Надо сказать, что в ходе военных учений гибель или ранения военнослужащих не являются чем то беспрецедентным. Напротив, редкие сколь-нибудь масштабные маневры обходятся без какого-либо ЧП. Причины могут быть самые разные: недостаточная подготовка личного состава, отказ техники, и т.д.

Американская армия, комплектуемая на профессиональной основе, по праву считается одной из самых (если не самой) подготовленных в мире. Тем не менее и внутри нее нарастает ряд негативных тенденций. В свежем (весна 2025) номере журнала Amеrican Affairs появилась статья Малькома Кьеюна «Страна Чудес  американской нацбезопасности», в которой рассказывается о проблемах американских вооруженных сил. Приведем из нее несколько цитат, касающихся сухопутных войск (они не относятся напрямую к инциденту в Пабраде, но дают представление о ситуации в армии США в целом).

«Не случайно самыми подверженными самоубийствам подразделениями в армии сегодня являются бронетанковые части. И в Army Times, и в New York Times публиковались отчеты, рассказывающие об огромной нагрузке, которую испытывают сегодня бронетанковые подразделения, постоянно ротируемые по всему миру в попытке продемонстрировать, что вооруженные силы США готовы и способны сражаться, когда и где бы это ни потребовалось. Используя все более устаревающее оборудование, подверженное механическим поломкам, с нерегулярными и порой недостаточными поставками запасных частей, солдаты в бронетанковых подразделениях работают в поистине кошмарных условиях. Это предсказуемо сказывается на семьях этих солдат, а также на их собственном физическом и психическом здоровье. Постоянная череда развертываний, учений и бесконечного технического обслуживания быстро изматывает как технику, так и людей, служащих в таких подразделениях, как 66‑й бронетанковый полк: это не просто проблема растущего недомогания и озлобленности среди солдат, а проблема, которая имеет реальные последствия для нынешнего и будущего сохранения армии.

И опять же, с точки зрения официальной цели армии, эта привычка к изнурительным, контрпродуктивным графикам учений и развертываний кажется иррациональной. Если рассматривать в этой ситуации лишь практический аспект боевых действий, то «проблема» кажется полностью созданной нами самими, а ее «решение» – очевидным, простым и бесплатным. Если изнурительный темп ваших учений и ротаций (якобы призванных повысить или, по крайней мере, продемонстрировать готовность подразделения) негативно сказывается на вашей боеспособности, просто проводите меньше упражнений и ослабьте оперативный темп. Но суть учреждения – в том, чем оно на самом деле занимается; для армии это означает, что она больше озабочена тем, чтобы убедить американскую общественность и геронтократический, все более дряхлеющий класс американских руководителей в том, что это все та же армия, что и в старые добрые времена.

Сегодня эта поговорка все чаще оказывается верной, но только по другим причинам: производство танков M1A1 прекратилось еще в 1992 году, но образ высокотехнологичных, передовых, материально превосходящих вооруженных сил США сохраняется десятилетиями. В 2025 году 19-летние механики пытаются поддерживать в рабочем состоянии 30- или 40-летние танки для очередной «демонстрации силы» за рубежом, но американский политический класс, видимо, застрял в своей собственной вневременной Нетландии, воображая, будто то, что было новым в 1992 или 1978 году, является таким же новым и революционным сегодня [тягач M88 Hercules была разработан еще в 1961 году]. Это устаревшее идеологическое убеждение, вместе с реальностью стареющей техники и меняющимися требованиями ведения войны, означают, что все службы сейчас находятся в ловушке, подобно Алисе в Стране чудес, из-за проклятья зеркала Красной Королевы: чтобы оставаться на том же месте и не сдвинуться ни на дюйм, они должны бежать все быстрее и быстрее с каждым годом.

(...) Еще в 2015 году Военный колледж армии опубликовал доклад по данному вопросу, в котором его авторы изложили свои выводы о широко распространенной практике подтасовки статистических данных и предоставлении ложной информации о потребностях, о численности личного состава и т. д. Эта широко распространенная эпидемия лжи – уже достаточно серьезная в 2015 году – была вызвана не индивидуальными моральными недостатками или «ошибками в системе»; что еще более зловеще, большая часть лжи на самом деле формировала своего рода институциональную смазку, которая становилась все более необходимой просто для того, чтобы колеса продолжали вращаться. В недавней статье New York Times о самоубийствах среди военнослужащих приводится особенно жестокий пример того, как это работает на практике: здесь командир подразделения заставляет солдата с острыми суицидальными мыслями отправиться за границу только для того, чтобы включить его в статистику готовности. Как только он прибывает, его немедленно отправляют обратно в США, так как он не может легально участвовать в учениях и даже не может быть допущен к заряженному огнестрельному оружию.

(...) Сегодня армия и флот готовятся к войне, но также жертвуют собственными ресурсами и каннибализируют собственную готовность, чтобы поддерживать потемкинскую деревню возможностей для демонстрации обществу и конгрессу. В тех случаях, когда эти два требования пересекаются, поддержание нарратива, как правило, побеждает в споре с  практическими аспектами ведения войны. Командир армейского подразделения, который отправляет склонного к суициду солдата в Польшу или Румынию на тридцать восемь часов, чтобы улучшить статистику, наказывается только в том случае, если об этом узнают СМИ; командир, который отказывается это делать и добровольно подает начальству отчеты о низкой боеготовности, наказывается по умолчанию.

(...) В этом столкновении между идеологией и реальностью идеология почти всегда оказывается победителем. И побеждает она ценой уничтожения самих вооруженных сил США. Для человека, который изучает историю, плачевное состояние американского института национальной безопасности не представляет какой-то великой загадки. Оно далеко не уникально; это обычное дело в человеческой истории, насчитывающей тысячи лет. СССР все еще жив в нашей памяти; то, что происходило в этой империи в последнее десятилетие ее существования, не так уж сильно отличалось от того, что происходит в Америке сегодня. Проблема вооруженных сил США, схожа с той, что когда-то разъедала Красную Армию; забывчивость и невосприимчивость вашингтонской элиты не особенно отличаются от поведения советской элиты прошлых лет».