Видео
В мире
Но почему я использую слово «кажется», когда говорю о точках над i? Потому что доклад не отвечает на главный вопрос. Но прежде чем мы перейдем к этому главному вопросу, несколько слов о возможном наказании виновных. Политическом или ином.
Мой прогноз на этот счет был бы очень осторожным. Какой бы ни была судьба проекта, вряд ли кто-то из высокопоставленных чиновников будет наказан за содеянное более чем «общественным порицанием».
Тому есть несколько причин. Во-первых, в латвийской политической практике не принято отвечать за что-то «по-настоящему». Единственное исключение - включение в состав «олигархов», что является давно обкатанным процессом. Но новые «олигархи» больше не создаются, потому что на них нет общественного запроса. Старых достаточно.
Однако в данном случае трудно заметить следы старых олигархов. Все (или почти все) преступники - «обычные» люди, в большей или меньшей степени связанные с «силами света» (Байба Рубеса и Ко). Следовательно, безжалостное осуждение не нужно. Виновные названы, чего же вам ещё? Поехали дальше.
Во-вторых, проект никогда не подвергался серьезному сомнению с точки зрения его достоинств. Он никогда не считался вредительским для латвийского государства и народа. Им просто неправильно управляли, но не сажать же за это в тюрьму. Бесхозяйственность не считается преступлением. Речь идет о растраченных, а не присвоенных миллионах. Ок, большие зарплаты выносим за скобки этой схемы.
Но сказать, что проект Rail Baltica никогда не считался вредным для латвийского государства и народа, значит, ничего сказать. Потому что проект Rail Baltica все эти годы считался одним из самых ожидаемых и желанных «больших планов».
С самого начала реализации проекта одним из главных вопросов для каждого министра транспорта был: когда же будет открыта новая линия и когда мы сможем сесть на скоростной поезд в Риге, чтобы через час оказаться в Таллине? С самого начала этот проект рассматривался как символ современной, европеизированной Риги XXI века. Когда через Ригу пройдут такие же скоростные поезда, как в Германии и Франции, интеграция Латвии в Европу, прерванная во время оккупации, будет успешно завершена.
Примерно таким был взгляд общественности на проект. Вопросы о том, насколько нам важно добраться до Таллина за полтора часа, как часто мы хотим туда ездить и сколько денег мы готовы заплатить за этот проект, даже не задавались. Символы не обсуждаются, они принимаются как свои (или не свои).
Комиссия Сейма также придерживалась этого принципа. В итоговом отчете перечислены ошибки, допущенные в проекте, и названы виновные. Но попытки оценить функциональную, а не символическую полезность самого проекта затрагиваются лишь вскользь.
Прежде чем купить товар или услугу, каждый человек внутренне отвечает на вопрос: зачем мне это нужно? Что это даст мне? Что улучшится в моей жизни, когда я его куплю?
Когда становится ясно, что и зачем нужно (машина, новая квартира, путешествие, посудомоечная машина, ужин в ресторане, хорошая стрижка или театральное представление), определяется стоимость и проводится анализ выгод/затрат. Стоит ли оно того? На основе этого анализа принимается окончательное решение. Следует сразу сказать, что эти решения не всегда тщательно взвешены и обоснованы. Но, по крайней мере, они есть.
Для примера. Если бы кандидат в мэры Риги сегодня шел на выборы с предложением занять денег и построить еще один мост через Даугаву для автомобильного движения, он мог бы сказать: да, сейчас мы займем денег, но через несколько лет, когда мост будет построен, мы избавим Ригу от вечных пробок на мостах. Оппоненты могут возразить: а стоит ли оно того, действительно ли оно устранит проблему пробок и т. д.?
Я привожу этот пример только для того, чтобы проиллюстрировать, каким должен быть обычный ход оценки любого крупного проекта. Проект Rail Baltica никогда не оценивался с этой точки зрения, потому что с самого начала рассматривался как приятный «рождественский» подарок от ЕС. Основной вопрос - что это даст нам - был проигнорирован.
Что на самом деле изменится (улучшится) в жизни латвийских граждан после строительства железнодорожной ветки от Литвы до эстонской границы?
Слабость обоснования проекта хорошо видна на примере рассуждений его защитников. Например, один из «отцов» проекта в Латвии Роберт Зиле разыгрывает эмоциональную карту в защиту проекта - против него выступают шлесеристы и другие прокремлевские силы. Поэтому он должен быть поддержан «априори».
Если кроме этой отговорки на стол не положить ничего более весомого, то вопрос отнюдь не проясняется: зачем тратить миллиарды? Какова будет реальная, а не абстрактная польза от трассы? Связь с Европой? Сейчас не XIX век. Мы уже связаны с Европой по воздуху, по суше, по морю и по тем же железным дорогам. Конечно, было бы неплохо иметь высокоскоростной пассажирский поезд. Разве кто-то это отрицает? Но стоит ли это миллиардов?
Аргументы о военной важности маршрута становятся весьма шаткими, как только мы переходим к реальным срокам его открытия (по оценке главы комиссии Андриса Кулбергса, не ранее 2035 года) и ресурсам, затраченным на строительство железной дороги. Очевидно, что такие деньги на оборону можно потратить несравненно лучше.
Иногда задают вопрос: как так получилось, что мы смогли реализовать даже более масштабные проекты - восстановить независимость, перевести экономику из социализма в свободный рынок - но не смогли построить ни одной железной дороги? Ответ прост. Потому что трудно построить то, что никому не нужно. Трудно построить дом, если вы не до конца понимаете, зачем он вам нужен, а имеете лишь абстрактное желание: хочу дом. Но если у вас на самом деле нет крыши над головой и вам негде жить, то у вас совершенно другой стимул для решения проблемы.
Если бы у Латвии действительно была жизненная необходимость в этом маршруте, если бы было четкое понимание того, что мы хотим и зачем нам это нужно, то Rail Baltica уже была бы готова. Все эти глупости происходят только потому, что такого понимания нет. К сожалению, комиссия Сейма по расследованию также не смогла прояснить эти вопросы".
