Видео
В мире
«Рига всегда будет моим домом, но мне надо двигаться дальше -- после двух лет в сеульском Universal Ballet и победы на XIII Международном конкурсе артистов балета и хореографов в Москве», -- говорит звезда латвийского балета Эвелина Годунова. В дальнейшем она будет танцевать в Государственном балете Берлина, но на один вечер возвращается на сцену нашей Оперы.
Летом 2017-го стало известно, что Эвелина Годунова завоевала первое место и золотую медаль на престижном московском международном балетном конкурсе. Конкуренция была жестокой: 200 участников из 27 стран. Блестяще выступив за Латвию, Эвелина вписала новую страницу в историю балета.
Однако на родной сцене мы ее не видели уже давно, потому что, станцевав пять сезонов в Латвийском Национальном балете, она провела два года в Южной Корее в качестве солистки Universal Ballet. Со следующего сезона она будет танцевать в самой большой балетной труппе Германии -- Staatsballett Berlin, а недавно выступала на гастролях балета Мариинского театра (Санкт-Петербург) в Европе.
Индивидуальный «голос» артиста балета
«Эвелина очень яркая балерина, она не оставляет зрителя равнодушным", -- так характеризует артистку художественный руководитель Латвийского Национального балета Айвар Лейманис. "Я танцую лучше, чем говорю", -- предупреждает она в начале разговора.
-- Почему следующей остановкой станет именно берлинский балет?
-- Мне очень понравилось, что там будут и классика, и современный балет, и неоклассика. Очень интересует ожидаемое сотрудничество со знаменитым хореографом Начо Дуато. Новую постановку создаст и Алексей Ратманский. Те двенадцать спектаклей, которые мне предложили, стоят того, чтобы я подписала договор.
Сезон начнется в конце следующего лета, однако отдохнуть не удастся, потому что предстоит много других работ, в том числе турне с балетной труппой питерского Мариинского театра, которое продолжится три месяца. Я должна танцевать главные роли в балетах "Спящая красавица", "Лебединое озеро" и "Щелкунчик", всего около ста спектаклей по всей Европе.
Я очень много тренируюсь, потому что хочется, чтобы все было красиво и на таком уровне, на каком я хочу. "Лебединое озеро" -- очень большой вызов, потому что в этой постановке одна и та же балерина танцует и Одетту, и Одиллию. Мне никогда не хотелось танцевать Лебедя, потому что я всегда чувствовала себя темпераментной испанкой Китри. Теперь чувствую себя более зрелой и понимаю, что каждая партия приходит со временем.
Сейчас я с ней познакомилась, и мы друг друга очень хорошо поняли. Хочется создавать волшебство на сцене, создать два совершенно разных образа за один вечер. Заколдованная Одетта -- мечтательная, прекрасная, одинокая принцесса. Одиллия -- Черный лебедь -- резкая и коварная. Все это надо показать в движении. Движения Одетты очень наивные, мягкие, а танец Одиллии -- с резкими точками-стаккато.
-- Что создает индивидуальный "голос" артиста балета?
-- Нюансы. Множество мелких, но важных деталей: как Одетта смотрит на принца, как пугается. К тому же она лебедь, она ничего не может взять руками, потому что у нее крылья. Хочется, чтобы эта история была очень хорошо видимой. Чтобы не надо было читать книгу, чтобы понимать, что происходит на сцене.
Часто кажется, что балерина только танцует, но танцем она говорит. Между нею и принцем должен быть диалог. В последнее время балет приближается к спорту, но это некрасиво. Танцовщики делают шаги необдуманно. Я хотела бы каждый шаг делать в правильном направлении, в соответствии с эстетикой спектакля и историей.
Подкупила... тяжесть пути
-- В раннем детстве вы мечтали быть балериной?
-- Балериной хотела стать моя мама, но ей это не удалось, времена были тяжелые. Она ждала, когда родится дочь, чтобы отвести ее в балетную школу. У нас с мамой получился невысказанный диалог: мы чувствовали, что балет -- это наша с ней жизнь. Наверное, поэтому все так легко шло вперед. Мне очень повезло попасть к учительнице Рите Харлапе, она меня научила всему, чему могла.
Я бы не танцевала только ради того, чтобы порадовать маму. С самого детства я была довольно упрямой и если что-то делала, то стопроцентно. Я стараюсь жить счастливой жизнью и никогда не делаю того, что мне не нравится. У каждого своя судьба. Моя судьба такова, что мама еще до моего рождения знала, что я буду балериной. Без ее мечты этого не получилось бы. Я ей всегда доверяла. В девять лет мама меня отвела в студию Зиты Эррс, а затем в подготовительный класс балетной школы. Там я поняла, что буду в балете и что будет тяжело, но именно эта тяжесть и соблазнила идти дальше.
