Евровыборы
ЧМ по хоккею 2024
Видео
Доктор технических наук, профессор, ведущий исследователь Вентспилсского центра радиоастрономии Манфред Шнепс-Шнеппе писал книги не только по своей основной специальности — телекоммуникациям, но и о народном хозяйстве, истории (об офицере армий шести стран, военном теоретике, советском разведчике Волдемаре Озолсе, немцах в России, выдающемся экономисте, финансисте и демографе Карлисе Балодисе), медицинской технике. Думая над тем, что он лично мог бы сделать к столетию Латвии, написал книгу "Латышские стрелки. Как просыпался бунтарский дух". Но так как я направился к нему, чтобы узнать его мнение о влиянии новейших событий в мире, в Европе на Латвию, стрелки в нашем разговоре переплелись с размышлениями о мироустройстве.
— Над чем вы в последнее время размышляете, что сделали?
— Я завершил также работу над книгой о сфере, в которой активно действую до сих пор. О телекоммуникациях Пентагона. Книга выйдет в свет примерно через месяц. Чем интересен Пентагон? Тем, что он существует на деньги налогоплательщиков. Потому он сравнительно открыт.
Можно сказать, что вся телекоммуникационная стратегия мира проходит через Пентагон. Потому мы можем загодя, своевременно определить, осмыслить то, какими путями нам идти не следует. Ибо он тоже, совершая свои действия, ошибается и не в силах что–то сделать. Книга создана как учебное пособие или справочник для тех, кто хочет оживить эту отрасль. Это у меня нечто вроде наследства от ВЭФа.
Еще я публиковался на тему EuroRussia…
— Что–то сегодня не видно, чтобы политическая часть этого
Euro… стремилась бы особо целоваться с политической частью — Russia…
— Политика так быстро меняется. За пару недель, пару месяцев. Помните, как года два назад наш президент Андрис Берзиньш собирался на торжества 9 Мая в Москву. Но националы и иже с ними стали его поносить. Или, может быть, что–то сказали в посольстве США… Этого я не знаю, но он не поехал. Из значимых государственных мужей Европы в Москву тогда поехал только президент Чехии. Следующий вопрос — зачем он поехал? Можете сказать?
— Не могу… Зачем?
— Из–за того же проекта EuroRussia. Богатства Урала. В свое время Владимир Путин в Петродворце принимал мировую "восьмерку". В своей речи он назвал два проекта. Все помнят газовую трубу по дну Балтийского моря. Но не помнят второй проект — освоение восточного склона Уральских гор. Урал освоен меньше чем наполовину. К этому в свое время призывал Дмитрий Менделеев, а во времена царского премьер–министра Сергея Витте создавались даже соответствующие проекты…
А вот в соответствии с современными проектами там следует построить семь новых городов. Построен только один. На деньги французов. Они строили там огромный комбинат сжиженного газа. Однако главными, кто станет осуществлять этот проект, Путину представлялись немцы. Это как–то разладилось. Хотя в известной мере — продолжается.
Вторым существенным для Европы проектом является Транссибирская железная дорога, конечной остановкой которой был Вентспилс. А сейчас все говорят о "Новом шелковом пути". Больше месяца назад об этом говорили и в Риге.
"Новый шелковый путь" — это новая Евразийская транспортная система, которую развивает Китай в сотрудничестве с Казахстаном, Россией и другими странами. Согласно приблизительным расчетам, в орбиту этого "Нового шелкового пути" войдут 4,4 миллиарда человек — более половины жителей планеты.
Начальная точка пути — город Уйву, который находится в 250 километрах к северу от Шанхая. Далее — через Россию до Мадрида. Это один вариант. Но правительство Медведева категорически выступает против сотрудничества России с Китаем. Будучи полностью проамериканским, оно всячески тормозит этот проект.
Если в Америке имеется Дональд Трамп, который хочет развить Америку, и имеются глобалисты, финансисты, которым нужен весь мир, а Америка — пропади она пропадом, то в России похожая ситуация. Путин за то, чтобы спасти Россию, а правительство — проклинтоновское. Для него главное — богатства. У них у всех дети учатся за границей, они все, за исключением силовых структур, настроены проамерикански.
