Видео
В мире
Мы, конечно, немедля пошли разыскивать дом этого чудака. Нашли легко -- участок без всякого забора переходил в чудесный парк в английском стиле с живописными березками, рукотворным прудом, зарослями папоротника и лилейника...
Навстречу нам вышел хозяин. Седая борода, защитная рубаха, обтрепанные рабочие брюки -- типичный огородник, которого оторвали от работы.
Тем не менее нежданных гостей Владимир Никифорович встретил приветливо. Рассказал, что нарочно выбрал участок с откосом. Ничего ровнять он не стал, лишь несколькими штрихами подчеркнул природную гармонию ландшафта.
Кусочек Эдема на месте свалки
С чего вдруг выпускника художественной школы им. Розенталя, признанного мастера станковой живописи потянуло к земле?
-- Отец закладывал на Украине колхозные сады. Меня, мальчишку, часто брал с собой. А что в детстве в тебе посеяно, то через годы прорастет. Ну а потом уже, в 1979-м, когда участок этот взяли, я Энциклопедию садовода начал изучать.
Владимир Никифорович любит говорить, что из всех искусств садово-парковое -- самое высокое. Потому что первым садовником был господь Бог. Он насадил Эдем и поместил там человека.
Свои восемь соток и семь гектаров бесхозной замусоренной земли по соседству садовод-любитель пестовал больше 30 лет. Свои немаленькие гонорары вкладывал в расчистку строительной свалки, в устройство дорожек, газонов и альпийских горок. Сколько самосвалов мусора вывез, сколько чернозема завез, сколько декоративных кустов посадил!
Пока соседи коттеджи строили, теплицы, заборы повыше, грядки засаживали, этот альтруист ничейную траву косил, декоративные кусты сажал, деревья, каждое утро пустые пластиковые бутылки убирал: «Люди встанут утречком, а в парке уже все чисто. Они думают, что так оно и было».
-- Вот этот камень я сюда на самосвале за 30 рублей привез, когда ГЭС строили. -- Художник любовно похлопал бок громадного валуна. -- Мне одна женщина говорит, что он живой -- она утром руку на нем подержит, и давление весь день в норме.
Бесспорная ценность для столицы
Сам Кудояр на давление не жаловался, хотя было ему тогда уже 76! А в этом году 30 июня исполнилось 90!
Они с супругой Валентиной Степановной и сегодня на автобусе ездят в свои Дарзини. Благо остановка рядом с их домом в Кенгарагсе. А обратно дочь на машине их привозит. Правда, Владимир Никифорович на земле уже не работает -- силы не те. Но мусор, где заметит, обязательно подберет.
К счастью, его публичный парк без ухода не остался. Не сразу, но это ландшафтное чудо было официально признано городскими властями «бесспорной ценностью, которая должна войти в единую парковую зону Риги». С 2014 года парк на балансе Рижской думы. Теперь его обихаживает муниципальная служба Rīgas meži.
Но этому разумному решению предшествовало несколько лет трудных переговоров муниципалитета с объявившимся наследником земли, который претендовал на весь парковый ансамбль. Слава богу, уговорили-таки его взять другой надел. Правда, стоянку для автомобилей, которую Владимир Никифорович устроил для удобства отдыхающих, кто-то все же готовится от парка отрезать -- уже и столбы для ограды поставили. И это художника расстраивает.
Но сам ландшафтный сад, хочется верить, не тронут. Два года назад решением Рижского самоуправления парку в Дарзини было присвоено имя его создателя.
Накануне юбилея Владимира Никифоровича я навестила его в Риге. Живут они с супругой в очень скромной квартирке на четвертом этаже блочного дома без лифта. Эта почтенная пара неразлучна уже 62 года!
Я покупаю ваш портрет...
Собственных работ художника в его доме, как я заметила, мало: натюрморт с сиренью, портрет жены, автопортрет... Останавливает взгляд панорамное полотно «XXI век», в котором автор выразил свое видение современности: крушение прежних идеалов, торжество алчности, похоти и потребительства, пир сатаны.