Я не могла до конца вытянуть коленки. У всех девочек были такие красивые ножки, а я не могла вытянуть, как они, потому что косточка не поднималась. Было очень тяжело, но я работала. Помню, как держалась за станок всеми десятью пальцами и ножкой делала ронд де жамб партер (круговое движение носком по полу. -- Авт.) на 45 градусов от пола. Это очень медленное и трудное движение. Все девочки уже опустили ноги, потому что у них болели бедра, но я судорожно держалась до конца: чем дольше смогу, тем лучше получится.
-- Трудности, пот и боль для многих оказались роковой границей, даже если нравилась красота в "Лебедином озере"...
-- Дисциплина в балетной школе очень строгая. Нельзя разговаривать. Нельзя без разрешения педагога покинуть помещение. Каждый день надо повторять определенные движения, учиться выполнять их правильно, по вагановской школе, как танцуют в Мариинском театре. Потом на экзаменах показываешь, как ты это освоил. Если не освоил хорошо, могут отчислить. Восемь лет пальцы ног были стерты в кровь. Все пуанты внутри в крови, а учительница говорит: ты должна улыбаться! Спрашиваешь: мне больно, можно снять пуанты? Ответ: нет! Зрителю все равно, что у тебя болит. Тебе надо танцевать и улыбаться...
Было очень тяжело, но боль в искусстве меня не пугает. Это путь, чтобы как феникс восстать из пепла. Путь всегда сопряжен с трудностями. Чем труднее путь, тем лучше результаты. Это ты понимаешь, когда на сцене исполнишь вариации и услышишь аплодисменты. Тогда я чувствую, что через балет разговариваю с людьми. То, что происходит в репетиционном зале, конечно, тяжело, но такова повседневность.
-- Кровавый период боли сейчас закончился?
-- Нет. Пальцы все время синие, в ушибах. Больно. Конечно, надо заботиться о своем организме. Перед танцем разогреться и скоординировать движения, чтобы не было травм, растяжений. Теперь я взрослая балерина и знаю, как обмотать пальцы, чтобы они не были в крови. Однако иногда, когда много часов приходится танцевать на пуантах, кровь все равно течет...
«Люблю медовый торт!»
-- Даже неудобно в очередной раз о балетной диете расспрашивать...
-- У нас такая нагрузка, что балерины многое могут есть. Мне нельзя только картошку: от нее я быстрее обычного набираю вес. Нельзя питаться в "Макдональдсе".
-- А пирожные?
-- Очень люблю, особенно медовый торт.
-- Где вы танцевали роли своей мечты -- например, Китри?
-- Китри и другие главные роли я танцевала в Сеуле. В Риге максимум, что было, -- роль Джульетты. После нее я решила поехать работать в Корею. Я знала, как здесь все будет происходить дальше. Знала, что начну здесь танцевать главные партии. Все было очень хорошо. Не было внешней причины. Причина была в моей душе -- хотелось чего-то нового. Я всегда прислушивалась к своему внутреннему голосу. Чувствовала, что надо двигаться дальше. Решила поехать в Азию, потому что в Сеуле балет теперь на очень высоком уровне. Они могут конкурировать даже с Мариинским театром и Парижской оперой. Я знала, что там освою все быстрее, чем дома. Новые среда и атмосфера сразу же изменили отношение к работе и к жизни.
-- Что вы приобрели благодаря опыту в Корее?
-- Первое, что я увидела, -- это тренировки в очень строгом и точном вагановском стиле. Они были академически очень правильными, классическими. Еще о Сеуле я всю жизнь буду вспоминать, что мне всегда хотелось есть и я всегда была очень уставшей.
-- Разве в Риге, в Национальном балете, такого не было?
-- Не настолько. Когда ты приходишь в театр и танцуешь на сцене -- это уже другой стиль работы, не такой, как в школе. В балетной школе мы были все вместе, как семья, а в театре ты остаешься один. Ты ощущаешь больше свободы, но это очень коварное время. После школы я многое забыла, и Сеул мне об этом напомнил.
-- На каком языке вы говорили в Сеуле?
-- В основном на английском и корейском. Те, кто знал русский, говорили на нем между собой. Репетиторы знали пару слов по-корейски, остальное -- на английском, французском или немецком.
-- Вы все их понимаете?