— Значит, вы утверждаете, что в России наличествует такой же "дуализм", как и в Штатах?
— Совершенно такой же и еще более трагичный. Потому что, если Трамп все же получил силу и удержал свою позицию, то у Путина совершенно нет сил, чтобы это сделать. Он полностью находится в долларовой сфере. Если он обрывает связи, Россия теряет два триллиона долларов. Один триллион долларов — это якобы партийные деньги, которые откачали из России, другой же триллион долларов — это якобы деньги, которые выкачали уже сейчас, в постсоветское время.
Так вот! Германия — официально проамериканская страна. А германские компании, которые хотят выжить, не заинтересованы, чтобы Америка взяла верх. Потому они занимаются и этим уральским проектом, и железной дорогой. Но — у них у всех отделения в Чехии и финансируются они через чешские банки.
И вот поэтому президент Чехии поехал в Москву. Потому и президент Берзиньш должен был туда ехать.
Потому что Латвия зависит от транзита. Есть транзит, Латвия будет. Нет транзита — нет Латвии. Берзиньшу было нечего терять. Он должен был взять на себя этот груз и исполнить этот политический жест. Это самая большая ошибка последнего времени.
— Да–а… Получается, что санкции — это не только инструмент давления на Россию, но в некотором роде также инструмент передела власти в самой России.
— Россия слишком богата, у нее очень большое пространство, но малое, для того, чтобы сохранить богатство и территорию, количество жителей. Россия обладает пятой частью (21%) мировых ресурсов, 12,6 процента мировой территории и 2,4 процента мирового населения. Вот тут у меня (показывает карту. — В.А.) материал американской аналитической компании Stratfor о том, как предполагается разделить Россию. Но — Путин мешает глобализации. Путин виноват.
Мне неизвестно, почему глобалисты действуют именно таким образом, почему предпочтение отдается не партнерству, а расчленению России… Но реально — это огромные игры. Украину хотели использовать, чтобы начать мировую войну. Сейчас, кажется, что пронесло… Но — появляется Трамп, который, так же как и Путин, хочет упразднить "Исламское государство". Если он не сможет это сделать, меняется вся Европа.
Европа становится исламской. Будто бы уже подготовлены 40 миллионов, которые готовы переместиться. Мир становится все более диким. Уже двадцать лет тому назад американский экономист Лестер Туров прогнозировал неотвратимый рост религиозного фундаментализма и этнического сепаратизма. Его нам, возможно, и придется наблюдать. Например, в исламизации Европы.
— А чем эти игры, по–вашему, кончатся?
— В свое время у немецкого географа, социолога, основоположника германской школы геополитики Карла Хаусхофера, который порвал связи с Гитлером (будучи вызван на Нюрнбергский трибунал в качестве свидетеля, он совершил сэппуку, а его жена приняла яд), была идея — строить Евразию. Япония, Россия, Германия. Этот проект нынче может осуществиться. Тогда был бы этот центр, тогда центром был бы Китай, центром была бы Америка…
— Извините, но не утопия ли это? Вы же сами в своей книге о стрелках цитируете прогноз Stratfor: "В Европе нет ни одной страны, которая поддержала бы подобный альянс. Например, Польша и Франция являются сильными противниками такого альянса. Альянс между Германией и Россией вызвал бы страх и ужас во всей Европе." Да и Америка не хочет этого альянса.
— И все–таки аристократия Европы не хочет жить под диктатом США. В связи с ожидаемой исламизацией, и тем более с нежеланием стать колонией США через участие в Трансатлантическом партнерстве, ситуация в Евросоюзе меняется радикально. При таких обстоятельствах "старая" Европа, ее аристократия, большие корпорации начинают говорить о сближении с Россией…
— Но как же они состыкуются? Цитируемый вами же историк и социолог Андрей Фурсов считает, что Россия является антисистемой Запада. Что Россия является скорее всего другой (альтернативной) моделью развития в мире. Он говорит, что эта модель, можно ее назвать "сталинской" моделью или моделью "красной империи", возможна, лишь базируясь на технической, экономической и финансовой независимости от мира капитализма…
— Я полагаю, что сегодня следовало бы прежде прочего ответить не на вопрос: чьей альтернативой является Россия, а на вопрос: что есть альтернатива глобализму? Это одна из версий.
