Знаменитые кабачки советской Риги: латышский писатель (2)

Кафе «Каза» находилось на Вальню, 12. Это был филиал знаменитой «Луны».

- Официально филиал назывался «Спутник», а народное название получил от кофейного автомата – Casino: то ли венгерского, то ли какой-то другой страны соцлагеря. Это был один из первых кофейных автоматов в городе, - отматывал ленту прошлого Юрис ЗВИРГЗДИНЬШ.

Писатель Юрис ЗВИРГЗДИНЬШ.

Алкоголя в «Казе» не было: булочки, кофе. Но ходили туда не только ради ароматного напитка и выпечки – собиралась особая публика. Музыканты – рок-н-ролльщики, молодые поэты, художники, бывшие студенты – гуманитарии, бросившие учебу. То были 1960-е – время, именуемое оттепелью, и в кафе обсуждали волнующие многих посетителей темы: авангардную живопись, рассказы и повести продвинутых советских журналов: «Нового мира», «Иностранной литературы»… Ходил по рукам и самиздат, который привозили из Москвы, Ленинграда.

- Но мы не играли в подполье, - продолжал собеседник. – Были разновидностью американских битников. Не мешали никому жить, но хотели, чтобы и нам не мешали...

Из студентов – в рабочий класс

Сам Юрис так и не получил высшего образования: год проучился на филфаке ЛГУ, два - на историческом:

- Понял, что мы с Университетом имени Петра Стучки не подходим друг другу. Поэтому подался в рабочий класс. А свободное время проводил между «Казой» и читальным залом. Рядом с кафе был хороший читальный зал Государственной библиотеки…

Подобно героям аксеновских книг, которые тогда были популярны среди посетителей «Казы», Звиргздиньш перепробовал немало профессий: готовил краску на «Ригас аудумс», работал на «Водоканале». Но, где бы ни трудился, всегда выкраивал время, чтобы заглянуть на огонек в любимое кафе.

- Почти всегда встречал там кого-то из знакомых. А среди них, чтобы сейчас ни утверждали, был интернационал: латыши, евреи, русские, армяне, - продолжал «маэстро» богемной кабацкой Риги...

Интернационал «Казы»

Звиргздиньш вспоминает рок-н-ролльщиков тех лет: Пита АНДЕРСОНА и Валерия САЙФУТДИНОВА, братьев АЙРАПЕТЯН, художников Юриса ТИПЕНТАЛСА и Сандриса РИГУ, поэтов Айвара НЕЙБАДА, Иосифа БЕЙНА и Иосифа ГЕГЕРМАНА, Станислава АКСЕНОВА по прозвищу Стэнли и Юрия СОКОЛОВА – Фрэнка.

Пару раз в «Казу» заглядывал и легендарный Янис ПАУЛЮКС – один из самых знаменитых сегодня латышских художников, который тогда не вписывался в каноны.

- У него была потрясающая память. Я как-то что-то нарисовал на листочке фломастером. Года через три встречаю Паулюкса. «У тебя был тогда очень неплохой рисунок», - неожиданно выдает он...

Режиссёр всех режимов

В «Казе» было всего шесть столиков - 22-24 места. Самая яркая деталь интерьера - мозаичный пол, сохранившийся с дореволюционных времен. Уютно, интимно. Хорошее место для актеров, режиссеров. Но большие деятели культуры боялись туда нос показывать.

- Да вы что, какой режиссер Смильгис, - говорил собеседник. – Он, кстати, при всех властях был нужен. До 1930-х ставил левые пьесы, при Улманисе – то, что устраивало тогдашнего президента. То же – в 1940 году, потом - при немцах. В советское время все знаки почета были при нем. А начинал в 1918-м – в ЧК в Архангельске...

Высокомерный АКСЁНОВ

Литературных или поэтических чтений в «Казе» не было, но иногда завсегдатаи выезжали на выставки, встречи с литераторами, музыкантами. В 1960-е в кино «Лиесма» проходила встреча с писателем Василием АКСЕНОВЫМ. По словам собеседника, рижане ему, судя по ответам на записки, не понравились. Он им – тоже. Смотрел свысока – чувствовал себя царем и богом.

