Видео
В мире
Нэт Лав (Джонатан Мэйджорс из «Локи» и «Страны Лавкрафта») никак не может забыть один солнечный денек из своего детства. Обеденную молитву тогда прервал стук в дверь, отец пошел открывать и — отшатнулся, увидев нежданных гостей. В дом вошла компания людей с набитыми на кистях скорпионами и позолоченными револьверами. Отец умолял пришельцев пощадить семью, но его и мать Нэта убили, а мальчику опасной бритвой на лбу вырезали крест. С тех пор прошли годы, Лав стал бандитом, одержимым мечтой о мести Руфусу Баку (Идрис Эльба) — предводителю банды, главному «скорпиону». Мы встречаем Нэта, когда он потихоньку вырезает выживших подельников Бака, в остальное время занимаясь разбойной рутиной. Сам же Руфус угодил за решетку, откуда, по всей вероятности, выйти уже не должен.
Однако как гром среди синего неба над прерией Лава оглушает известие, что Бак ухитрился сбежать из неволи и уже вновь злодействует на свободе. Вырезав для разминки пассажиров поезда, в котором его перевозили к месту заключения, Руфус с сотоварищами отправляется в городок Дедвуд, который планируют превратить в процветающий город-сад. Денег, правда, на реализацию наполеоновских планов не хватает, но тут как раз в Дедвуд прибывает Нэт с шайкой таких же озверевших мстителей, включающей федерального маршала Басса Ривза (Делрой Линдо). Руфус берет в заложники возлюбленную Нэта Мэри Дилижанс (Зази Битц), а вместо выкупа требует у героя ограбить для него банк в одном из ближайших городов. Кровавое отмщение отцеубийце, которого так долго ждал Лав, уже не за горами.
Фильм «Тем больнее падать» открывается титром «Пусть события этой истории вымышлены… Эти. Люди. Существовали.» Как ни странно, в этих словах нет ни капли постмодернистского ерничества в духе Тарантино или братьев Коэн. Нэт Лав, Руфус Бак, Басс Ривз и еще несколько здешних персонажей — совершенно реальные забытые чернокожие легенды Дикого Запада. Первый даже на исходе своих дней написал о собственных приключениях книжку. Для Нэта «Тем больнее падать» — к тому же не первое и не второе появление на экране: в 1996-м его в фильме «Чероки» сыграл Эрни Хадсон. Второй раз Лава сыграл Майкл Кеннет Уильямс в картине «К рассвету они умрут» — дебюте режиссера «Тем больнее падать» Джеймса Сэмюэла. Басс Ривз в свою очередь — действительно первый чернокожий федерал и состоявшийся герой поп-культуры, фигурировавший в кино и театре. Разработкой сериала о Ривзе для Amazon несколько лет назад занималась Хлоя Чжао.
Вся эта информация становится довольно существенной, когда люди на экране начинают палить из золотых пистолетов и сверкать золотыми зубами, а из-за кадра льется поток хип-хопа и дэнсхолла.
О вышеупомянутом Тарантино здесь, к слову, напоминает многое — от дизайна титров до общей бесшабашности действия. «Джанго освобожденный», который в момент выхода считали едва ли не самым громким творческим провалом мастера, сегодня, в эпоху BLM и черных протестов, выглядит картиной почти пророческой. Впрочем, Сэмюэл, хоть и ворует у коллеги яркие приемы, снимает все же совершенно другое, свое кино. В отличие от Тарантино, он не столько переосмысляет любимые с детства фильмы про ковбоев, сколько работает на органически близком материале — даром что по происхождению режиссер все-таки британец. Если подумать, то появление сегодня черного вестерна выглядит совершенно логичным: новый виток борьбы афроамериканцев за свои права в некотором роде похож на освоение белыми фронтира в XIX веке. В конце концов, фильм Сэмюэла попросту восстанавливает справедливость, показывая, что «черный вестерн» возможен не только в формате блэксплотейшна, но и через обращение к реальной истории.
Впрочем, Сэмюэл, хоть и называет свой фильм вестерном нового поколения, очевидно, адекватно оценивает силы и не пытается создать настоящий эпос. Самая яркая из предыдущих работ режиссера (который, кстати, приходится родным братом соул-крунеру Силу) — участие в продюсировании саундтрека к «Великому Гэтсби» База Лурмана. Так что вполне естественно, что и в «Тем больнее падать» значительная ставка сделана именно на музыкальное сопровождение. Вроде бы всегда было очевидно, насколько вестерны держатся на звуке, но здесь саундтрек задает ритм, темп и грув происходящего на экране, диктует не только настроение, но и развитие схватки художественной логики с драматургией. Выясняется, что фанк, хип-хоп и дэнсхолл не меньше подходят историям про ковбоев, чем мелодии Эннио Морриконе и Элмера Бернстайна. И как-то особенно трогательно, что выступивший сопродюсером фильма Джей-Зи фигурирует в титрах под своим настоящим именем Шон Картер.
Именно музыке картина обязана своим лучшим моментам — которых здесь, надо признать, немало. Сэмюэл убедительно показывает, что любой жанр (и вестерн не исключение) в чернокожем исполнении получается витальнее, изобретательнее и элементарно веселее. От первого получаса и вовсе захватывает дух, когда начинает казаться, что вскоре нас ждет волна киноманских оммажей на радость зрителю. Однако дальше режиссера начинает подводить нагромождение втиснутых в фильм концептов. Ему хочется и рассказать о неравенстве, и отдать дань блэксплотейшну, и спеть, и сплясать, и пострелять. Из-за этого конструкция картины во второй половине начинает расползаться, дрейфуя куда-то в сторону то ли «Человека с бульвара Капуцинов», то ли песни Кендрика Ламара The Blacker The Berry (или, как вариант, композиции Евгения Кемеровского «Братва, не стреляйте друг в друга»). Сэмюэл будто бы одинаково боится и трагического (за которое тут отвечает немногословный Эльба), и комического. В итоге в финале он ставит не только крест в духе «Великолепной семерки», но и многоточие.
Обязательный в эпоху расцвета сериального производства намек на возможный сиквел в данном случае вызывает скорее недоумение. Высказывание (каким бы оно ни было) оказывается размытым, сюжет — незаконченным. Зато безусловным выглядит тот факт, что лучшим фильмом на тему безобразий Дикого Запада (в том числе и положения там чернокожих) по сей день остаются «Сверкающие седла» Мэла Брукса. Великому комедиографу для воплощения своих соображений не нужны были ни реальные прототипы, ни социальная нагрузка — достаточно было художественных способностей. И, увы, за прошедшие с премьеры без малого сорок лет шутка про «негра на лошади» ничуть не устарела.
Ярослав Забалуев, Лента.ру