А ведь за свою долгую жизнь Владимир Кудояр создал многие десятки полотен. А помимо этого он писал иконы, резал скульптуры по дереву, реставрировал Домский собор, расписывал павильон Латвийской ССР на ВДНХ, аэропорт Спилве, православные церкви в Риге и Елгаве. Купол Христорождественского собора -- тоже его творение.
А уж сколько написано им портретов: детей и старух, членов Политбюро и архиереев, обнаженных дев и новых русских... Целая галерея самых разных типажей и характеров! Но все его богатое наследие, том числе пейзажи, натюрморты, жанровые картины с острым социальным подтекстом, -- все растеклось по частным коллекциям, разошлось по всему миру. Особенно активно покупали живопись Кудояра рижане, уезжавшие в эмиграцию в 80-90-е годы прошлого века.
Валентина Степановна, листая семейные альбомы, показывает фотографии с многочисленных выставок, вздыхает: вот только на снимках и в памяти остались картины мужа. В семейном серванте хранятся книги отзывов посетителей вернисажей -- по традиции книги эти отдавали художникам, на чьи картины отзывов было больше всего.
Владимир Никифорович тоже заглядывает в альбом:
-- Вот это мой «Спаситель» на выставке в Доме Черноголовых -- в центр экспозиции поместили, -- не без гордости говорит он. -- И на «Спасителя» нашелся покупатель.
Мастер помнит всех людей, которые ему позировали. Об одних говорит с добродушной усмешкой, о других -- с непрошенной стариковской слезой. Все люди... "Он мне говорит: Владимир Никифорович, вы мне часы-то покрупнее нарисуйте -- они полторы тысячи долларов стоят!" А при воспоминании о девочке, ангельское личико которой он поместил в окружение Христа в росписи Никольской церкви, голос его предательски срывается: "Нет ее уже на свете, она в 16 лет от малокровия умерла».
Господин оформитель
Как известно, даже великие творцы работали по заказу вельмож и монархов. И при этом создавали шедевры. А молодому выпускнику художественного училища Владимиру Кудояру выпало увековечивать советских вождей.
К большим государственным праздникам Союз художников получал госзаказ на оформление улиц Риги. Члены союза тянули жребий, кому какая улица достанется и кого из партийных бонз надо будет изобразить. Преподавателю училища Розенталя Элерту Трейлонсу как-то досталась улица Горького (ныне Кр. Валдемара). Нужно было декорировать фасад Художественного музея гигантским портретом Сталина. Трейлонс доверил это задание своему лучшему ученику -- Кудояру. Однокурсники подшучивали: «Ну, парень, ты уже на фасаде музея, скоро будешь и внутри!»
А с Брежневым вышла такая история. Однажды в пять часов утра в квартире раздался звонок. Владимир открыл дверь, а на пороге -- милиционер, у подъезда -- пожарная машина. Ошалевшего оформителя доставили на ул. Ленина, где возле Видземского рынка во весь брандмауэр красовался поясной портрет Леонида Ильича Брежнева.
Тому только что дали четвертую Звезду Героя Советского Союза, и надо было срочно ее поместить на груди генсека. Кудояр пририсовал звездочку, стоя на выдвижной пожарной лестнице. Утром рижане встали -- а Брежнев уже четырежды герой!
На исходе перестройки приехал в Ригу человек из Москвы и заказал Кудояру портрет Горбачева -- такой подарок благодарные американские бизнесмены хотели преподнести Михаилу Сергеевичу. Посредник сказал: за ценой не постоят. «Так он же мне позировать не будет!» -- сопротивлялся Кудояр.
«Пишите по фотографиям -- мы вам отличные пришлем!» -- настаивал гость. Предложил аванс. Но Кудояр отказался -- деньги вперед он никогда не брал. Пачка фотографий первого и последнего президента СССР действительно пришла через пару недель, а еще через две недели случился ГКЧП. А вскоре Горбачева отстранили.
И генсеки, и апостолы
Самое первое упоминание имени Кудояра в прессе -- в тогдашней «Советской молодежи» -- появилось еще в начале 60-х годов, когда он, молодой художник, участвовал в восстановлении интерьеров кинотеатра «Рига» в стиле барокко.
