Видео
В мире
Разведчики обратили на нее внимание несколькими годами ранее, когда Амариллес удалось съездить в Бирму и взять интервью у находившейся под домашним арестом Аун Сан Су Чжи.
В эти дни Аун Сан Су Чжи, фактически возглавляющая Бирму, защищает ее в международном суде ООН от обвинений в геноциде. А в то время она была лидером демократической оппозиции и получила Нобелевскую премию мира.
В беседе с Би-би-си Амариллес рассказала своем первом опыте нелегальной работы.
Таиланд
В 1999 году Амариллес было 18 лет, и она только что получила место в Оксфордском университете. Однако она взяла академический отпуск на год и отправилась в Таиланд помогать беженцам из Бирмы, в тот момент находившейся во власти военных.
"Я взяла деньги, которые мать дала мне на выпускное платье, отправилась в турагентство и купила билет в Таиланд", - рассказывает Амариллес.
По приезду она отправилась на тайско-бирманскую границу и начала работать в лагерях беженцев.
Амариллес познакомилась с несколькими беженцами-сторонниками Аун Сан Су Чжи. Они рассказали ей, что в стране планируются массовые протесты, не виданные с 1988 года.
Разумеется, о готовившихся протестах знал и военный режим Бирмы.
"Они прекратили выдачу туристических и студенческих виз, и попасть в страну можно было только по деловой визе: экономика Бирмы была в таком ужасном состоянии, что военные не были готовы пожертвовать иностранными инвестициями даже во имя подавления инакомыслящих", - вспоминает Амариллес.
18-летняя студентка мало напоминала бизнесвуман, готовую инвестировать в экономику Бирмы.
Когда ее знакомым стало известно о готовящихся протестах и о том, что правительство намерено подавить их по примеру событий 1988 года, пошли разговоры о том, что это надо заснять на пленку. Не долго думая, Амариллес вызвалась поехать в Бирму и снять протесты.
Легко сказать.
Пробраться в Бирму
Чуть позже Амариллес оказалась в Лондоне на конференции движения "Свободная Бирма", где познакомилась с обаятельным человеком по имени Даррелл. Ему было под 40, он умел пользоваться видеокамерой и работал в инвестиционном банке, который вел какие-то дела с Бирмой.
Дарреллу не нравилась этическая сторона таких инвестиций. Видимо, поэтому он согласился на неожиданное предложение Амариллес: оформить фиктивный брак и, изображая медовый месяц, отвезти ее в Бирму по своей деловой визе.
Даррелл прилетел в Таиланд. Они раздобыли поддельное свидетельство о браке и купили набор больших кастрюль, куда рассчитывали спрятать пленки. Даррелл и Амариллес даже устроили небольшую семейную сцену в бирманском посольстве, для пущего правдоподобия, получили визу и улетели в Бирму.
Заснять протесты паре не удалось: предвидя жесткую реакцию со стороны режима, оппозиция решила их отменить. Однако им удалось записать интервью с лидером демократической оппозиции Бирмы Аун Сан Су Чжи, находившейся под домашним арестом.
Время от времени Аун Сан Су Чжи выходила к воротам своего дома и обращалась к постоянно собиравшимся там людям. Но за пределами Рангуна ее голоса уже давно никто не слышал.
Тампон из пленки
Рано утром 15 сентября 1999 года Амариллес и Даррелл встретились с Аун Сан Су Чжи и записали интервью с ней и ее обращение к своим сторонникам. Теперь надо было вывезти его из страны.
Аун Сан Су Чжи оказалась опытным конспиратором: она посоветовала Амариллес спрятать в кастрюли другие пленки с какими-нибудь невинными записями. При досмотре их найдут и будут уверены, что ничего больше вы не прячете, сказала она. А для пленки, которую вы действительно хотите вывезти, есть место получше.
"Она скрутила пленку с записью в трубку размером примерно с женский тампон, и показала мне, где находится ванная комната", - рассказывает Амариллес.
Все получилось так, как и предсказывала Аун Сан Су Чжи. При вылете из страны пограничники нашли фальшивую пленку, но на ней не было ничего криминального. Досматривать интимные места Амариллес никто не стал.
Амариллес благополучно доставила запись в бюро Би-би-си в Бангкоке, откуда его транслировали на территорию Бирмы на коротких волнах.
В 1999 году Аун Сан Су Чжи была непререкаемым моральным авторитетом с мировым признанием. Встреча с ней оказала огромное влияние на юную студентку.
