Действительно — что можно, а что нельзя запрещать? И у кого право запрещать? С началом чрезвычайно ситуации само-собой разумеющиеся свободы в один миг стали недоступными.

Возможность сходить в театр, на концерт, выставку, в храм, в спортзал. Для многих это стало не только тяжелым экономическим, но и психологическим испытанием. На фоне этих болезненных ограничений время от времени всплывают совсем странные ягодки. Мелкие, но символичные. Лоренц цитирует новость: В Евросоюзе со среды вступает в силу запрет торговать ментоловыми сигаретами». Цель — снизить число курильщиков среди молодежи.

Автор оговаривается, что он не является курильщиком. Его карьера курильщика закончилась еще в кустах у школы. Однако он и не из тех, кто недовольно морщит носу, почувствовав дымок сигареты. Но всегда считал, что выхлопные газы проходящей мимо машины наносят его легким намного больший вред.

Еще одна новость: «Нечипированных домашних животных впредь нельзя будет приобрести, продать или подарить». Представитель общества ветеринаров Лита Конопоре: каждый, кто покупает щенка, должен понять — если он покупает щенка без паспорта, и без чипа, фактически участвует в преступном деянии.

Разве не странно — удивляется автор. - Тысячи лет люди дарили друг другу щенков, не спрашивая при этом о чипе. Теперь вот оказалось, что это преступное деяние. А если бы чипы изобрели чуть позже? Погибло бы в результате все человечество?

Возникают и вопросы о добре и зле. Почему запреты столь избирательны? Почему, например, во всем ЕС не запретить игровые залы? Ведь зло, разрушенные семьи и самоубийства, результатом которых они стали, нельзя сравнить с вредом от ментоловых сигарет или нечипированных щенков.

Юрис Лоренц задается вопросом — а что государство может предложить взамен при таком зарегламентированном обществе? В советское время государство взамен свободы платило людям тем, что у всех была работа. Бесплатными образованием и медициной, путевкой в санаторий, выделенной квартирой, возможностью купить машину в порядке очереди.

Конечно, ничего не было бесплатно, это был своего рода механизм обмена общественными благами. В нем были и позитивные стороны. Обязательный труд (часто малопроизводительный или даже не нужны), более-менее упорядочивали жизнь для тех, кто в условиях свободного рынка из-за своих психологических особенностей не могут бороться и найти свое место в жизни.

Мы понимаем, продолжает автор, что при рыночной экономике такой механизм компенсаций работать не может. Но могут быть и иные формы поддержки. Например «стипендия столатовиков» - своеобразный обмен пособием взамен хоть какого-то труда. В последнее время в мире много говорят о безусловном базовом доходе.

Недавно политик Янис Диневичс предлагал каждому латвийцу раздавать по 250 евро в месяц плюс 50 евро за каждого несовершеннолетнего. Что обошлось бы 5 млрд евро в год. Казалось бы, огромная сумма, но ее люди потратят на продукты и другие необходимые товары. То есть эти деньги частично вернутся в бюджет, поддержав местного предпринимателя.

«Нам надо понять. - Завершает публицист. - Чем мелочнее будет контроль, чем беспомощнее и бессильнее будет индивид, тем громче будут и требования господдержки».