Интересуюсь у мастера: писать стоя или лежа на лесах, на большой высоте -- это тяжело?
-- Да что там тяжелого! -- отмахивается Владимир Никифорович. -- Я же в училище монументальную живопись оканчивал. Есть техника безопасности...
Техника техникой, но Валентина Степановна вспомнила трагический эпизод: при реставрации Домского собора в начале 60-х под сводом собора работали трое художников: Лапса, Кудояр и еще один мастер, имя которого супруги не смогли вспомнить. Леса рухнули, и оба его товарища погибли. А Кудояру повезло -- он в этот момент спустился вниз.
Вообще Владимир Кудояр художник универсальный. В 90-е годы он начал писать иконы для латвийских церквей. Тогда специалистов по церковной и алтарной живописи практически не было. Владимир Никифорович этому искусству учился у архимандрита Зенона -- наивысшего авторитета в области православной иконописи.
Не робкого десятка
Характер Владимира Никифоровича прекрасно передает и фамилия, созвучная имени легендарного разбойника Кудеяра, и его автопортрет в духе старых мастеров. Человек он, судя по всему, бесстрашный.
У себя в Дарзини не боялся вступать в опасные конфликты и даже драться с особо наглыми молодчиками, которые непотребно вели себя в общественном месте. Раз один такой бритоголовый как-то подъехал на машине прямо к пруду с лилиями, устроился со снастями на бережку.
Владимир Никифорович, увидя такое дело, заругался: "Ты знаешь, что по закону в городских водоемах не то что рыбу ловить -- к берегу подходить ближе 10 метров нельзя!" Браток, конечно, послал деда куда подальше. "Тогда я подошел сзади и как наподдам ему -- он в воду и плюхнулся!" Вылезает, вода с него течет, ну, думаю, сейчас они меня отмутузит. А он только крякнул: "Ну ты, дед, совсем охренел!" (Только покрепче выражение было.) Смотал удочки, сел в машину и уехал..." -- Кудояр прячет усмешку в бороду.
Много пришлось ему повоевать в Дарзини и с вандалами, которые ломали деревца, норовили выкопать декоративные кусты, которые он привозил из Ботанического сада, оставляли после себя объедки и пластик.
-- Гадить -- это ведь от слова «гад». Если ты гадишь, то ты кто есть? Гад! Латышам сделаешь замечание -- они ничего, промолчат, а то и извинятся. А свой брат русский матом обложит, -- хмурился художник. Но через секунду опять расплылся в улыбке: -- Но уж если кто когда и помогал деньгами -- так только русские.
А в чём она, латышскость?
Ох, тяжелый это вопрос -- национальный. Когда Рижская дума решила присвоить парку, созданному трудами и деньгами Кудояра и его семьи, имя художника, соседи-латыши возмутились: мол, парк все называют Дарзиньским и он якобы исторически таким и был. Запамятовали, что никакого парка тут отродясь не было, а была самовольная бытовая свалка.
В письмах протеста в думу недовольные жители поселка нажимали на то, что такое название идет вразрез с духом латышскости. Да, Владимир Никифорович, этнический украинец, приехал в Латвию после войны. Но немногие из коренных столько доброго сделали для латвийской земли.
И семья у Кудояров достойная: две дочери, обе в ресторанном бизнесе, внук юрист, внучка только что окончила Латвийский университет, она будущий медик.
-- А вообще у нас в роду три врача, финансовый работник, священник -- и ни одного бродяги или пьяницы. Считаю, что Латвию наш род не осрамил, -- гордится родными Кудояр.
От всего сердца!
Казалось бы, жизнь этот бессребреник прожил такую полнокровную, творчески насыщенную, что жалеть ему не о чем. Ан нет! «Жалею, что тут не то сделал, и там не так...» -- грустно признается художник.
Сегодня Владимир Никифорович уже не берет в руки кисть и мольберт -- устает. Но сознание у него ясное, память не подводит, и добродушная улыбка все та же, и чувство юмора никуда не исчезло.
Наталья СЕВИДОВА
