Видео
В советское времянаша собеседница закончила филологический факультет ЛГУ – дипломированный педагог. По окончании пошла не в школу, а в приют для детей – в родном Резекне. Позднее работала и со взрослыми в Риге: в социальных пансионатах, кризисных центрах, но дольше всего – с проблемными детьми. С этого мы и начали разговор.
Ольга рассказывает:
— Большинство детей попадают в приют при живых родителях. От одних сами отказываются, других лишают родительских прав. Например, из одной семьи, цыганской, у нас было девять детей. Младшей – 2 годика, старшему – 14. Когда мы увидели, в каких условиях живут дети, пришли в ужас. В доме вместо пола – земля, на которой они спали. Дети не знали, что такое салат, многие никогда не пробовали мяса…
Легко представить судьбу детей, останься они в таком доме. Те, кто выжил, скорее всего, пошли бы по стопам мамы и ее братьев, не раз оказывавшихся за решеткой. Эту маму лишили родительских прав, а некоторые сами отдают детей в приют.
— Как–то мамочка привела восьмерых детей. Все – от разных мужчин. Считала, что забота о детях – обязанность государства. А ее – гулять, веселиться и рожать детей…
В приюте детей должны не только обогреть, накормить, вылечить, но и подготовить к самостоятельной жизни. Но с этим — большие сложности.
— Кому–то покажется нелогичным, но большинство детей, живущих в нормальных, благополучных семьях, более самостоятельны, более приспособлены к взрослой жизни, — рассказывает педагог. – А «неблагополучным» детишкам все нужно подсказывать, руководить ими. А сами делать ничего не хотят: даже застелить кровать или убрать игрушки. Дальше (старше) – больше…
Впрочем, возможно, это вина не только детей, но и системы нашего социального образования – ограждать ребят от активной деятельности, физического труда. А может, стоит выезжать с ними хотя бы к фермерам – чтобы знали, откуда берутся продукты? Потому что некоторые понятия не имеют об элементарном. При этом сами – из сельской глубинки.
К новым родителям в Америку
Правда, в последние годы приоритеты в воспитании таких детей начинают меняться.
— Мы идем по примеру большинства европейских стран: детей отдают в так называемые гостевые семьи, — продолжает Ольга. — Из приюта в Резекне очень многие уехали в Америку. Из одной только цыганской семьи — четверо из девяти…
Социальный работник, конечно, в курсе, что в России еще два года назад был принят закон, запрещающий американцам усыновлять российских детей–сирот. Главная причина (во всяком случае официальная) — жестокое обращение с детьми в Штатах. Были случаи, когда детей истязали, били, а ведь они и так в своей короткой жизни многого натерпелись. Нет ли подобного с детьми из Латвии?
Страшилок о плохом отношении к своим бывшим питомцам за океаном собеседница не слышала. Знает другое: там многих подолгу заставляют работать.
— У одной из приемных американских семей ферма: овцы. Своих детей — двое, приемных – десять. Берут как раз для того, чтобы управляться в хозяйстве…
Дармовая рабочая сила
Дело вдвойне выгодное. Не нужно работников нанимать: дармовая рабочая сила. К тому же за приемных детей в богатой Америке еще и доплачивают.
— Социальная опека там – нам и не снилось. Например, за детей–сирот – очень высокие пособия, льготы. Многие специально их берут ради этого. И работать не надо. Плюс всевозможные льготы при посещении всяческих аттракционов, представлений, спектаклей…
Выходит, дети, попадающие за кордон, должны быть счастливы: в Риге, а тем более в Резекне, таких развлечений и аттракционов не увидишь. Однако даже при этом не все согласны менять латвийскую жизнь в приюте на американскую – в семье.
— Были несколько человек, которые через некоторое время решили вернуться в Резекне. Девочка и двое ребят 14 лет. Не устроил тяжелый физический труд на ферме. Нам с ними предварительно удалось пообщаться – по скайпу…
Справедливости ради, и латвийские приемные семьи детям не понравились.
— В основном тоже фермерские хозяйства, нуждающиеся в помощниках. Одна приемная семья жила в Лудзенском крае — крестьяне, специализируются на овощеводстве. И когда пришла пора картошку выкапывать, ребята взвыли от объема работы и решили вернуться в родной приют…
По словам педагога, тут две стороны медали. Да, работа на селе не сахар, немного найдется в Латвии и взрослых, кто согласится гнуть спину на поле. К тому же за гроши. С другой стороны, воспитанники детских домов не приучены к физическому труду. Не случайно, попадая в самостоятельную жизнь, многие не могут найти себя.
— В 18 лет воспитанник получает разовое пособие в несколько тысяч евро, социальную квартиру — и гуд–бай. Некоторые на работу не устраиваются, деньги быстро проедают. Даже не знают, как ими лучше распорядиться: некоторые на все тысячи покупают сладостей…
Вспоминает собеседница такой случай. Воспитанник детского дома, инвалид 2–й группы, работал грузчиком на одном из предприятий. Физически был здоров, инвалидность имел из–за психического заболевания. Пенсию и зарплату он стал перечислять неким девицам – знакомым по Интернету.
— Какие–то сердцеедки выжимали из него деньги. Просили перед встречей заплатить. Мы долго ничего не могли сделать, так как в полиции объясняли, что запретить отправлять деньги не могут: человек–то дееспособный. Выход в конце концов пришлось искать нам самим…
Два подхода: латвийский и немецкий
В Германии, где собеседница была по обмену опытом, социальная служба на другом уровне.
— Там не только материальное обеспечение. Детей с малых лет приучают к труду – ищут им будущую профессию. И по выходе из приюта вопрос, где работать, перед большинством не стоит. Устраиваются и дети–инвалиды – в торговле, менеджменте…
Хотя и в Германии воспитанников в детских приютах все меньше: их тоже отдают в так называемые гостевые семьи. Правда, в основном у себя на родине.
— А были ли за эти годы семьи, куда принимали детей из сострадания, милосердия? – интересуюсь у педагога.
— Не припоминаю. Во всяком случае – с моими подопечными из Резекне. Берут только ради материальных благ. И в 99% — американцы…
Сострадание по–латвийски
А что же латвийцы? Дети–то отсюда – латыши, русские, цыгане. Нет, о милосердии и сострадании со стороны наших земляков не слышно.
— Дети–то ведь тоже непростые, — объясняет Ольга. – И со здоровьем у многих не все в порядке…
Что ж, американцы и от таких не отказываются. Дело больно выгодное...
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
