляций дали 20.
- А ваши подельники тоже еще сидят в заключении?
- Нет, уже почти все освободились, отбыли наказание, нас только двое осталось. Одному моему подельнику дали пожизненное, а мне двадцать лет, за то, что в ответ выстрелил в полицейского, который в меня стрелял. Он мне попал в лицо, а я ему в шею. Обоюдный выстрел, и на основании этого факта, мне дали такой срок. Оба остались живы. И, кстати, тот полицейский потом тоже оказался здесь же, в тюрьме, буквально через год после меня они с братом сами совершили преступление - в итоге попали сюда за убийство пенсионера. Было это в Екабпилсе. Они вывезли человека в лес, избили его и оставили умирать. Тоже было громкое дело, многие порталы писали об этом. В итоге тот человек умер, но перед смертью, в больнице он успел дать показания, рассказать о своих обидчиках. Иначе бы их не нашли. И в итоге с виновного полицейского тогда все медали поснимали и посадили в тюрьму.
- А сами вы за эти годы пересмотрели свою жизнь и пожалели о содеянном?
-За эти 14 лет, с момента нападения на игорный зал Fenix, я в заключении уже столько всего передумал. Глупость была несусветная - грабить этот игорный зал. Столько лет жизни впустую потеряно.
- Что сложнее всего переносится в тюрьме?
- Редкие встречи с родными. Но я уже на высшей ступени - мне позволены более частые свидания - раз в 45 дней. А другим, кто на низшей ступени, намного сложнее - только раз в три месяца. Разлука с близкими переносится тяжелее всего. Времени жаль упущенного, конечно, - сроки у нас даются большие: в Латвии наказание гораздо строже, чем в других странах Европы. Но тут уж как есть. Никто не гнал на преступление.
В "красной" зоне слишком много "черных"
-Мы сидим в спецотделении, это "красная зона" - для бывших работников правоохранительных органов, - сетует Денис. - Я не отрицаю свою вину в совершенном преступлении, но по закону такой контингент не должен пересекаться с уголовниками, это недопустимо. Но при этом что мы видим на практике? В нашем корпусе хорошо если 10 процентов наберется бывших работников правоохранительных органов. Остальные все - "гашеные" - то есть те, кто на "черных" зонах (всех остальных) на чем-то попался и теперь прячется здесь.
То есть я, например, бывший работник полиции. У меня в отряде из 10 человек только пара человек таких же, как я. Остальные - либо родственники правоохранителей, как они представляются, либо "шестидесятники" (а это те, кто "сдал" других по каким-то делам, и, чтобы им "голову не скрутили" за это на других зонах, их прячут у нас "на пятерке"). И при этом здесь сидит очень большая часть насильников. То есть получается, что 90% всех, кто сидит в этой зоне, по сути не имеют никакого отношения к правоохранительным органам. То есть нарушение налицо. А когда ты разговариваешь с администрацией тюрьмы на эту тему, спрашиваешь, как же так получается? - Ответа нет.
«Мы должны дать им защиту»
Комментирует глава Управления мест заключения полковник Дмитрий Калин:
- Третья часть статьи 13.2 Кодекса признает особый риск, с которым сталкиваются в местах заключения заключенные, являющиеся родственниками первой степени лиц, работающих в правоохранительных органах. Эти заключенные подвергаются риску не по каким-либо личным или индивидуальным причинам, а потому, что они принадлежат к определенной группе людей. Существует большая вероятность того, что против них может быть применено насилие, но трудно определить, когда именно это может произойти, поэтому особенно важны превентивные механизмы. Государство обязано обеспечивать безопасность заключенных, принадлежащих к группе риска, несмотря на отсутствие установленного конкретного и реального случая угрозы заключенному.
Кроме того, третья часть статьи 13.2 Кодекса выделяет еще одну категорию заключенных, которые подвергаются повышенному риску насилия из-за своей связи с правоохранительными органами, а именно тех, кто помогал органам в раскрытии преступлений, совершенных другими лицами. Поэтому их отдельное содержание, по их просьбе, также закреплено волей законодателя. Действующее нормативное регулирование предусматривает для администрации места заключения организацию отделений в рамках одной ступени режима отбывания наказания, объединяя осужденных со схожими потребностями или учитывая другой определенный критерий (признак), если это может способствовать достижению целей исполнения уголовного наказания.
Фактически специальное отделение предназначено для категорий заключенных, против которых может существовать повышенный риск насилия со стороны других заключенных и для которых, учитывая волю законодателя, установлена особая защита из-за прямой или косвенной связи заключенных с государственными или правоохранительными органами (в том числе, и для тех, кто помогал раскрывать преступления).
(К сожалению, в своем ответе Дмитрий Калин не пояснил, каким образом бывшие сотрудники правоохранительных органов, в свою очередь, защищены от уголовных элементов, (которые помогали следствию и также нуждаются в защите, но при этом инициируют стычки и конфликты).
Медикаменты - на вес золота
-Еще одно зло - проблемы с медикаментами, - продолжает заключенный Д. - В тюрьме не хватает даже элементарного - обезболивающего, витаминов. Ты даже за свой счет не можешь заказать и купить необходимое. Например, если у заключенного есть деньги - близкие положили на карту, - он пишет официальное письмо на бланке с просьбой дать возможность заказать медикамент, а ему отказывают. Мол, покупай витамины и лекарства в простом магазине. Но толку от тех витаминов нет. Только напрасная трата денег. Если хочу купить что-нибудь посерьезнее, витамин D или цинк хорошей фирмы, дороже, чем эти пищевые добавки, которые продаются в тюремном магазин, - получаешь отказ. Если хочешь купить какое-то обезболивающее, например, долмен (а не ибуметин), - тоже отказ. Всем только под одну гребенку ибуметин, ибупрофен и все. Но не всем же людям такие лекарства помогают! А это почему-то в тюрьме никого не волнует.
Какое-то время назад действовал такой же запрет, затем его сняли, и какие-то витамины и нужные лекарства все-таки можно было купить. Сейчас снова затянули эту петлю на шее заключенных. Зачем это делается, мне непонятно.
Также и с медицинскими обследованиями. Если у тебя серьезные проблемы со здоровьем и нужно обследование суставов или головы, выехать куда-то - просто нереально. Я - бывший полицейский. У меня - серьезная травма головы, лицо прострелено еще с момента, как я оказался в тюрьме - с 2011 года. К счастью, лицевая хирургия сработала хорошо, лицо собрали, потребовалось четыре операции, разговаривать я могу, это большое дело - спасибо медикам Центра стоматологии и лицевой хирургии. Но ведь на этом проблемы не закончились. Находясь в тюрьме, очень тяжело получить какое-то назначение к специалисту или на процедуру. Сначала говорят, сам виноват - не обращаешься. Когда обращаешься, снова сам виноват - на все обследования очереди, и нет просвета. Обезболивающее нужно постоянно, и только один раз за 14 лет мне дали возможность купить за свои деньги то, что я попросил - обезболивающее, которое действительно снимает боль.
Даже эластичный бинт получить при растяжении ноги - большая проблема. Его нельзя просто так купить - нужно записаться к хирургу. А как ты на следующий день попадешь к хирургу? Минимум через два дня или даже три. То же самое со стоматологом. В случае острой зубной боли сразу не попадешь, - надо ждать, пока твою заявку рассмотрят.
К счастью, теперь хоть поборы за прием брать перестали. Наверное, ваша предыдущая статья о медицине в Центральной тюрьме повлияла. Я знаю точно, что сейчас больше не берут - ни кофе, ни шоколадок, видимо, получили выговор от тюремного начальства.