— А в моем субъективном представлении даже в книге о стрелках главным для вас является контекст, историческая, политическая цветочная клумба и все, кто в ней по сей день копались. А не сам саженец — стрелки как таковые.
— Интересоваться латышскими стрелками я стал где–то сорок лет назад. Сейчас я хотел понять, что могу сделать ради столетия Латвии. С Латвией связаны лишь два факта мирового значения. Один — здесь были балтонемцы (остзейцы), которые после Полтавской битвы сдались Петру Первому, получили от него помилование с утверждением, что они останутся при своих нынешних правах, если будут честно служить России. И они две сотни лет, вплоть до Первой мировой войны, поднимали Россию. Но остзейцы — это побоку. Это побоку нашей культуре. Сейчас уже не видно, как бы мы могли эту ветвь оживить.
Второй факт — это латышские стрелки. Те, которые в мае 1917 года, за пять месяцев до Октябрьской революции, в Риге совершили пролетарскую революцию… Мирным путем, без стрельбы… Проголосовали за то, что выступают против Временного правительства. Да, в итоге они были теми, кто спас и ту революцию в Питере.
Но историки — те, кто сейчас у власти, эту пролетарскую революцию не признают. О ней нельзя говорить. А в советское время о ней нельзя было говорить потому, что первыми были Ленин и Петроград. Так она и осталась как бы вне истории. Но — это культура. Это была борьба за справедливость, за справедливое государство… Так это было всегда. Начиная с заповедей. Справедливость — это главное, что было и что есть. Этим Трамп сейчас и выиграл выборы. Тем, что обещал — народ будет жить в благополучии.
— А как вы сами воспринимаете стрелков, что их сделало "фактом мирового значения"?
— Очень существенный вопрос — независимость Латвии. Германия появилась, когда мир был уже поделен. Англичане очень успешно натравили немцев на Россию. Германия проиграла, и, чтобы отдалить Германию от России, англичане организовали эти вот страны вдоль границ. Эту полосу, которая существует и сегодня, лишь перешла в сферу влияния американцев.
Одна глава книги называется "Трагедия латышских стрелков: геополитические аспекты". Вот тут две карты, которые показывают планы Англии. Вот карта 1919 года, на которой Латвии нет. А вот карта 1920 года, на которой Латвия уже есть. Хотя фактически ее признали лишь тогда, когда Россия официально отказалась от этой территории. До мирного договора 1920 года независимости не было. Только после этого Латвию приняли в Лигу наций.
Также и в боях с Бермонтом погоду определяли английские и французские военные корабли, которые остановили движение Бермонта в Петроград. Все эти долгие годы британское и французское правительства не хотели открыть своим народам объективную истину, состоящую в том, что во времена Бермонтиады их флоты по сути сражались на стороне большевиков.
Фактически Антанта ничуть не была заинтересована сохранить своего противника — Российскую империю.
В свою очередь, Волдемарс Озолс тогда переставил пушки с кораблей на железнодорожные платфомы, передвигался вдоль Даугавы и успешно обстреливал Задвинье. Цесисские бои также организовывал В. Озолс. Но это также нельзя вспоминать. Потому что после этого В. Озолс служил в советской разведке.
Англичане также сохранили, спасли и Карлиса Улманиса. Потому можно сказать, что латвийское государство организовывали англичане, а реанимировали американцы. После развала советов. Вот вам рассказ о независимости.
— Все же скажите несколько оценочных предложений о латышских стрелках как об общности. Почему "стрелки ушли в небытие"?
— Вот вам слова того же В. Озолса: "Насколько важными были Цесисские бои, настолько же решающе важной для Курземе была битва за Торнякалнс. Во–первых, эта битва имела характер охватывающего, общего боя. Чаши весов склонились в нашу сторону, и Бермонт тогда был уже морально разбит.
Мы победили благодаря тому старанию и той готовности к самопожертвованию, которые царили среди нас. Можно сказать, что в этом бою участвовал весь народ. Мы во всей полноте показали, что наша армия не растеряла ту духовную доблесть и ту боеспособность, которую латышские стрелки явили во многих славных боях 1915 и 1916 годов".
