«Если мы не получим Россию лучше, чем довоенная, мы зря воевали»: Алексей Арестович

О проблемах украинской армии

– Смотрите, у нас массовая армия. Армия была 250 000 человек, сейчас у нас под ружьем 1 300 000 человек. Она резко раздулась. Резкое раздувание штата – это падение качества. Мы находимся в специфической ситуации – мы должны малообученными людьми выиграть войну за выживание, и это крупнейшая война в Европе после 1945 года. Поэтому у нас регулярные войска, имевшие опыт войны малой интенсивности с 2014 по 2019 годы, были выбиты в значительной степени – ранены, убиты и так далее, хотя часть осталась.

Кадровые костяки бригад, тем более новых бригад – это всегда большая проблема. Потому что если есть кадровый костяк – командиры, сержанты – то они очень быстро обучают мобилизованных. Поэтому у нас командир взвода, например, командир роты – это главная военная специальность, главное, на чем держится вся армия. То же относится к сержантскому составу – это люди, которые закончили военную кафедру и по сути являются эрзац-офицерами, не говоря уже о мобилизованных водителях, продавцах, айтишниках и прочее. Им приходится учиться на войне, а война обучает только одним способом – кровью. Поэтому нормальные командиры используют любой момент, чтобы поучить своих бойцов, потому что, к сожалению, мы не находимся в ситуации, когда у нас огромное количество пеших вооруженных сил и мы можем произвольно двигать их, куда хотим.

Мы находимся в ситуации, когда противник активно действует против нас – он навязывает нам время, место, решения. Мы ему пытаемся навязывать – это всегда очень тяжелая борьба, кто кого передумает, обыграет, перепланирует. Часто приходится посылать в бой войска, которые не вполне готовы, просто чтоб заткнуть дыру или усилить, например, тех, кто в их дыру пошел.

О подготовке личного состава на Западе

-Боевая подготовка – это тема номер один. Почему столько вопросов о подготовке на Западе? Потому что сосредотачивать массы людей в Украине – это подвергать их риску ракетных ударов. Такое было. И обучение технически сложное. Начиная с того, что специалистов нет, потому что все вовлечены в боевые действия, заканчивая тем, что в силу географии мы вынуждены вести самый невыгодный способ обороны. Мы должны быть равномерно сильными. Мы на протяжении 5/6 наших границ окружены российскими войсками – от Беларуси до Приднестровья. Мы вынуждены держать там огромное количество войск, которые не воюют на фронте, потому что они должны сдержать возможную атаку оттуда.

Смотрите, есть подготовка общая, – надо сделать из обычного человека военного человека, способного применять свои силы в рамках организованной военной машины, а есть подготовка по специальности, которая играет важнейшую роль. Надо научиться летать на F16, надо научиться стрелять из конкретной Panzerhaubitze 2000. И в общей подготовке западная и украинская модели немножко отличаются. У нас, во-первых, постсоветская школа, во-вторых, у нас за девять лет национальная военная школа образовалась. И она имеет немного другие подходы и не всегда понятна на Западе.

Например, когда британский инструктор говорит: "А вот здесь вы становитесь на правое колено и вызываете вертолет", ничего кроме дружного смеха у наших солдат это не вызывает, потому что на перекрестках на колене стоять нельзя и вертолетов ты никогда не дождешься. В целом подготовленное подразделение – бригада или батальон со своим штабом – даже по немножко альтернативной системе, это гораздо лучше, чем вообще не подготовленное подразделение. Поэтому лучше обучать на Западе, а потом дополировывать под конкретный театр боевых действий, под наши условия, чем иметь вообще не обученных людей.

О поставках Западом вооружений

– Они все полтора года оставляют желать лучшего... Весь южный фронт – это десять ATACMS, прилетевших в Крымский мост. Все, вопрос закрыт. И Крым еще освободим, потому что Крым невозможно снабжать, если нет моста. Никакой флот это не вытянет, учитывая наши противокорабельные ракеты. Так а где ATACMS? Почему наша пехота тысячами ложится, чтобы дойти до этой долбанной железнодорожной ветки, когда можно сделать 30-50 пусков ATACMS и закрыть вопрос? Вот наш главный вопрос к Западу. Или такой вопрос – почему Одессу сносят бесконечными ударами, почему атакуют нашу зерновую инфраструктуру, и мы не можем поставить шесть несчастных Patriot, при том, что на вооружении американской армии 1100 комплексов, а на хранении – 1600.

Ну, что трудно выделить еще 10 или 60, чтобы закрыть всю территорию Украины? Есть ряд вопросов к этой помощи. С одной стороны, мы очень благодарны им, потому что без их помощи мы бы не выжили, я бы перед вами физически не стоял. В лучшем случае бегал бы с автоматом где-то в Карпатах, партизанил, а в худшем – был бы уже давно убит. Без этого Украина не состоялась бы. С другой стороны, я понимаю, сколько крови льется, потому что нам не додали десяточек ракет, которые есть. Ладно бы их не было. Но американцы сейчас будут их утилизировать, их же списывать надо, они устарели – и будут тратить на это деньги американских налогоплательщиков. Не проще ли отдать нам, чтобы мы отстреляли их?

...Запад до сих пор не имеет ответов на ключевые вопросы – что такое победа Украины, что такое проигрыш России, что такое проигравшая Россия, зачем Западу вообще эта победа и так далее. Они не имеют ответа, а не имея его не выиграешь войну. Надо победить когнитивную войну, а потом на поле боя подбивать танки, потому что если человек не знает, зачем он подбивает на поле боя танки, он войну не выиграет.

