Видео
В мире
Первое. Если действительно самой большой трагедией нашего народа является депортация 42 тысяч человек в марте 1949 года, то надо признать, что мы вполне счастливый народ по сравнению с тем, как другие народы страдали от вооруженных конфликтов до недавнего времени (Карабах, Чечня, Осетия, Югославия , Сирия, Ливия и др.), техногенные аварии (Чернобыль, катастрофа польской элиты в Смоленске), цунами в Индийском океане или землетрясение в Турции в этом году.
Депортациям в СССР до и после Великой Отечественной войны подвергались не только прибалты, которых, к тому же, депортировали не по национальному, а по социальному признаку, в отличие от корейцев, немцев, финнов, калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар и кавказских тюрков, депортация которых происходила по национальному признаку.
Конечно, 25 марта нужно помнить о каждой жертве, но когда мы начинаем фальцетом называть это чуть ли не самой большой мировой трагедией, сравнивая с еврейским или армянским геноцидом, это уже немного кощунственно.
Между тем, у нас в Латвии в 2021 году умерло на 17 180 человек больше, чем родилось, а в Латвии уже нет и 1,9 млн жителей, но трагедией это все равно не назвать, дня памяти с траурными флагами и возложением венков к мемориалам нет. Также я не вижу карты с пометкой «вымершие» Марупский или Саласпилский уезды с их 17 тысячами жителей...
Второе. Депортации марта 1949 г. происходили одновременно во всех трех прибалтийских республиках. Да, обоснованием было решение, принятое двумя месяцами ранее в Москве Советом Министров СССР, определяющее спецификацию к высылке, но никак не регламентирующее число высылаемых. Все списки с фамилиями составлялись на месте. Больно спрашивать, а как так получилось, что в 1949 году из почти 95 тысяч депортированных прибалтов 42 тысячи были из Латвии, тогда как эстонцев было всего 20 тысяч, а литовцев 32 тысячи. И если мы когда-то так плодотворно предавали своих, то справедливо ли винить в этой трагедии только внешние силы? К сожалению, точно так же и сегодня мы делим своих привитых и непривитых, верных и предателей, но тогда мы винили и, скорее всего, будем винить только других...
Третье. А то в минуты воспоминаний всегда говорят, что надо об этом говорить, помнить, показывать другим, чтобы ничего подобного не повторилось. И я не чувствую себя в безопасности, что сам не переживу депортацию. Также в этом году 25 марта я не чувствовал себя намного спокойнее, что мы все вместе никогда не допустим депортаций, потому что это преступление, которому нет оправдания. Наоборот, много где я вижу растущее желание обновить траурные даты в Латвии, чтобы оправдать свои новые списки ссыльных и нежелательных лиц.
Своим мнением в комментарии поделилась Дария Юшкевича:
"Давно не читала такого бреда. Даже на ФБ. Вы сами понимаете, что написали?
Для такого маленького народа, как мы, депортации были и остаются одной из самых больших трагедий с далеко идущими последствиями для Латвии и сегодня... Ваш цинизм шокирует. Заставить нас чувствовать себя виноватыми за беды всего мира???"
Кристиан Розенвальд отвечает:
"Дария Юшкевич, а я нахожу установу о маленьком и трагически страдающем народе, с акцентами на жалости к себе и постоянном самодовольстве, столь же бредовой. И не эта трагедия «до сих пор имеет далеко идущие последствия для Латвии», а желание переживать ее снова и снова, чтобы скрыть в трауре другие неудачи.
Когда в семье "потерян" близкий человек, его хоронят должным образом, поминают в дни рождения и смерти, проводят мероприятия, но всеми остальными способами остальные члены семьи пытаются найти в себе силы жить с расчетом на завтрашний день, быть счастливым. Вдовы находят себе новых мужей, подрастают дети. Точно так же я хотел бы видеть счастливую, устремленную в будущее нацию, думающую, как нам повезло, что у нас есть своя страна, и мы не маленькие и трагически страдающие неудачники".
