К числу видных представителей русской армии относится выходец из Прибалтики, георгиевский кавалер, князь Анатолий Павлович Ливен. Немец по происхождению, он был настоящим русским патриотом.
Родился Ливен в Петербурге в 1873 году, хотя корни его из Прибалтики, где пращурам еще в XVIII столетии принадлежало поместье Межотне под Бауской. С великолепным господским домом, аллеями и прудами. Княжеский титул Ливенам был пожалован в 1826 году — в день коронации Николая Первого.
После окончания классической гимназии Анатолий Ливен поступил на юридический факультет Петербургского университета. Но гражданская стезя оказалась не по его натуре — выбирает военную службу. Сдает экзамены в Николаевское кавалерийское училище, 7 сентября 1896 года произведен в корнеты. Но уже через 12 лет выходит в отставку и уезжает в родовое гнездо в Межотне. Скучающий Евгений Онегин начала XX века.
В армии застой и скука, поэтому можно в тиши взяться за чтение фолиантов из дедушкиной библиотеки, заняться разведением экзотических растений в оранжерее. Но стоило в воздухе запахнуть порохом, как Ливен снова в действующей армии — в начале Первой мировой он по собственному желанию вернулся в полк. В годы войны его имя узнали многие. Среди наград — орден Св. Георгия 4–й степени, Св. Станислава 3–й степени с мечами и бантом, Св. Анны 4–й степени с надписью "За храбрость".
В документах о награждении князя Ливена орденом Св. Георгия говорилось: "31 августа 1915 г., будучи выслан со своим взводом для содействия эскадрону при атаке деревни Якяны с юга, скрытно развернул свой взвод, лихо и неожиданно атаковал превосходного в силах, не менее полуэскадрона, противника, выбил его из деревни Якяны, причем сам зарубил офицера и несколько нижних чинов. Большая часть противника была изрублена. Немцы бросились бежать. Увлекая своей храбростью нижних чинов взвода, он на плечах уходящего противника ворвался в деревню Абкарты, где изрубил обоз, захватил походную кухню и вьюк с документами и картами. Своей лихой атакой корнет Светлейший князь Ливен способствовал всеобщему наступлению…"
19 сентября 1915 года Ливен произведен в поручики, 19 сентября 1916–го — в штабс–ротмистры. Вскоре после Октябрьской революции Ливена с семьей сослали в Екатеринбург, где он едва не разделил участь царской семьи. Офицера, да еще князя, от пули спас… Брестский мир. По условиям этого документа немцы возвращались на родину. Балтийские немцы Ливены смогли вернуться в Латвию.
Но отсиживаться в тиши, когда вокруг все бурлит, не в его характере. В январе 1919 года князь начал формировать Либавский добровольческий отряд, предназначенный для борьбы с большевиками. Он стал считаться российским отрядом, временно подчинявшимся латвийским властям. Князь был сторонником "единой и неделимой", но не любой ценой. Позднее он писал в воспоминаниях: "Отряд никогда не выкидывал монархических лозунгов, но определенно верил, что разбитая, разграбленная и разодранная партийными распрями Россия в будущем не может быть возрождена иначе, как восстановлением сильной центральной власти, что отнюдь не должно означать возвращение к ошибкам царского режима вообще и по вопросу окраин в особенности".
Кстати, в отряд князя Ливена вступило и несколько латышей, сохранявших верность несуществующей уже Российской империи. Отряд участвовал в контрнаступлении антибольшевистских войск, отличился в боях за Митаву, за что был удостоен благодарности министра внутренних дел Латвийской Республики. События развивались неожиданно. На контролируемой противниками латышских красных стрелков земле ландесвер (ополчение латвийских немцев) произвел переворот и низвергнул правительство Улманиса. Не зная, что делать с полученной властью, глава путчистов Мантейфель предложил Ливену сформировать правительство. Князь отказался, дипломатично ответив, что даст согласие только в том случае, если его об этом попросит командир латышской бригады Балодис. В мае латышские красные стрелки оставили Ригу. Отряд князя Ливена участвовал в боях за Ригу, а затем вынужден был взять под охрану водочный завод на Саркандаугаве, продукцию которого хотели реквизировать победители–ландесверовцы.
В июне русский отряд стал быстро расти: в него вступали местные жители, из Германии прибывали русские военнопленные. Немецкий генерал фон дер Гольц попытался договориться с Ливеном: мол, давай сначала захватим всю власть в Латвии, а затем двинемся в Россию. Князь намеков "не понял". Позже то место, которое немецкий генерал отводил Ливену, занял авантюрист Бермонт–Авалов. А Ливен отправился помогать белому генералу Юденичу. В наступлении на Петроград участвовала уже целая дивизия ливенцев. И вновь среди их противников были латышские красные стрелки — 5–й Особый латышский полк Красной армии. Большевик Николай Подвойский позже вспоминал, что белые со стороны Павловска подошли к Николаевской железной дороге, но "передовые части 5–го латышского полка, только что прибывшие на позицию, встретили кровавым боем князя Ливена". По сути, латышский полк сыграл огромную роль в том, что Советская Россия не утратила Петроград. Не случайно ВЦИК РСФСР наградил этот полк почетным знаменем.
После поражения армии Юденича в 1920 году Анатолий Ливен вернулся в Латвию. В 1924 году он принял латвийское гражданство и обосновался в Риге, где занимался литературной и издательской деятельностью, был признан гражданином Латвийской Республики. После национализации и проведения аграрной реформы в Латвии все земли князя были экспроприированы и переданы латышам — у него остался лишь небольшой хутор.
Делом жизни Ливена стало издание документов и воспоминаний по истории белого движения. Вместе с генералом Алексеем фон Лампе и герцогом Георгием Лейхтенбергским он, по предложению барона Врангеля, сумел основать серию "Белое дело", которая выходила с 1926 по 1929 год. В 1929 году в честь десятилетия взятия Риги стараниями князя была выпущена "Памятка Ливенца", в которой были опубликованы воспоминания самого князя и многих других его соратников.
Как участник войны за независимость Латвии Ливен получал пенсию и приглашался на официальные мероприятия. При этом в полицейском управлении были уверены, что он связан с белогвардейским Русским общевоинским союзом. В общем, они были не далеки от истины. Хотя свержение Латвийского государства не было целью князя и его соратников — они мечтали избавиться от большевиков в России.
Князь умер в Латвии в апреле 1937 года. Диагноз — сердечная недостаточность. Не прошло бесследно для здоровья тяжелое ранение, полученное в 1919–м, в боях под Ропажи. В том бою, в котором авангард его корпуса попал в засаду, князь чудом уцелел.
В воспоминаниях Ливена есть слова, которые стоит помнить и сегодняшним руководителям Латвии. "Заслуги отряда в деле утверждения независимости Латвии несомненны и правильно оценены, если и не с официальной стороны, то местным населением. Латвия населена различными национальностями
, в том числе и многочисленными русскими. Всех объединяла борьба с большевиками. Конечная же цель — освобождение России — была тогда мыслима исключительно при лояльном признании независимости новых государственных образований… Если Латвия была освобождена от красных и таким образом утвердила свою независимость, то это только благодаря сотрудничеству всех населяющих ее национальностей, и только мирное сотрудничество населяющих ее национальностей гарантирует дальнейшее процветание страны…"
Дмитрий ИЛЬИН.