Евровыборы
Видео
- В порт я пришел в 1980 году сразу после армии. После смены оставались силы и на спорт, и на рестораны. В то время докеры могли себе это позволить...
Через порт шло много экзотических по тем временам фруктов: бананы, апельсины, манго, ананасы. Тогда собеседник впервые в жизни попробовал ананас – до этого видел только на картинке. К генеральным грузам, идущим в глубь страны, относились сливочное масло, мясо, приходившее из Аргентины огромными тушами. Много было сыпучих грузов - сахар, рис, канадская мука, зерно, шрот – на корм скоту.
Но порт был улицей с двусторонним движением: из Союза в Европу отправляли хлопок, картон, а больше всего – автомашин. Тех самых «жигулей», которые в современных книгах об СССР называют хламом. Но этот «хлам» с удовольствием брали не только соцстраны (в особенности ГДР), но и капиталистические.
- Страну назначения легко было определить - на машинах висели таблички с названиями. Были там и Дания, и Норвегия…
Лучший порт Союза
Сам Рижский торговый порт был одним из лучших в большой стране.
- Здесь обкатывали передовую зарубежную технику – японскую, шведскую, немецкую. Если рижане давали добро, то ее закупали и для других портов…
Помимо японских тягачей, шведских погрузчиков, порт получил и немецкие установки для «высасывания» зерна из трюма. С ними вышла трагикомичная история. Первую установку собрали немцы. Приехали со своими инструментами и собирали на глазах портовиков.
«Со второй мы и одни справимся, сами с усами», - решили наши. Привезли кувалды, сварочные аппараты и где-то что-то недоварили, недокрутили. Так несобранный агрегат и стоял в порту долгие годы – как памятник раздолбайству.
Но хорошего вспоминается больше. Например, поездки в ГДР, которыми молодого докера наградили за работу. Одна - с «поездом дружбы» в город-побратим Росток, другая – на 12-местной яхте «Спарта».
- Это была яхта олимпийского класса, - с гордостью говорит бывший докер.
С немцами - портовиками, моряками - дружили не на бумаге. Наши взяли шефство над экипажем одного из ролкеров – «Ауэрсберг». Когда тот заходил в Рижский порт, играли с «камрадами» в футбол, устраивали вечера дружбы в Доме моряка.
Дипломы, медали, которыми награждали лучших докеров, для ветерана не «формализм застойных лет». Он и сегодня гордится победой на соревнованиях водителей погрузчиков в Риге, вспоминает поездку на соревнования передовиков в Мурманск.
Квартира для докера
Социальные льготы считались тогда чем-то само собой разумеющимся, а у больших предприятий и возможностей было больше. Через какое-то время молодому докеру вручили ключи от квартиры. Вначале - от коммунальной, затем – от отдельной, трехкомнатной. Но и об общежитии, где он жил первые годы, рассказывает с теплотой.
- Представляете, Новый год, в каждой комнате - праздничный стол. Иди в любую - и всюду тебе рады, всюду ты желанный гость. Такая была атмосфера, настоящая…
Помнит портовик и новые времена – после развала Союза. Правда, по ним ностальгии уже нет. Изменилась и психология людей, и отношение к рабочим. А грузов становилось все меньше и меньше. Экспортные «жигули» вытеснил лес, который из Латвии начали гнать в Европу. Расширялись угольные причалы, на которых появились дробилки для крошения угля…
- Я тогда жил в Олайне. Каждое утро звонишь диспетчеру: будет сегодня работа или нет? По полмесяца без дела сидели…
В 2000-м Богданов ушел в строители.
«Гробовые» грузы
Его товарищ по бригаде Андрей Федорович в порт пришел уже на закате Союза, в 1988-м. И тоже сразу после армии.
- Это меня отец сагитировал – он сам ветеран порта. Там же работала и мама. Поэтому я особо долго не размышлял, оставил даже университет, - вспоминает Федорович. – Но если кто-то считает, что в советское время в порт можно было устроиться по блату, то это не так. Попасть было несложно, удержаться сложнее. Даже многие спортсмены больше дня не выдерживали, уж на что выносливые. Для меня первым испытанием стали мешки с кубинским сахаром, которые тогда приходили с Острова свободы – по 105 кг каждый.
Разгружали вручную, ставили на ленту-транспортер. В трюме по четыре человека – за смену 200 тонн разгружали. По 50 тонн на брата...
Запомнился собеседнику необычный груз сыра – разные сорта со всего Союза посылали на выставку во Францию. Однако самыми сложными докеры считали бананы, масло и мешки с сахаром - эти грузы нужно было поднимать вручную. Между собой называли их «гробовыми».
- Многие на этом деле подорвали здоровье, стали инвалидами. Бригадира Сергея Горшкова парализовало прямо на рабочем месте. Через несколько лет умер. Правда, случилось это уже после развала Союза, в 1990-е...
Советский порт и нынешний: в чем отличие
Ради чего шли гробить здоровье? Ради больших денег.
- С премиальными, прогрессивкой выходило по 500-600 рублей на руки. Недавно нашел старую ведомость: меньше 450 у меня ни разу не было. За такими деньгами на Север ездили, а можно было и дома заработать…
Были и другие плюсы.
Порт строил дома, были свои детсады, пионерлагеря. «Альбатрос» в Кестерциемсе считался латвийским «Артеком» – лучший пионерлагерь республики. Празднование Дня моряка в порту, чествование ветеранов, концерты – все это тоже было частичкой той жизни. В порту был хороший спортзал с тренажерами, куда многие ходили после работы снимать стресс. Сегодня, по словам собеседника, техники больше, чем в советское время, а работать тяжелее.
- Виды грузов, конечно, изменились. Хлопок, машины, сахар сменили уголь, ферросплав, металлолом. Если раньше подавляющая часть всего из Европы шла сюда, то теперь из России и Казахстана - туда. Процентов 80 всех грузов – уголь. Да, разгружают его не руками, но угольная пыль повсюду – попадает через окна кранов, двери. Дышим ею больше, чем угольщики в забое. И сложно сказать, что хуже – таскать мешки с сахаром или день и ночь дышать угольной пылью!
По словам докера, некоторые ветераны больше болеют, чем работают: позвоночник, давление, сердце.
- В Европе у докеров через каждый час пауза на 10-15 минут, мы работаем только с перерывом на обед. Но главное – там настоящие профсоюзы, а у нас ничего не изменилось со старых времен – профсоюзы ручные. Но тогда государство заботилось о рабочих...
Илья ДИМЕНШТЕЙН
