Видео
В мире
Статья про то, что популярность русских невест сильно преувеличена, а теперь и вовсе в прошлом, потому что хитрые иностранцы раскусили подставу и не хотят себе такого добра стала одной из самых обсуждаемых в интернете. Русская жена не соответствует легенде, говорится в статье. Она бездушна, корыстна, ленива и инфантильна. Муж для нее - инструмент выживания, на партнерство она не способна, а способна только взвалить на мужа всю свою семью, а сама благоденствовать в декрете, упиваясь своим замужним статусом.
Детей она мужу поиграть не дает, играет в них сама и называет это материнской жертвой. Ни развиваться, ни образовываться русская жена не чешется, убежденная, что и так сойдет. Поэтому иностранный жених, размечтавшийся было о загадочной русской самоотверженности, быстро смекнул, что никакой самоотверженностью здесь не пахнет и что в этой змее нет ничего загадочного, и жениться больше не рвется, потому что кто ж себе враг. Это было краткое содержание статьи.
В Фейсбуке и в ЖЖ баталии. Основных тезиса два. Первый - "вы все врете", второй - "а что ж вы хотите?". Т.е. во-первых, наши девочки не такие, а во-вторых, они такие не от хорошей жизни. Не спрашивайте, как это совмещается, это обычная сетевая аргументация.
Если из композиции "русская невеста - иностранный жених" убрать слово "иностранный", то получится прекрасная элегия за авторством низкооплачиваемого мужчины без жилплощади. Я думал, она будет меня любить, а она все время жрет. И пальто требует, а то ей, видите ли, холодно. И детей настраивает. И маму ее вози на дачу. А я им не нанимался, я, может, вообще хотел партнерство. Чтоб никто никому не должен, особенно я.
Если освободить от национальности и невесту тоже, то выйдет бытописательская сценка из жизни депрессивного региона. Девке надо замуж, потому что чем еще заняться в этой дыре. Мужика не ставят в грош, потому что он гроша и не стоит при местных заработках. Замуж выходят, чтоб все как у людей, а потом совокупно с мамой растят детишек как умеют и как умеют оберегают их от этого жлоба, у которого ведро вынести не допросишься.
Ни про образование, ни про развитие ни там ни там речи не идет, потому что бабе при таком раскладе просто не до того, дожить бы до получки. Страну можно подставить любую, у бедных национальности нет.
Трагедия не в том, что она видит в мужчине инструмент для выживания. Трагедия в том, что ей, во-первых, такой инструмент необходим, и пока она его не получит - она не может думать ни о чем другом, слишком уж остро стоит вопрос. А во-вторых, в том, что для выживания несчастные тетки неукоснительно выбирают не тот инструмент. Тот инструмент, за который они выходят замуж, едва годится даже для выживания самого инструмента. А если на него повесить еще парочку дополнительных задач, он мигом выходит из строя и начинает рассуждать о том, что его используют и где вообще любовь.
Если слово "иностранный" пристегнуть к жениху обратно, изменится не так уж много. Традиционно под этим словом подразумевается Великобритания или, скажем, Канада. Т.е. не Бангладеш. Подразумевается, что сам жених в своих благоприятных обстоятельствах уже отвык так психовать на тему выживания, и столкнуться с этим э-э.. модусом для него бывает травматично.
Ровно то же самое происходит, когда столичный паренек, не обязательно даже профессорский сын, приводит в дом красотку родом из глухой тайги. Он тоже бывает удивлен, что молодая жена не защищает кандидатскую, а вместо этого у него месяцами гостит на голове ее родня. Т.е. разница менталитетов да, есть, но это не разница между российским и канадским менталитетом. Это разница между тем, кому надо выжить, и тем, кто уже выжил и интересуется совсем другими вещами.
Женщина, которой надо выжить, не будет никогда солидарна со своим мужчиной. Это место у нее уже занято. Она будет бороться сперва за себя, а затем за свой клан начиная с детей и кончая последним шурином. До мужчины у нее руки не дойдут никогда. В условиях выживания сознание моментально регрессирует до первобытнообщинного, муж всегда будет из другого племени и если с провизией будут сложности, его съедят всем коллективом.
Русская жена в этом смысле ничем не отличается от всех прочих жен, у которых в силу исторических особенностей генетически прописано, что еду надо есть, пока не отобрали, а что не съели - припрятать, ибо грядут последние времена. Под едой может пониматься любой ресурс, вплоть до душевной теплоты. Такой женщине всегда не хватает заботы, сколько бы вы ей не давали, потому что прежде чем попустит ее саму - вам придется насытить заботой все те поколения бабок и прабабок, которые говорят с вами из ее головы.
Именно в этом месте и лежит решение. Символическая Наташа ждет заботы от канадского или британского мужа, справедливо полагая, что собственные проблемы он решил несколько поколений назад и успел нагулять ресурс для поделиться. А муж этот ресурс нагулял не так давно и еще не понял, куда его пристроить.
Пристроить его в Наташу, в ее безопасность, ему просто не приходит в голову. Он размышляет о том, не поехать ли в Эфиопию копать колодцы. Или еще как-нибудь кого-нибудь спасти из беды. Ему невдомек, что в беде его жена. У нее не засуха и ее не бомбят. Его так не учили. Его учили только про засуху.
Если он увидит, что засуха совсем рядом, он станет копать свои колодцы там. Ему все равно, где копать.
Только он этого не увидит, потому что это невозможно объяснить. Наташа точно не сумеет.
Малка Лоренц, заграница.com
