Бой за «АК-47». Наследство Калашникова рвут на части

 Дочь легендарного Михаила Калашникова Елена рассказала Sobesednik.ru о скандальном суде за право на бренд «АК-47».

Дочь известного оружейника Михаила Калашникова, у которой концерн «Калашников» частично отсудил права на бренд «АК-47», готова обратиться в Европейский суд.

Скандал разгорелся еще в 2014-м. Концерн «Калашников» потребовал досрочно прекратить охрану знака «АК-47» (принадлежащего дочери конструктора и его внуку) в связи с «неиспользованием бренда правообладателями». Представители концерна тогда пояснили: их ОАО выпускает в учебных целях макеты АК-47, и для этого им нужен защищенный знак, который семья оружейника должным образом не использует. И вот после двухлетней тяжбы суд по интеллектуальным правам удовлетворил иск концерна.

«Калашников» взялся за игрушки

– Недавно получила постановление суда, – прокомментировала ситуацию «Собеседнику» дочь конструктора Елена Михайловна. – Возмущена, но стараюсь держать себя в руках. Сейчас мы будем думать, как поступить дальше. Хотя ощущение такое: против лома нет приема! Но я готова на все, даже идти в Европейский суд.

– Но бренд «АК-47» был зарегистрирован давно. Почему вы так ничего и не выпускали?

– Бренд был зарегистрирован отцом еще в 2004-м. Но ему не нравилась идея зарабатывания денег. Все эти коммерческие дела он воспринимал как спекуляцию. А слово «бренд» и вовсе раздражало. Папа очень серьезно относился к своему имени. Если бы мы начали что-то выпускать при его жизни, он бы немедленно запретил.

– Тогда почему вообще согласился зарегистрировать товарный знак? – Отец понимал: на его имени многие хотят нажиться. Еще при его жизни нечестные предприниматели выпускали разные календарики, открытки, кружки, магнитики и т.д. Марку мы зарегистрировали, чтобы огородить имя Калашникова от несанкционированного использования. ЗАО «М. Т. Калашников» было создано с учетом всех пожеланий отца. Поэтому мы не можем пуститься во все тяжкие – тупо зарабатывать деньги. А те, что все же зарабатываем, в основном идут на благие дела, а не в наш личный карман. Все об этом знают, в том числе и руководители концерна.

В 2013-м папа по соглашению сторон безвозмездно передал концерну «Калашников» право на использование своего имени. Но при этом оставил за собой право производства ряда неоружейных товаров. При жизни отца концерн никаких претензий к фирме не имел. Все началось после его ухода…

Первый суд состоялся в декабре 2014-го, и решение было в нашу пользу. Но поскольку, как я понимаю, после подачи апелляции концерн включил административно-финансовые ресурсы, случилось то, что случилось – решение было вынесено не в нашу пользу. По решению суда у нас отобрали 28-й класс – производство игр и игрушек с эмблемой «АК-47». Видимо, у концерна, которому Михаил Тимофеевич дал свое имя для производства военной техники, основная продукция связана с детскими игрушками.

– Какие-то позиции удалось сохранить?

– Осталось несколько классов (у семьи 5 позиций: печатная продукция, одежда, учебный процесс, пиво-воды, крепкие напитки. – Ред.). Несмотря на то, что концерн ведет плотную наступательную работу, мы рассчитываем сохранить хотя бы что-то.

 Президент был в курсе

- Я занимаюсь Фондом имени Михаила Калашникова. Все вырученные деньги от использования бренда «АК-47» идут на поддержку работы фонда. Мы уже успели выпустить несколько книг, фильмов о судьбе отца, об истории отечественного оружия, поставили два памятника – папе и министру обороны СССР Дмитрию Устинову. Чего я только не пережила, выбивая место для памятников – это два-три года отобранной жизни. – У вас впереди еще немало судебных разбирательств. Может, стоит привлечь адвокатов с именем? – Если государственная машина на тебя покатит, никакие адвокаты не помогут. Открою вам секрет: я обращалась к Владимиру Путину, но у меня создалось впечатление, что кто-то уже успел обратиться к нему до меня – президент был в курсе всех наших дел. Думаю, постарался концерн. Когда не стало отца, я такую школу прошла, что словами не описать.

Но я не одинока. У меня есть семья и друзья. Была поддержка и со стороны Путина. В последний раз мы виделись на похоронах отца в подмосковных Мытищах – 27 декабря 2013-го. Президент тогда спросил, на что живет наш фонд. Я ответила как есть: «На вырученные от продажи сувениров деньги». На что он сказал: «Но это же неправильно!» Поручение «порешать» с его стороны действительно было. Но что я могу сделать одна против таких монстров, как Роспатент, «Калашников», Ростех, Минпромторг, которые настроены против меня?

– То есть концерн «Калашников» не помогает фонду человека, имя которого носит?

– Что вы! За 10 лет мы от концерна не получили ни копейки, хотя фонд занимается ветеранами «Ижмаша» и «Ижмеха», на основе которых был создан этот гигант. Со стороны концерна – только борьба за вытягивание денег из фонда, фактически из моего личного кошелька. А директор предприятия Алексей Криворучко и вовсе сказал: отдайте фонд концерну. Взамен мне предложили должность на заводе с условием, что будут ежегодно выделять фонду 300 тыс. руб.

Но где гарантия, что завтра меня не уволят? При этом фонд остается у них. Да и что такое 300 тыс., учитывая, что издание одной книги (в т. ч. и по Брайлю – мы помогаем слепым) обходится примерно в 2 млн руб. Получается, фонд при бюджете, предложенном концерном, немедленно прекратит свое существование или перейдет в чужие руки. Все это не красит наше правительство.

Когда отца не стало, собаки начали набрасываться со всех сторон. Все хотят денег. А их у меня нет. Вся выручка от продаж, как я уже говорила, идет на развитие фонда. Сама я живу скромно на пенсию в 12 тыс. руб. А в фонде я не получаю ни копейки, так же как и волонтеры. Мои помощники – это в основном ветераны, которые были знакомы или работали с отцом. У меня нет ни вилл, ни дач на юге. То, что у меня есть, трачу на людей – такова воля отца.