Почему Запад должен помогать Украине

-Знаете, как воюют украинцы? Российская империя не выиграла ни одной войны без украинцев. Все победы Красной армии, в том числе во Второй мировой войне – это потому, что украинцы воевали. Каждый второй офицер советской армии был украинцем по национальности. Вы знаете, как мы воюем. Теперь представьте, как воюют русские, а как мы, если нас соединить. Вот с чем столкнется Запад, если не поможет Украине выиграть войну с Россией.

Мало места будет Западу, я сразу говорю, тем более в его нынешнем состоянии. Единственная альтернатива этому — не дать им нас захватить. Они уже мобилизуют наших людей с оккупированных территорий, про ЛНР и ДНР так называемые я не говорю, там десятки тысяч погибших. Уже с оккупированных Херсонской и Запорожской областей набираются солдаты. Они используют нас же, чтобы нас атаковать. Мы в ситуации, когда мы вынуждены убивать граждан Украины, которых они поставили строй. Это можно пролонгировать до захвата всей Украины, со всем ее промышленным потенциалом. Это не то, что нужно Западу, поверьте мне.

О проблемах российской армии

– Я очень низко оцениваю полководческие таланты российских генералов. Российский солдат вполне способен сражаться, он это делает на поле боя, а вот генералы… Оперативное искусство российской армии ниже, чем у украинских генералов. Это следствие отрицательного отбора в системе. Путинская модель работает так, что у них в силу имперского опыта остались хорошие планировщики, они хорошо планируют, но каждый раз все сыплется на исполнителе, потому что исполнитель не в состоянии выполнить эти гениальные планы.

Возьмем этот их план, что они на юге будут обороняться, истощать нас, а под Кременной ударят. Они сосредоточили стотысячное войско на линии Купянск-Кременная, это больше, чем было у советской армии в Афганистане. Там еще 900 танков и все такое. А для чего? Там сплошные леса и овраги, невозможно наступать, надо быть идиотом, чтобы там пытаться наступать. Тем не менее они это сделали.

Тут вопрос вот в чем: Путин ставит перед ними политическую задачу – выход на границу Луганской области. А она нерешаемая, потому что при такой тактике, при таких командирах, при таком вооружении россияне не могут технически решить эту задачу. Надо ставить более скромные задачи, сокращать фронт. Но самой важной и сложной частью военной стратегии является перевод военных целей в политические и политических – в военные. Политики говорят: "Нам нужен такой-то политический результат". Военные говорят: "Окей, мы его получим вот так-то и вот так-то". Или: "Мы не можем это выполнить". Тогда вы корректируете политические цели. Так вот, зрелость военной стратегии, способность государства выигрывать войны определяется вот этим – как политики взаимодействуют с военными.

И российские политики, в частности Путин, ставят перед военными нерешаемые задачи. Они их решают, потому что не могут сказать ему нет, потому что система не воспитывает людей. Для этого российским генералам нужно не военное мужество. Генерал вполне может сидеть под обстрелом, рисковать жизнью, много их погибло. Им не хватает гражданского мужества сказать политикам, что это нерешаемая задача, что так не будет, корректируйте политические цели. И из-за этого они раз за разом ходят в абсолютно бестолковые атаки.

О послевоенной Украине

– Это грандиозная проблема, и заключается она в том, что в войне можно победить, а что дальше? Это проблема послевоенного переустройства и сути Украины. У нас два проекта в Украине: грубо говоря, условно Соединенные Штаты Украины, то есть открытое общество, принимающее всех и вся. И мононациональная держава, где все патриотично, все українською, грубо говоря, такая орбановщина, право-шовинистическая.

Это люди, которые не имели никакой политической перспективы в Украине – ни одна маргинальная партия правого толка никогда не выигрывала в Украине, кроме "Свободы", но и это абсолютно искусственный проект. Это нормальная коррупционная украинская политическая партия, только риторика была соответствующая. Так вот они сейчас подняли голову на травме войны. Власти с ними заигрывают, потому что это элемент пропаганды, и это большая ошибка, с моей точки зрения.

Я этому проекту противостою – я сторонник проекта Соединенные Штаты Украины, и даже по нападкам на меня вы прекрасно видите, какое напряжение у нас. Нам предстоит не только выиграть войну, но и победить во внутренней войне за будущее Украины. И элементы идеологической гражданской войны в Украине существует, как в и Штатах. BLM`щики и реднеки друг друга очень не любят.

Это идеологическая гражданская война, я говорю об этом. И в России она тоже идет. Форум свободной России – это не идеологическая гражданская война? То же самое в Штатах. Посмотрите, что в Израиле происходит. Казалось бы, у Израиля куча поводов быть единым, а там левые либералы схватились с правыми религиозными за дальнейший проект развития. США это проходили в свою гражданскую войну при Линкольне – они боролись за проект развития. То же самое у нас – столкнулись две модели развития. Этого не надо бояться. Надо говорить о том, что есть.

О послевоенной России

-Вопрос послевоенного устройства России – тоже вопрос номер один. А если она станет хуже, чем была при Путине? Придет какой-нибудь Шойгу, который в принципе, невменяемый товарищ, хуже Путина, и чего мы добились? Путина мы победили, а потом получили Россию еще хуже? Почему я против того, чтобы загонять Россию в ящик? Потому что из этого ящика вылезет чудовище похуже, чем то, с которым мы имеем дело сейчас. Мы боремся за будущее. Давайте Лиддела Гарта процитируем: "Победа – это получение мира лучшего, чем довоенный". Если мы не получим Россию лучше, чем довоенная, мы зря воевали.