-- Говорю по-латышски, по-русски, по-английски и немного по-корейски. За три года кое-что научилась понимать, но не говорить как следует. Слишком сложно.
-- Какой у вас родной язык?
-- Непонятно. У меня смешанная семья. Оба дедушки были латыши, одна бабушка из Питера, другая с Украины. Сейчас я больше говорю по-русски, потому что мой жених -- русский танцовщик из Казахстана. Мы встретились в Сеуле, и он для меня был частичкой дома, потому что латышей в моем окружении вообще не было. Во всей Южной Корее всего примерно шестьдесят латышей. Приезжих, говорящих по-русски, тоже очень мало.
Жених из Казахстана
-- Как вы дальше будете жить?
-- Мы вместе танцевали в Сеуле (он был моим Принцем в "Щелкунчике") и будем вместе работать в Берлине. Нынешней осенью вместе тренировались в Латвийской Национальной опере. Его зовут Евгений Хисамутдинов. Он двенадцать лет танцевал в Сеуле, куда уехал сразу после балетной школы. Он очень хороший танцовщик, но не из тех, кому очень хочется заявить о себе на международных конкурсах. Очень интересно, как разные люди создают тандем и помогают друг другу. Я непоседа, а он меня успокаивает и служит мне опорой. Очень рада, что в моей жизни есть такой человек. Я могу ему доверять. Между нами ни разу не было ссор, недопонимания. Все очень легко и правильно.
-- Кто или что заманило вас в Корею?
-- Очень много сольных партий. Я в жизни столько не танцевала! Исполняла в балетах не только ведущие роли, но и все танцы, какие только могла. Например, в "Щелкунчике" -- еще и испанский танец, куклу и маленькую Клару. С утра одно, вечером другое.
-- Два спектакля в день?!
-- Четыре недели подряд были двойные спектакли: в двенадцать дня и вечером. Еще и между спектаклями надо было репетировать па-де-де. Такой нагрузки у меня нигде не было. После Сеула я уже ничего не боюсь.
-- Культурный шок не помешал?
-- Различия основательные. Я привыкла перед спектаклем помолчать, спокойно собраться с мыслями и сосредоточиться на спектакле, а в Сеуле коллеги веселые, перед спектаклем смеются. Я рядом с ними казалась холодной, мне нужно было внутри себя прокрутить весь спектакль. А они так много работают, что и так чувствуют себя уверенными и готовыми.
В Корее очень вкусная еда. Через полгода я привыкла, что рис там как у нас хлеб и все очень острое. Чувствую, скоро мне будет не хватать корейской кухни. Придется готовить дома.
-- А чего латвийского не хватает?
-- Блинчиков со сметаной. Сейчас я вешу 44 килограмма. Это для меня уже мало, но думаю, что из-за большой нагрузки через месяц будет еще меньше.
Чудеса случаются!
-- Победа в Москве задала в жизни новый вектор?
-- В Сеуле я два года подряд крутилась как белка в колесе и почувствовала, что надо снова испытать себя. Да и это был мой последний шанс там участвовать, потому что близился возрастной предел (мне сейчас 26, а участвовать можно до 27 лет). Внутренний голос сказал: езжай!
Мне во многом помог педагог Джей Вон. Он стал моим плечом и верил, что все будет хорошо. Я не надеялась дойти до финала. Много работала и хотела показать себя с наилучшей стороны. Не ехала затем, чтобы победить. Ехала, чтобы участвовать, чтобы увидеть мир, Большой театр и конкурсную публику.
Это было уникальное время. В финале я исполняла вариацию Китри из "Дон Кихота" и гран-па из балета "Пахита". Когда выпрыгнула надо всей огромной сценой, мне она вдруг показалась очень маленькой. Услышав зрительские аплодисменты и ощутив энергию зала, я поняла, что нахожусь там, где должна быть.
Весь путь со слезами и эмоциями, по которому я шла с самой балетной школы, стоит того. Чудеса действительно случаются. Бог существует, и он меня слышит! На конкурсе кроме золотой медали я получила еще один приз -- за сохранение балетных ценностей. Это опорная точка, чтобы идти еще дальше. В такие моменты ты осваиваешь новые важные знания и внутренне формируешься как личность. Я чувствовала себя весьма польщенной и поняла, что надо работать еще больше, потому что молодое поколение будет смотреть на тебя и захочет танцевать, как ты. Хочется показать хороший пример будущим балеринам.
Инесе ЛУСИНЯ (Sestdiena).
Фото -- Айвар ЛИЕПИНЬШ и из личного архива.
Перевод -- Юлия РУДОКАЙТЕ.