"Передо мной стояла очень маленькая, но очень сильная женщина, внутренняя сила и упорство которой в итоге поставили на колени военный режим, - вспоминает Амариллес. - И мысль о том, что можно говорить правду, затем спрятать ее в собственном теле, просочиться через все эти барьеры, воздвигнутые правительством, чтобы поделиться этой правдой с миром, казалась мне очень увлекательной".
Амариллес вернулась в Оксфорд. Там на нее вышли представители сначала британской, а затем американской разведки. Так она начала работать на секретные службы, и в итоге сумела просочиться в нелегальную сеть торговцев оружием массового уничтожения, замышлявшим террористические акты.
"Не хотите ли работать на нас?"
С актами террора Амариллес довелось познакомиться очень рано - когда ей было всего восемь лет.
"Моя лучшая подружка Лора вместе с сестрой и родителями оказалась на том самом самолете над Локерби. Я помню, моя мать сказала, что оно и к лучшему, что вся семья летела вместе: некому будет скорбеть, - вспоминает Амариллес. - А отец сказал, что если я не пойму, какие именно силы отняли у меня подругу, я не смогу справиться с этой потерей, и дал мне газеты. Так в моей жизни появился новый важный инструмент".
"Я думаю, когда мы отказываемся понимать истинные человеческие мотивы, по которым люди совершают ужасные вещи, просто потому, что их проще игнорировать, в действительности мы лишаем себя возможности их предотвратить".
Во время работы под прикрытием Амариллес регулярно пыталась понять мотивы людей, чьи действия она пыталась предотвратить.
Однако поначалу работать внедренным агентом она не собиралась.
В Оксфорде Амариллес изучала теологию и международное право и собиралась стать журналистом. Поэтому к неожиданному предложению пообщаться от людей, наверняка связанных с британскими спецслужбами, она отнеслась без всякого интереса.
Люди, с которыми Амариллес встретилась в пабе в центре Оксфорда, знали о ее похождениях в Бирме, и предложили ей работать на них. На кого конкретно, не сказали.
"Я сказала, что считаю свет лучшим лекарством от инфекции, и поэтому хочу стать журналистом и рассказывать эти истории максимально широкой аудитории, - вспоминает Амариллес. - А в рыцарей плаща и кинжала я не верю".
Наверно, этим эпизодом встреча Амариллес с миром разведчиков и закончилась бы, но тут случилось 11 сентября 2001 года.
К тому моменту она окончила Оксфорд и вернулась в американский университет Джорджтауна продолжать обучение. Здесь Амариллес столкнулась с представителями уже американской разведки.
Переломный момент
"Резидент ЦРУ при университете Джорджтауна - я и не знала, что такое бывает, - оказался прекрасным человеком, - рассказывает Амариллес. - Я бы ни за что не догадалась, чем он занимается: у него была борода как у Санта Клауса, он говорил на трех языках североамериканских индейцев, находившихся под угрозой исчезновения. На работу он приплывал по реке Потомак в индейском каноэ. Вряд ли это возможно сегодня. Он был человеком академического склада, совершенно не похожим на разведчиков, как мы их обычно представляем".
Переломным моментом, однако, стали события 11 сентября. Они напомнили Амариллес о Лоре и заставили попытаться понять, какие именно силы вынуждают человека направить самолет в небоскреб.
В Джорджтауне Амариллес работала над алгоритмом, помогающим предсказать, какие именно места могут стать тихой гаванью для террористов.
"Думаю, это было как чтение газет после смерти Лоры, только в более взрослом виде, - объясняет Амариллес. - Это была попытка понять терроризм".
Амариллес собрала данные о террористических атаках за несколько сотен лет и пыталась найти в них неочевидные корреляции.
Например, изменение соотношения числа кальян-баров и медресе в конкретных местах как индикатор социальных изменений, или соотношение зарплаты пограничников, переправляющих людей через границу, к минимальной - как функция уровня коррупции.
Поначалу алгоритм был довольно примитивным, но обработка большого количества данных дала Амариллес возможность рассчитать своего рода коэффициенты, указывающие, насколько тот или иной регион мира неблагополучен в смысле роста террористической угрозы.
"Мои расчеты оказались верны, но не думаю, что в принципе можно учесть все данные. Эта среда слишком быстро эволюционирует", - признает она.
Семейное положение
Работа Амариллес заинтересовала ЦРУ. Резидент в университете пригласил ее на встречу и спросил, считает ли она свою работу законченной.
"Я сказала, что все доступные мне источники в Джорджтауне я уже использовала, но хотела бы побеседовать с человеком, который собирается завтра утром проснуться и отправиться взрывать мирных жителей, чтобы понять, почему он это делает", - рассказывает Амариллес.
