Евровыборы
Видео
По словам экс–рижанки, она из простой советской семьи. Папа и мама тоже родились в столице Латвийской ССР. Отец, Анатолий Александрович Морозов, работал заведующим секциями на овощной базе № 4 в Плявниеках, а мама, Вера Александровна Морозова, — в отделе снабжения на 29–м военном авторемонтном заводе. Это бывший знаменитый завод «Руссо–Балт» на улице Матиса, некогда Революцияс.
Счастливое детство
— Я училась в 52–й средней школе в Кенгарагсе, в классе с физико–математическим уклоном, — рассказала Елена. — Когда мне было 11 лет, семья переехала в Пурвциемс. Но я уговорила родителей не переводить меня в другую школу, за что очень им благодарна. И сегодня одни из самых близких моих подруг, Наталья Гребнева и Ирина Иванова, — именно со школьной скамьи. Мое советское детство было по–настоящему счастливым, что оставило глубокий след на формировании моей личности. Я посещала массу кружков.
Несмотря на то что училась в физико–математическом классе, ходила в литературный кружок. Посещала секцию волейбола. Занималась фигурным катанием — очень его любила. Но стала часто болеть, поэтому родители решили, что пора все прекратить. Хотя я с удовольствием ходила на фигурное катание на протяжении нескольких лет. А еще получила музыкальное образование — отучилась 7 лет в музыкальной школе по классу фортепиано. При этом мне хватало времени, чтобы погулять во дворе.
К сожалению, мой любимый папа умер очень рано: мне было всего 16 лет. Конечно, нам было очень тяжело — и морально, и материально. После школы, в 18–летнем возрасте, поступила на механический факультет в РАУ. Но отучилась всего пару лет, поскольку будущая профессия инженера меня не сильно привлекала. Хотя за учебу платить не нужно было. Я даже получала стипендию, была старостой.
К сожалению, факультет туризма и гостиничного бизнеса, который меня действительно привлекал, был платным. Позже я окончила Латвийский бизнес–колледж, но по профессии бухгалтера тоже не работала.
Кризис до Дублина довёл
— Что–то знали об Ирландии?
— Совсем немного. Какие–то элементарные вещи: географическое положение, название столицы и т. п. Я уехала первой, поскольку будущий муж Ромас был негражданином.
Несмотря на то что он родился в Риге, ему выдали фиолетовый паспорт. Отец Ромаса, Антанас Прано, — литовец, а мама, Миннигуль Навадировна, — из Башкирии.
В общем, пришлось Ромасу задержаться, чтобы сдать на гражданство ЛР, а заодно получить водительские права. А мне помогла устроиться соседка из Пурвциемса, которая работала поваром в ирландском пабе.
Я полетела одна в совершенно неведомую мне страну со слезами на глазах. Мы полгода были в разлуке с любимым. Отмечу, что в Риге и сегодня много родни. И мамочка, и родители супруга, и мои обожаемые двоюродные братья Игорь и Илья Витохины. В Риге также моя крестница Лизонька и ее сестричка Викуля, а также мои прекрасные невестки Олеся и Карина — жены Игоря и Ильи. Несмотря на расстояние, все эти годы мы поддерживаем самые тесные отношения. Можно сказать, постоянно на связи. А еще я очень скучаю по нашей красавице–кошечке Дуняше!
— Так зачем было уезжать?
— Как известно, в 2008 году наступил мировой экономический кризис. Была тотальная безработица. Ромас работал оператором станка по производству брусчатки, но его уволили. А у нас тогда был маленький семейный бизнес: мама открыла кафе, и я ей всячески помогала. Но как раз из–за кризиса клиентов было так мало, что пришлось закрыться. Тогда многие уезжали в Ирландию, и мы тоже решили попытать там счастья.
Начинала с овощей
— Легко было приспособиться к жизни в новой стране?
— Очень сложно. Да и сейчас, спустя 13 лет, не могу сказать, что получилось приспособиться на все сто процентов. По своему складу я такой человек, что мне крайне сложно что–то менять. Я имею в виду жизненный уклад. А еще разлука с родными и близкими.
— С чего начинали?
— С тяжелой физической работы — сортировки и упаковки овощей. Через год и 10 месяцев фирма потеряла большой контракт, и я попала под сокращение. Получила статус безработной, а заодно и возможность что–то изменить к лучшему. Если бы не сокращение, то уход планировался лишь через пару лет. Это минимальный срок, чтобы получить пособие по безработице. Труд был не только архитяжелым, но и по–настоящему рабским. Еще и коллектив склочный (за исключением нескольких человек). Причем в основном люди были из Латвии.
Мне начали выплачивать пособие по безработице. Тут я узнала о социальной программе, в рамках которой можно было получить то или иное образование. В итоге 4 года проучилась на цифрового маркетолога, причем абсолютно бесплатно. Хотя это было не так легко, как может показаться. В первую очередь относительно языка.
— Ирландского?
— Нет, английского. Ирландский практически нигде не используется, разве что в глубинке. А с английским у меня были большие сложности, даже несмотря на то, что в школе занимала первые места. Более того, я участвовала в районных олимпиадах. Но это было давно. Да и язык нам преподавали как–то иначе. Сидела ночами — переводила учебные материалы. Можно сказать, учеба мне далась кровью и потом. Был даже порыв все бросить.