А тогда, когда Сталин справился с Троцким, все те, кто был на стороне Троцкого, ушли в небытие. Их расстреляли. Сперва — поляков. Потом — латышей. Тех, кто под влиянием революционной поэзии Райниса и пламенных речей марксистов подались из дому, дабы помочь тем, кто хотел сотворить всемирную революцию. Создать светлое будущее для мирового пролетариата.
Странно — Райнис в пору, когда любезничал с Аспазией, гостил у Карлиса Балодиса, называл его умнейшим среди латышей. Он прочел книгу "Государство будущего" и потом всю жизнь говорил о человеке будущего. Но — он не понял, что Балодис пишет. Кровавые революции не нужны! Власть следует получить парламентским путем! А Райнис проповедовал мировую революцию.
— Вы будто бы соразмеряете стрелков с мироустройством будущего. А что надо сделать, чтобы их миссия оправдалась в наши дни?
— Следует опять–таки строить социально справедливое государство. Делать так, как в свое время поступали социал–демократы. Социал–демократы ведь сотворили 1905 год мирным путем. В пятом году крови не было. Зачинщиками кровавых дел были бароны с царским войском. 1905 год состоялся чисто по Карлису Балодису. В том году его книга в России имела шесть изданий.
— А что надо сделать, чтобы здесь сейчас было социально справедливое государство?
— Следует отказаться от общества потребителей или потребления. Внутренний валовой продукт отнюдь не является и не может быть главным показателем успешности страны. От него следует отказаться.
— А если на это нет воли, если для этого нет соответствующих человеческих ресурсов?
— Если мы закрываем границу, то выживем спокойно. Остальной мир нам не нужен. Зачем он нам? Чтобы купить мобильник? Ладно… леса растут. Продадим лес, купим мобильники.
— А пока сотни тысяч предпочитают покинуть страну… Податься в ту же Европу.
— Это другое дело. Европа — это же не государство. Европа не в состоянии защитить свои границы. У Европы нет своей армии. Европа — это какое–то совершенно аморфное образование. Так что — Европу следует привести в порядок! Как это все будет сделано, сейчас связано с тем, как Трамп нам поможет приводить Европу в порядок. А Трамп станет создавать лишь двусторонние контакты с государствами (не с Брюсселем). И тогда пускай каждое государство, в том числе и Латвия, приводит в порядок себя.
Как это будет в Латвии — не могу сказать. Ибо у нас тут все будто бы очарованы Брюсселем. Деньги поступают из Европы, большую их часть тратят чиновники… Здесь вообще не хватает возможности о чем–либо судить.
— Но я как–то сомневаюсь в том, что череда, скажем, "брекситов" принесет малым странам что–либо хорошее.
— Маленькая страна может выжить. Маленькая страна красива. Латвия такая красивая!
— Дадут ли ей выжить? Хотя бы та же Европа…
— Об этом должны договориться большие власти. Как это произойдет — не знаю. В свое время была Ялта. В моем понимании будущее Латвии может осуществиться лишь в экономическом пространстве России. Политически это можно устраивать по–всякому, но экономически — лишь там.
— В народно–хозяйственном плане с вами тут согласятся многие, но социально–политическое мнение будет, по–моему, в основном противоположным.
— Будет противоположным. Но это изменится. Вот я прохожу через Вентспилсский порт, который в Балтийском море превращается в точку внутреннего транзита. О бурном прошлом, о событиях 1905 и 1917 годов напоминают лишь памятники. Сохранилось лишь главное богатство Латвии — ее геополитическое расположение, ее место у моря. Лишь бы были богатые соседи да хорошие отношения с ними, чтобы поступали транзитные грузы.
Точнее, лишь бы было разумное правительство, способное дружить с соседями.
В начале своей книги я цитирую "Маленькие заметки" (1920 г.) нашего поэта Карлиса Скалбе: "Бывали дни, когда я мог подойти к каждому латышу с таким же доверием, как к брату. Это было тогда, когда рушилась Курземе и создавались полки латышских стрелков". Однако сказанное им уместно и при оценке нынешней поры: "Мы получили свободу, но потеряли нечто очень ценное — чувство национальной общности. Сейчас мы следуем мимо друг друга как люди партийные, будучи не в состоянии доверительно подойти друг к другу".
Виктор АВОТИНЬШ