ЦРУ тоже хотело бы это понять. Амариллес поверила им и начала работать на разведку.
Одновременно началась и ложь. Надо было по-прежнему притворяться студенткой, о работе нельзя было рассказывать родителям и друзьям.
"Было очень одиноко, - вспоминает она. - Это часть работы, которую невозможно показать в фильмах про разведчиков".
Отдельную проблему представлял молодой человек Амариллес по имени Энтони. Они познакомились еще в Оксфорде и продолжали отношения, которых, тем более с иностранцем, Амариллес должна была избегать.
Другой вариант - выйти за него замуж. Для дальнейшей работы требовался допуск, получить который Энтони мог только как законный супруг.
Просто так выйти замуж агенту ЦРУ тоже невозможно - предстоит пройти долгий процесс рассмотрения и утверждения кандидатуры избранника.
"В те годы ЦРУ было старомодной организацией. Или брак, или проваливай, - говорит Амариллес. - А я была 22-летней девчонкой. Я его, конечно, любила, но о браке никто из нас не думал. И я даже не могла объяснить ему, откуда такая спешка".
Энтони прилетел в Вашингтон, прямо из аэропорта его отвезли в здание без вывески, посадили в комнату, где вместо Амариллес двое сотрудников ЦРУ объяснили ему, что его избранница - агент разведки, а ему предстоит тест на полиграфе.
Все закончилось благополучно. Амариллес и Энтони поженились, и она вернулась к работе.
В то время работа заключалась в том, чтобы смотреть видео с захваченными заложниками, в том числе и их казни.
Экран был разбит на квадраты, и Амариллес с коллегами внимательно рассматривали их по одному за раз в попытке найти какие-нибудь указания на место, где это происходит. Каждое видео, таким образом, приходилось просматривать множество раз, иногда более сотни.
"В те дни я не думала о мирном решении, я была уверена, что этих людей надо стереть с лица земли", - вспоминает Амариллес.
Работа была изнуряющей, а поделиться своими проблемами с мужем Амариллес не могла. Потом ее на полгода отправили на курсы, и брак не выдержал.
Без прикрытия
После курсов Амариллес начала работать без официального прикрытия. Другими словами, ей не полагалась помощь дипломатов, а в случае провала ЦРУ не признавало ее своей сотрудницей.
Ее задачей было завязать контакты в подпольной сети торговцев ядерным, химическим и биологическим оружием.
По легенде Амариллес была арт-дилером и одновременно интересовалась оружием. Эта сложная психологическая игра далась ей нелегко.
"Но, как известно, сороконожка не спотыкается только до тех пор, пока не думает о том, сколько у нее ног, - говорит Амариллес. - Так и мне пришлось быть тем, кем требовалось в каждый момент времени, не задумываясь о том, насколько абсурдно эти роли выглядят".
Разумеется, перед заданием Амариллес обучали, в том числе, и актерскому мастерству. Она вспоминает эпизод, когда в рамках обучения ей назначили псевдоним "Глория", под которым она жила несколько дней.
Затем преподаватели начали расспрашивать ее, задавая все более каверзные вопросы, в том числе попросили спеть одноименную популярную песню.
Амариллес не знала слов. "Женщина, которую зовут Глория, не может не знать слов песни про себя", - сказал ей тогда преподаватель.
Амариллес запомнила урок, и эта техника полного погружения в роль впоследствии оказалась очень полезной для того, чтобы научиться понять своих противников и сопереживать им.
Сопереживание
Сопереживание - это важная вещь. Обычно в конфликтных ситуациях мы считаем себя хорошими, а своих противников - плохими. Амариллес полагает, что не все так просто.
"Мы практически никогда не считаем себя плохими, - говорит она. - Понятно, что это фикция. Не могут все стороны конфликта быть хорошими. Тем не менее, мы держимся за эту фикцию обеими руками".
К этой мысли Амариллес подтолкнула ее беседа с одним из заключенных.
Он сказал ей: "Вы, американцы, с ночи занимаете места, чтобы первыми посмотреть "Звездные войны" или "Голодные игры", но при этом забываете, что эти фильмы - о небольшой группе повстанцев, выступающих против мощной военной машины, и побеждающих. Для нас вы - это та самая Империя, а мы - это Люк Скайуокер и Хан Соло".
Поначалу эта мысль не показалась Амариллес справедливой, но со временем она все чаще приходила ей в голову. Как может человек, собирающийся взорвать рынок или направить самолет в здание, точно зная, что при этом погибнут невиновные, считать себя хорошим?