Мне очень помогла преподаватель Мэри Дюнер, всячески меня подбадривая. Можно сказать, что благодаря ей я продолжила учиться. В конце концов получила диплом, да еще с прекрасными оценками. Мэри гордилась моими успехами. Мы до сих пор с ней поддерживаем контакт. Кроме того, была всесторонняя поддержка от Ромаса. Без него у меня бы ничего не получилось. Я ему бесконечно благодарна за все, что он сделал!
Легко идут на контакт
— А как вам ирландцы?
— В целом это очень приятные, приветливые и открытые люди. По сравнению с жителями Латвии они легче идут на контакт, да и вообще как–то проще относятся к жизни. После окончания учебы год отработала в администрации крупного онкологического медучреждения в Дублине — в Центре радиационной онкологии Святого Луки. Попала в прекрасный коллектив, где ко мне относились очень дружелюбно. Хотя, признаюсь, поначалу было страшно. Но меня приняли действительно с распростертыми объятиями.
— Говорят, ирландки не сильно дружат с модой...
— Я бы сказала, что они на ней не сильно зацикливаются. Особенно это касается молодежи. А вот представители старшего поколения стараются приодеться. В этом отличие от наших женщин, которые, как известно, в любом возрасте стараются выглядеть элегантно. А еще ирландские женщины не уделяют столько времени готовке, уборке и другим домашним хлопотам.
— Помимо Ирландии вы где–то еще побывали?
— О, где мы только не побывали! В Испании, во Франции, в Голландии, Германии, Греции, Чехии и других странах. Особенно нам понравилась Италия. Посетили ее несколько раз. Непременно думаем заглянуть и в другие части этой замечательной страны. Еще мы отдыхали в Турции, Марокко, Таиланде.
В последний раз провели отпуск вместе с нашими мамами на Крите. Все были необыкновенно счастливы. Тем не менее отпуск в Риге никто не отменял, так что сейчас обязательно полетим домой на 2–3 недели. Снимем на недельку домик в любимой Юрмале. В течение года мы обычно тоже прилетали при любой возможности. Хотя бы на несколько дней.
Ни жаркого лета, ни холодной зимы
— А в Ирландии не купаетесь?
— Мы живем недалеко от центра Дублина. До Ирландского моря рукой подать. Пляж хороший, но климат не позволяет часто его посещать. Причем даже летом. Это, конечно, большой минус. Здесь практически не бывает ни жаркого лета, ни холодной зимы. Этих двух привычных с детства природных явлений нам с мужем явно не хватает. А во время пандемии было обидно проводить отпуск в четырех стенах. Мы даже не могли посетить Ригу, когда свекровь отмечала 70–летний юбилей.
— Сидели на карантине?
— Конечно. Причем меня сразу перевели на удаленку, так что даже не получилось немного отдохнуть. Я не пропустила ни одного рабочего дня. Уже 4 года занимаю должность старшего специалиста по защите конфиденциальной информации в Интернете. Работаю в фирме–подрядчике одного известного мирового ИТ–гиганта. В силу специфики своей деятельности не могу вдаваться в какие–либо подробности. Ромас — специалист по установке противопожарной изоляции. Сейчас он принимает участие в строительстве крупного детского госпиталя в Дублине. Кстати, я по–прежнему работаю удаленно из дома. Что меня, честно говоря, вполне устраивает. Жутко не хочется возвращаться в офис.
Цены на жильё заоблачные
— Где живете?
— Снимаем часть дома, в котором живут еще два человека. Удается кое–что откладывать. Хотим купить что–то свое. Цены здесь заоблачные. Это касается и покупки жилья, и аренды. Особенно в столице. Маленькая «двушка» в Дублине обойдется в среднем в 1 500 евро. Плюс счета, которые, как известно, сегодня только растут...
— Сколько ирландцы получают?
— Средняя зарплата — 2 500–3 000 евро в месяц. Цены на продукты практически не отличаются от латвийских, за исключением табачных изделий и алкоголя. Здесь это дорогое удовольствие.
— О чем мечтаете?
— Мы хотели бы вернуться в Ригу. Четыре года назад из жизни мамы ушел ее муж — Сергей Михайлович Трофимов. Она осталась одна... Родители мужа тоже не молодеют... Мы сильно волнуемся за своих родных. Хочется о них больше заботиться. А для этого нужно быть рядом.
Сейчас огородный период. Через вас хочу поблагодарить своих двоюродных братьев, а также их родителей, Ольгу и Александра Витохиных, за то, что они и тут стойко помогают моей маме. А еще хочу поблагодарить ее подругу — тетю Валечку. Ее забота просто безгранична. Кроме того, наша огромная благодарность общей подруге Елене Солодун. В общем, несмотря на то что мы в Ирландии, все равно чувствуем поддержку многих людей. Это так здорово!
Надеюсь, что вернемся в родную Ригу уже в ближайшие год или два. А пока отмечу в кругу близких свое 45–летие. Отпразднуем и 10–летний юбилей свадьбы. Впрочем, мы вместе уже 15 лет. Срок вроде немалый, но мы сумели сохранить романтические отношения. Муж окружил меня вниманием и заботой. Я отвечаю ему взаимностью. То, что мы вместе прошли, сделало нас самыми близкими людьми и лучшими друзьями. Мы сейчас собираемся повенчаться в рижском Свято–Троицком соборе. Так что в отпуске нас ждет несколько прекрасных событий.
Дмитрий МАРТ
Фото из личного архива Елены Балевич