Вскоре после разноса Никитой ХРУЩЕВЫМ в Москве выставки абстракционистов досталось их коллегам и в Риге - возле РКИИГА разбили гипсовое панно Артура Петровича НИКИТИНА о космосе. Посетители «Казы» поехали посмотреть на вандализм - повсюду валялись куски панно...

Фирменная рубашка – из Одессы, сигареты – из Москвы

Впрочем, битники не зацикливались лишь на одном кафе. Летом перебирались в «Птичий сад», который находился на улице под зонтиками (в районе нынешнего «Отеля де Рома»). Там уже была публика пестрее: фарцовщики, мелкий криминал, «веселые девицы». У фарцы Юрис купил первые джинсы – за 30 рублей. Другой писк моды того времени – нейлоновую рубашку - привез из Одессы: купил у норвежского моряка.

Ночная Рига, которую мы потеряли...

Под Рождество баловал себя американскими сигаретами и датским вишневым ликером, которые привозил из Москвы.

Иногда шли в другой филиал «Луны», который был на углу нынешних Калькю и Скарню, - «Звездочка». Было еще богемное кафе на месте нынешней гостиницы Radisson Blue Hotel: прямо в хлебном магазине. Огромные круглые деревянные столы, над которыми висела копия картины Ивана АЙВАЗОВСКОГО.

Официального названия заведения никто не знал, а между собой его называли «кафе Айвазовского».

Порой ходили в «Юность» - на Стрелниеку, 1, которое любили поэты, в «Ниццу» - на Ленина, по соседству с КГБ, реже - в «Шкаф» в гостинице «Рига».

- В «Шкафу» я был не частой мебелью, - смеялся в разговоре со мной Звиргздиньш. – Нужно было и швейцара не забыть, и заказать что-то серьезное. Туда приходила состоявшаяся богема – известные художники, артисты, музыканты. Публика при деньгах...

Бывал рассказчик и в богемных кабачках Союза – в ленинградском «Сайгоне», вильнюсской «Неринге», в кафеюшках Таллина, Москвы.

- От эстонских остальные отличались тем, что нигде не было языкового барьера. А в Эстонии местные горячие парни говорили только на своем. Ни в Риге, ни в литовских кабачках - ничего похожего. А из «Сайгона» я часто привозил самиздат, - рассказывал Звиргздиньш.

В КГБ – «на ковёр»

В КГБ его вызывали дважды: один раз, когда кто-то вывесил (5 декабря 1963 года, это был студент Бруно ЯВОЙШС. - Ред.) на радиобашне у канала латвийский флаг, другой - когда на границе задержали француженку, преподававшую в Латвийском университете французский.

- Это было в 1973-м. Она год работала в Риге. Когда уехала, на границе ее и подругу обшмонали. Нашли самиздат. Потом «Известия» разразились публикацией по этому поводу. Один из авторов самиздата отрекся от книг и от француженки, а через полгода сам уехал за границу, - продолжал Юрис...

Прощай, «Каза»!

А «Каза» просуществовала до 1970-го. В один не очень прекрасный день кафе закрыли, и на его месте появился кондитерский цех «Луны». Народ разбрелся кто куда: в «Айвазовского», в «Ниццу», но второго такого уютного места у битников 1960-х больше не появилось. В 1993-м «Казу» пытались реанимировать - открыли кафе с таким же названием. Однако через восемь месяцев оно закрылось: не нужно было «новому» городу богемное кафе.

- Некому ходить, - заканчивал Юрис. – Нынешним представителям творческих профессий, в отличие от советских, нужно больше работать. Сейчас нет идеологической цензуры, требуется лишь одно – чтобы покупали. Надо подстраиваться…

Илья ДИМЕНШТЕЙН

ФОТО Илья ДИМЕНШТЕЙН и из архива