Этот же вопрос можно задать и другой стороне: когда мы бомбим укрепления исламистских повстанцев и при этом понимаем, что среди мирного населения будут жертвы, почему мы считаем это приемлемой ценой?
Амариллес вышла на венгерского торговца оружием по имени Якаб. Она рассчитывала со временем превратить его в двойного агента. Но сначала ей предстояло заставить его поверить в то, что она действительно торгует оружием.
Амариллес уверена, что люди обладают внутренним детектором лжи и чувствуют, когда им врут. Поэтому, рассказывая Якабу легенду о причинах, которые побудили ее заняться этим бизнесом, она, в общем, говорила правду: в мире существует огромный дисбаланс мощи и власти. Это ведет к постоянным конфликтам, и так будет продолжаться до тех пор, пока этот дисбаланс не будет устранен.
Якаб понял это по-своему: обеспечить мощным оружием негосударственных акторов, по-простому - террористические группировки.
Новый брак и новый информатор
Тем временем Амариллес направилась в Китай, где занялась торговлей предметами искусства, положенной ей по легенде. Вместе с ней отправился и ее новый муж Дин.
ЦРУ по-прежнему считало, что единственным своим человеком во враждебном окружении мог быть только законный супруг.
В тот момент Амариллес уже была беременна. Китайские власти, возможно, и не считали ее агентом ЦРУ, но все равно проявляли к ней повышенный интерес.
Ее дом находился под постоянным наблюдением, вокруг были спрятаны скрытые камеры, и даже внутри невозможно было свободно беседовать, не опасаясь прослушки.
"Первый рецепт удачного брака - это постоянно общаться друг с другом, - говорит Амариллес. - Мы же, помимо того, что были очень молоды, были лишены такой возможности. Нам приходилось общаться сложной системой шифрованных слов и фраз. Таким способом сложно решать даже сравнительно простые семейные конфликты".
На работе тоже было непросто. Но Амариллес показалось, что она разглядела в Якабе идеалистическое начало, и она решилась на следующий шаг - попытку вербовки.
оначалу Якаб оставался глух к ее аргументам. Но в процессе они разговорились о том, как в современном глобализованном мире террористическая атака в любом месте усиливает позиции всех авторитарных режимов планеты и ведет к наступлению на гражданские свободы на всех фронтах.
После нескольких часов беседы Якаб согласился с ее доводами. У Амариллес появился информатор. Спустя какое-то время, когда ее дочери Зои было всего несколько месяцев, Якаб сообщил ей о планах террористической атаки на пресс-офис иностранных журналистов в Карачи, о которых ему стало известно.
Амариллес предстоял непростой выбор: оставить дочь в Китае и поехать в Пакистан, или остаться в Китае и рисковать пропустить потенциально катастрофический теракт в Карачи.
Искусство договариваться
Она поехала в Пакистан, где ей организовали встречу с лидерами трех группировок, по-видимому, принимавших участие в подготовке теракта. Этим людям, однако, не нравилась идея, что в результате атаки может погибнуть больше местных мусульман, чем собственно иностранцев.
Атаку можно было предотвратить. Амариллес также удивило и то, что на встрече присутствовал маленький ребенок - дочь одного из главарей. Девочка, похоже, страдала от астмы, что неудивительно, принимая во внимание загрязненность воздуха в Карачи.
Диалог не клеился. В какой-то момент Амариллес перевела разговор на здоровье девочки, и атмосфера моментально поменялась: теперь это была встреча не двух непримиримых противников (хотя и это никуда не делось), но двух родителей, озабоченных будущим своих детей.
Они даже обменялись рецептами домашних средств для предупреждения проблем с дыханием. Амариллес вспоминает, что атмосфера в комнате внезапно стала более человечной.
Они вернулись к разговору о теракте и, как рассказывает Амариллес, добились определенного прогресса. Теракт был отменен. Хотя она и признает, что у этого решения мог быть миллион других причин, возможность поговорить с организаторами на уровне простых человеческих эмоций, безусловно, сыграла свою роль.
Рождение дочери поменяло представление Амариллес о ее месте в жизни. "Я устала притворяться, - говорит она. - Я хотела быть самой собой".
Завершив задание, она уволилась из ЦРУ и развелась с Дином.
Десять лет спустя Амариллес, наконец, стала самой собой и вышла замуж за любимого человека, которого выбрала сама, без помощи ЦРУ.
"Знаете, это как будто находишься в комнате, где гудит холодильник или кондиционер. Вроде и не замечаешь, но когда он выключается, понимаешь, что все это время было шумно. Примерно так и выглядит счастье".
